Сообщения разработчиков на форуме

Jluca: чего Лиса такая напуганная?

Priolia: А если не умеете  - учитесь или живите спокойно без Супертеста. Вас туда силком никто не тянет и игрушку из рук не выдирает за "не участие" в Супертесте...
Супертест это уникальная возможность стать на голову выше простого игрока в понимании того как работает игра, из чего она состоит и приобрести опыт работы (именно работы) тестировщика, и тем, кто хочет в жизни получить хороший старт в этом направлении это просто подарок...

Priolia: Знаете, самая большая проблема тех, кто "рвется" на Супертест - переоценка своих возможностей и недооценка трудоемкости создания и разработки игры.
Знаете, у нас тут отдел внешнего тестирования, нам тут нянчиться с обиженными некогда, слишком много работы, как вы очень правильно заметили... и вам удачи в игре...

Catus_domesticus: Работая в рамках развития концепции лёгкого скоростного самолёта-штурмовика, опытно-конструкторское бюро С. А. Кочеригина построило в 1938-1939 годах самолёты Ш-1 и Ш-2. Обе машины были двухместными, имели неубирающееся шасси и базировались на конструкции скоростного разведчика Р-9.

Работая в рамках развития концепции лёгкого скоростного самолёта-штурмовика, опытно-конструкторское бюро С. А. Кочеригина построило в 1938-1939 годах самолёты Ш-1 и Ш-2. Обе машины были двухместными, имели неубирающееся шасси и базировались на конструкции скоростного разведчика Р-9. Образец Ш-2 оснащался двигателем М-87А, являвшимся развитием советской версии французского мотора Gnome-Rhone Mistral Major. На штурмовик Ш-1 установили 14-цилиндровый звездообразный мотор М-88 — дальнейшее развитие М-87, отличавшееся от него рядом улучшений в узлах и агрегатах, а также форсированием по оборотам. Оба самолёта строились с использованием как деревянных, так и металлических элементов и, за вычетом двигателя, были очень похожи конструктивно.
Фюзеляж самолётов Кочеригина изготавливался из дерева, обшитого березовым шпоном. Из дерева с полотняной обшивкой был также выполнен киль.
Металлические консоли крыла и центроплан собирались из дюралевых элементов, а также труб из хромансиля (сорт легированной стали). По сравнению с Р-9, угол V-образного наклона крыльев возрос до 4°. Увеличилось хвостовое оперение. Стабилизаторы изготавливались из дюраля; из этого же материала был выполнен каркас рулей. Обшивка рулей производилась из полотна. Самолёт оснащался четырьмя протектированными топливными баками, два из которых устанавливались в консолях крыльев, и ещё два — внутри фюзеляжа.
У обоих самолётов фонарь кабины лётчика был длинным и заканчивался возле штурманской кабины, совмещённой с турелью. Несмотря на большие размеры фонаря, лётчик имел хороший обзор только по сторонам от самолёта. Видимость вперёд была значительно хуже: мешал мотор.
Ш-1 и Ш-2 обладали неубирающимся шасси на стойках с гидравлической амортизацией. Вместо опорного костыля, который ставился на Р-9, штурмовики оснащались стопорящимся хвостовым колесом. Это нововведение было полезным при посадке: самолёты могли уверенно приземляться на три точки.
В качестве вооружения атаки для новых штурмовиков рассматривались четыре крыльевых пулемёта ШКАС либо комбинация из двух авиационных пушек ШВАК и двух пулемётов ШКАС, также смонтированных в крыльях. Оборонительное оружие машины было представлено турельным пулемётом той же марки. Самолёт должен был нести до 400 килограммов бомб.
29 июля 1939 года вышло постановление Комитета Обороны, которое предписывало Кочеригину осуществить доводку своих самолётов. Модель Ш-2 следовало до конца лета вывести на государственные испытания. Требования заказчиков к лёгкому штурмовику были следующие: скорость у земли — не менее 430 км/ч; скорость на высоте от 6000 до 7000 метров — не менее 500 км/ч. Дальность полёта должна была составлять не менее 800 километров. Набор высоты до 5000 м штурмовик должен был осуществлять не более чем за 7 минут. Потолок высоты самолёта — 10-11 тысяч метров.
В результате испытаний оказалось, что Ш-1 довольно значительно отстаёт по показателям скорости от характеристик, которые требовались военными. Так, у земли самолёт развивал скорость всего лишь в 360 км/ч, а на высоте 6650 метров — 437 км/ч. В качестве основных причин такого несоответствия были названы слабый КПД винта, недодача мощности мотором М-88, неудачная обработка поверхностей самолёта и ещё некоторые огрехи. Кроме того, двигатель в полёте работал нестабильно, а в масле, которое использовалось в моторе, была обнаружена металлическая стружка. Совокупность этих факторов привела к тому, что результат испытаний сочли неудовлетворительным.
Испытания Ш-2 с мотором М-87А проходили вплоть до ноября 1939 года. Они показали, что Ш-2 обладает приемлемыми лётными характеристиками, хотя требуемой скорости ни у земли, ни на высоте достичь всё равно не удавалось. Зато расчётная дальность полёта составила 1300 километров, что значительно превышало дальность, указанную в требованиях. Также самолёт характеризовался как достаточно простой на взлёте и посадке.
Однако претензий к машине тоже было предостаточно. Из-за неудачно установленного стабилизатора пилоту постоянно приходилось брать на себя руль высоты. Ножное управление требовало приложения больших усилий. В воздухе штурмовик демонстрировал плохую устойчивость по всем трём осям. Общей проблемой для Ш-1 и Ш-2 было неубирающееся шасси, которое оказывало негативное влияние на аэродинамические характеристики самолётов.
Испытателям не понравилась штурманская турель МВ-3: она плохо работала, в кабину задувало. Сама штурманская кабина была тесной, как и пилотская. В качестве одного из вариантов решения этой проблемы предлагалось установить турель МВ-5.
Очень большие нарекания вызывал бомбовый прицел ОПБ-1. Он совершенно не был приспособлен к бомбометанию на бреющем полёте. Эффективную бомбардировку целей Ш-2 мог производить только со средних и больших высот, что для штурмовика, разумеется, было недопустимо.
Ш-1 и Ш-2 не получили допуска к серийному производству. Конструкторам рекомендовалось осуществить доводку самолёта и на повторные испытания предъявить его с убирающимся шасси.
В декабре 1939 года Кочеригин провел глубокую модернизацию Ш-1 и предоставил проект в Народный комиссариат авиационной промышленности. Самолёт, называвшийся БМШ (большая модификация штурмовика), имел большое количество конструктивных изменений и улучшений, однако, несмотря на одобрение проекта, в серийное производство также не пошёл. Остался не реализованным и проект ММШ (малая модификация штурмовика), созданный на базе Ш-2. Хотя его и приняли на вооружение под обозначением ББ-21, серийное производство машины на заводе №292 организовать не успели, так как заводу было дано указание начать производство истребителей И-28 и Як-1.
Читать материал в разделе «История».

Taranov: А таблетки от жадности?

Catus_domesticus: Новая история об известных авиатрисах начала ХХ века — Аннета «Кудряшка» Снук, лётчица учившая летать знаменитую Амелию Эрхарт.

— Скажите, фройляйн Шнапс, как вы собираетесь праздновать Рождество? — спросил Герман Вольф.
Брунгильда задумалась.
— Это ведь мое первое Рождество, — сказала она наконец. — Даже и не знаю... Наверное, в офицерском клубе будет что-то вроде Рождественского бала. Зиночка украсит елку, а товарищ младший лейтенант Вася, конечно же, водрузит на верхушку ели здоровенную красную звезду... Будет оркестр, Grossmutter Гарпина приготовит какой-нибудь особенный Russische Salat, который in Russland почему-то называют «оливье»...
— Звучит заманчиво, — согласился Вольф.
— Мне тут пришла на ум одна авиатриса, — проговорила Брунгильда, — которая на протяжении нескольких лет присылала своим домашним поздравительные рождественские открытки. То есть, я хочу сказать — рождественские фотографии. Точнее, она присылала свои снимки, на которых она стояла в летной форме возле самолета, и сверху надписывала: MERRY CHRISTMAS. Это было очень мило...
— Наверное, она и сама была милая, — полуутвердительно произнес Герман Вольф.
— Разумеется, — пожала плечами Брунгильда. — Почти все авиатрисы были писаные красавицы. А эта — ее звали Аннета Снук, но обычно полное имя не употребляли, только уменьшительное «Нета» или прозвище «Кудряшка», — она была особенная.
— Да все же особенные, — возразил Вольф. — Каждая по-своему.
— Вот именно — «по-своему», — кивнула Брунгильда. — Нета была из тех американских молодых женщин нового времени, которые точно знали, чего хотят. Ее красота — в том, что она сильная, яркая личность.
— Американка? — переспросил Вольф.
— Да, и первая летчица из штата Айова, первая студентка — не студент, а студентка, — летной школы Кертиса в Вирджинии... Что еще интереснее — первая женщина, содержавшая коммерческий аэродром. Но самую большую известность принесла ей дружба со знаменитой Амелией Эрхарт. Именно Нета научила Амелию летать.
— Скажите, фройляйн Шнапс, вот вы как женщина...  — Вольф смешался и попытался переформулировать: — Ну, поскольку женщинам свойственно тщеславие...
Брунгильда сделалась угрожающе мрачной.
— Я имел в виду, — окончательно смешался вахмистр, — ну, женская дружба вроде как не существует, а тут еще отдать пальму первенства... В смысле, не обидно ли было Нете Снук...
— Так, всё, Herr Вольф, — отрезала Брунгильда. — Вы окончательно запутались и сделались в своих формулировках просто несносны. Но я поняла смысл вашего неприличного вопроса. Существует ли женская дружба? Существует, особенно — между летчицами. Не обидно ли отдать пальму первенства другой? Зависит от того, что считать этой самой пальмой. Нета Снук прожила собственную жизнь, долгую, насыщенную и счастливую. И дружба с Амелией стала ярким эпизодом этой жизни. Нета гордилась своей ученицей. И знала, что людям интереснее узнать что-то новое об Амелии, чем о самой Нете. Поэтому книгу своих воспоминаний Нета Снук назвала «Я учила Амелию летать».
— Скромная, значит, — вздохнул Вольф.
— Да не «скромная» же, поймите! — напустилась на него Брунгильда. — Нета знала себе цену. И не набивала эту цену еще выше. И без того она была сокровищем.
— Как же вышло, что она начала летать? — спросил Вольф. Он видел, что Брунгильде не терпится рассказать историю с начала.
— Нета родилась в правильное время — в 1896 году. С детства обожала автомобили. Ее крестная была женой семейного доктора. Вообще семья Снук была близка с семьей этого врача. Именно он брал Нету с собой в поездки и гонял с девочкой на своем «Форде» с холма на холм. Они называли это «полетом». Нета говорила, что летать мечтала всю жизнь... Ее отец купил подержанный автомобиль, когда Нете было девять лет. Вместе с отцом она изучала инструкцию по эксплуатации этого дивного устройства и узнала все, что только можно, о техническом обслуживании механизмов.
— Она жила тогда в Айове? — спросил Вольф.
— Нет, в Айову они переехали чуть позднее. В пятнадцатом году Нета закончила школу и поступила в сельскохозяйственный колледж. Там она «отбывала повинность» — изучала домашнее хозяйство, специальный курс для девушек. И когда наконец «повинность» закончилась, перешла к курсу, о котором мечтала, — ремонт сельскохозяйственных машин, двигатели внутреннего сгорания и прочее...
— Поражает эта жажда знаний, — вздохнул Вольф. — Вот ведь были люди!
— Это что!.. — подхватила Брунгильда. — Все свободное время это юное создание читало книги о летательных аппаратах тяжелее воздуха. Потом до нее дошел слух о летном училище, которое открыл Кертисс в Ньюпорт-Ньюс, Вирджиния. Написала туда и получила ответ: «Женщин не берем». Ладно. Через год авиационная школа открылась уже в Айове, и Снук немедленно подала туда заявление.
— Приняли? — удивился Вольф.
— Да. В Айове приняли, — кивнула Брунгильда. — Может, сыграло роль то, что она училась в местном колледже? Так или иначе, настал долгожданный день первого полета Неты Снук. Она вспоминала спустя много лет это потрясающее ощущение, когда самолет побежал по летному полю, взревел двигатель, и вдруг машина оторвалась от земли... «Я не чувствовала высоту, — писала она, — я только знала, что я — в безопасности, а эти длинные изящные крылья по бокам — часть меня».
— Кстати, такое многие чувствуют, — вставил Вольф.
— Однокашники называли ее «Кудряшкой», — продолжала Брунгильда. — Все шло замечательно, но 9 сентября 1917 года произошло несчастье: во время полета погиб директор школы и серьезно пострадал инструктор. Школу закрыли. Снук снова написала в Ньюпорт-Ньюс, там долго совещались и в конце концов решили принять женщину в число учащихся. Встретили ее там не слишком ласково. Особенно один инструктор вгонял ее в нервную дрожь. Но потом все как-то наладилось.
— А что там с Первой Мировой? — поинтересовался Герман Вольф. — Каким-нибудь образом Нета Снук участвовала в войне?
— Нет, разумеется, — Брунгильда покачала головой. — Она еще летала с инструкторами. До одиночного полета ее не допускали. А когда САСШ вступили в войну, комитет безопасности прикрыл все полеты в школе. Существовало опасение, что немецкие шпионы проникнут в летные школы, угонят самолеты, наделают аэрофотоснимков стратегических объектов. Поэтому Вудро Вильсон издал специальный приказ, запрещающий вообще все частные полеты в Соединенных Штатах — вплоть до окончания войны.
— Ничего себе, — Вольф покачал головой. — Что называется — «подрезали крылья».
— Ненадолго. Снук просидела дома буквально пару месяцев. Ей пришло приглашение от англичан. Министерство авиации Великобритании предлагало ей работу. Рекомендовал «Кудряшку» один из ее однокашников по авиационной школе. Речь шла о контроле сборки двигателей, которые строились в Америке для королевских ВВС. «Кудряшка» Снук отправилась в Эльмиру, штат Нью-Йорк, и там приступила к работе. В ноябре восемнадцатого работа закончилась, и Нета получила благодарственный сертификат от британской военной миссии.
— И что она делала с этим сертификатом?
— Да ничего... А вы что бы сделали с такой бумажкой? Наверное, маменька Снук повесила ее в рамке над семейным камином, — засмеялась Брунгильда. — Что до Неты, то она перед тем, как уволиться, прикупила самолет.
— Ей хватило денег купить самолет? — поразился Вольф.
— Учитывая, какой это был самолет, — да, — кивнула фройляйн Шнапс. — Это был «Canuck» — канадская версия самолетика Кертисс JN-4 по прозвищу «Дженни», причем самолет был после аварии. Это сокровище Нета привезла в Айову и перестроила для него сарай во дворе своих родителей.
— Могу себе представить! — теперь засмеялся и Вольф.
— Даже не можете! — Фройляйн Шнапс махнула рукой. — Это же американская глубинка  — и вдруг самолет! Соседи валом валили поглядеть — что за диковину притащила с собой дочка Снуков. Приставали к ней с вопросами: «А как вы его отсюда вытащите? Он что, прямо вот так вверх полетит? Где у него перед, а где зад?»
— Что, все так плохо? — удивился вахмистр.
— Да нет, самолет как самолет, только поломанный... Нета разобрала его, утащила на ближайший луг и там долго чинила и переделывала. В основном ее беспокоило одно: хорошо ли она «делает самолету». «Я-то знаю, что могу летать, — думала она, — а вот полетит ли он?»
— Фройляйн Шнапс, могу я задать вам еще один неприличный вопрос, — Герман Вольф кашлянул, — ну, как боевой камрад — боевому камраду?
— Валяйте, — махнула рукой Брунгильда.
— Гм... Откуда вы знаете мысли Неты Снук?
— А, это... Да все очень просто: она же оставила книгу воспоминаний. Кое-что оттуда я читала... — Брунгильда улыбнулась. — Кудряшка Снук починила самолет и весной двадцатого года подняла его в небо. После этого она открыла первый коммерческий аэродром на Среднем Западе. Как вы помните, авиация поначалу была чем-то вроде балагана для широкой публики. Нета Снук катала желающих на своем самолете: пятнадцать баксов за пятнадцать минут.
— По тем временам — нехилые деньги, — удивился Вольф.
— Так и впечатления публика получала нехилые... — возразила Брунгильда. — Здесь уместно вспомнить, что в летной лицензии, которую получила Нета «Кудряшка» Снук в графе «число пассажиров, которых позволено ей перевозить» было написано «NONE». Она не имела права брать пассажиров. Нета храбро стерла первую букву «N» и получилось — «ONE». Один пассажир. И знаете, чего я не понимаю? Как никто не обратил внимание на подлог! То, что буква стерта самым бесстыдным образом, заметно даже на отсканированной копии, которую можно видеть в интернете...
— Наверное, всем просто хотелось полетать, — предположил Герман Вольф. — Вот на Кудряшку и не донесли.
— Наверное... Скоро Снук уехала из Айовы. Зимой там трудно было летать. А ей хотелось больше времени проводить в воздухе. Поэтому она разобрала свой самолетик и отправила его пароходом в Лос-Анджелес. И сама, естественно, поехала вслед за ним. Знаете Хантингтон-парк в LA?
— Это какой-то огромный ботанический сад, основанный миллионером по имени Хантингтон? — прищурился Вольф.
— Точно. Там же библиотека с редкими книгами, вроде первого печатного издания Шекспира, научный центр и так далее... В двадцатые годы поблизости от этого парка размещалась аэростанция. Ее владелец — Уинфилд Киннер — заключил с Нетой Снук договор. Он позволяет ей использовать свой аэродром в коммерческих целях, то есть катать пассажиров, показывать воздушные трюки и обучать желающих основам пилотирования. А она делает для него воздушную рекламу — поднимает в воздух рекламные щиты и транспаранты.
— Справедливо, — сказал Вольф. — И там Нета Снук познакомилась со знаменитой Амелией?
— Точно, — кивнула фройляйн Шнапс. — Однажды воскресным декабрьским утром 1920 года на аэродроме появилась молодая женщина по имени Амелия Эрхарт и попросила дать ей урок. 3 января 1921 года Амелия впервые поднялась в небо — на самолетике Кудряшки. Полет длился двадцать минут. С этого началась дружба между этими двумя выдающимися женщинами.
Герман Вольф слегка покраснел:
— Я не сомневаюсь в искренности этой дружбы.
— Ну еще бы! Снук обучала Эрхарт бесплатно. Пятнадцать часов обучения без цента оплаты. По тем временам это много. Потом они разбились: не смогли набрать достаточную высоту и врезались в эвкалиптовую рощу. Летчицы не пострадали, зато самолету потребовались новый винт и шасси.
— Что, совсем не пострадали? — удивился Герман Вольф.
— Они упали с небольшой высоты, еще на взлете, — объяснила Брунгильда. — И вот еще что я вам скажу о женщинах, вахмистр. Когда Нета Снук обернулась посмотреть — цела ли ее подруга, то обнаружила, что Амелия пудрит нос. «Что ты делаешь?» — изумилась Кудряшка. «Привожу себя в порядок, — хладнокровно отозвалась Амелия. — Сейчас к месту падения прибегут журналисты, и я хочу хорошо выглядеть на снимках».
— Вы серьезно? — У Вольфа был скептический вид.
— Если это и легенда, то хорошо выдуманная, — улыбнулась Брунгильда. — Лично я ей верю... Нета Снук, однако, считала, что хорошо выглядеть — это еще не все. Нужно хорошо летать. Она была убеждена в том, что женщины способны внести большой вклад в развитие авиации. «Что до жажды приключений, — говорила она, — то в женских сердцах ее гораздо больше, чем в мужских, уж можете не сомневаться. Дух авантюризма подавлялся в женщинах на протяжении многих столетий. Но теперь, в двадцатом веке, он наконец вырвался на свободу». Это она заявила репортеру.
— Ну что, молодец, — вздохнул Вольф.
— И все-таки Нета Снук в отличие от своей подруги Амелии не была такой яростной феминисткой, — Брунгильда покачала головой. — Весной 1922 года Снук вышла замуж и дала обет: отказаться от полетов. Ей хотелось иметь здорового ребенка.
— И как?
— Родился мальчик, здоровый и красивый ребенок. И Нета Снук сдержала слово: она оставила небо, продала свой бизнес и ушла из авиации. Гораздо позднее она читала лекции, рассказывала о своей летной карьере, написала книгу «Я учила Амелию летать». А умерла она 23 марта 1991 года в возрасте девяноста пяти лет.
— Удивительная жизнь, — согласился Вольф. — И вы были правы: весь вопрос в том, что считать «пальмой первенства».
— А я все равно больше всего люблю эти ее молодые фотографии, которые она присылала своим родителям: летчица, радостно встречающая Рождество и Новый год, сулящий ей встречи с небом и новые и новые приключения, — сказала Брунгильда.
— Надеюсь, и у всех нас будет именно так, — подхватил Герман Вольф.
Читать сказку на портале.

Priolia: Я вам отвечу даже более пространно: потому что многие, подающие заявки на Супертест, сильно переоценивают свои возможности и свое желание "внести посильный вклад" и, сталкиваясь с серьезными задачами, просто уходят.
Мы, в свою очередь, силком никого не держим, но стараемся всячески поощрять тех, кто действительно проявляет полезную активность.

Jluca: все живы?

Priolia: Мое единое мнение в ответ на ваш вопрос - вам Супертест ни к чему.
Вы нам ничего не должны, и мы вам ничего не обещаем.
"Колхоз дело добровольное"
На остальные вопросы достаточно подробно ответил наш координатор.

Jluca: опа опа опапапа)))) 6 утра пора спать

Jluca: Уважаемые граждане Империи! Мои верные Штурмовики! ПРозвучал  выстрел со Звезды Смерти, знаменующий начало Нового Года. Сейчас в каждой каюте нашей боевой станции царит новогоднее настроение и своя, особая атмосфера. По традиции в эти минуты мы провожаем уходящий год. Он был непростым, но завершается как нельзя лучше. Скажем за это спасибо Мне! С Новым Имперским Годом!(с)

Reytar1979: Счастья, успехов и удачи Вам в Новом Году, уважаемые участники тестирования и посетители форума!

Jluca: ВНИМАНИЕ РОЗЫСК!
очень ищу талантливых людей - мастеров фотошопа и других полезных редакторов фото и видео для помощи в развитии моей группы!

Midnight: Всем праздничного настроения!

Catus_domesticus: Первый новогодний праздник на нашем аэродроме. А сколько всего интересного было за минувший год — рождение проекта, альфа и бета-тесты, новые знакомства и новые самолёты!

В столовой царила суета. Зиночка, забравшись на стол, развешивала под потолком разноцветные лампочки.
Товарищ младший лейтенант Вася стоял рядом и ровным счетом ничего не делал.
— Я помогаю товарищу Зинаиде Афанасьевне украшать помещение, — объяснил он вошедшему в столовую Ларошу.
Франсуа Ларош выразительно поднял бровь.
— Пожалуй, я тоже буду ей помогать, — скромно потупился француз. — Мне нравится такой вид деятельности.
Зинаида Афанасьевна прикрепила очередную полоску гирлянды и попросила:
— Товарищ Ларош, подайте-ка мне вон те звезды из блестящей бумаги.
Француз поспешил выполнить ее просьбу и так торопился, что едва не выронил коробку с украшениями.
— На ножки Зинаиды Афанасьевны пялитесь? — бестактно осведомился майор Штюльпнагель, возникая в столовой.
Майор сверкал регалиями. Его лицо, красное и, против обыкновения, довольно добродушное, расплылось в улыбке.
—  Sehr gut, meine Herrschaften, очень хорошо! Созерцание прелестных женских ножек всегда служило к подъятию боевого духа господ офицеров!
— К чему служило? — изумилась Зиночка.
— К боевому духу оно служило, — повторил Вася. — Только вы его, Зинаида Афанасьевна, не слушайте, этого старого солдафона... — последние слова он произнес тихим шепотом. — Мы с Ларошем вам от чистой души помогаем.
— Надеюсь, что так, — строго произнесла Зиночка.
Из окна раздачи выглянула бабушка Гарпина. Ее голову украшал яркий платок, завязанный «хвостиками» на макушке — «рожками».
— Ух ты, какая тут «ночь перед Рождеством», — восхитился Вася. — А пельмени будут, баб Гарпина?
— Не пельмени, а галушки! — засмеялась бабушка Гарпина. — Что, думал, я Гоголя не читала, служивый? Очень даже читала! Только кто же на Новый год галушки ест? У нас все будет традиционно — салат «оливье», торт «наполеон», сплошь русские блюда.
— Русские? — поразился Франсуа. — Ничего себе, русские — «наполеон», «оливье»... Кстати, что такое «оливье»?
— Салат такой, — объяснила Зиночка и переступила туфельками на столе. — Дайте мне, пожалуйста, плакат «С новым годом!» — совместное творение Билла Хопкинса и Германа Вольфа. Они полночи оленя рисовали, не знаю уж, что там у них получилось.
Плакат был с хрустом развернут. На нем — чувствовалось, с душой, — изображено было звездное небо и летящий в санях, запряженных оленями, Санта-Клаус.
— Довольно странный летательный аппарат тяжелее воздуха, — констатировал Франсуа Ларош.
Вася заметил:
— Не более странный, чем та этажерка, на которой ты сюда явился, друг Франсуа.
— Подайте плакат, — повторила Зиночка. Во рту у нее были теперь булавки.
Майор удобнее расселся за пустым столиком. Вынул из кармана фляжку, глотнул.
— Одно удовольствие наблюдать за тем, как люди работают! — проговорил он с чувством. — Хорошее время — Новый год.
— Кто мне объяснит, что такое «оливье»? — не сдавался Ларош.
— За границей его называют «русским салатом», — сказал Вася. — Общеизвестный факт, который каждый Новый год муссирует желтая пресса. Его рецепт — тайна. Когда трудовое население Советского Союза, поняло, что тайну салата «оливье» мировая буржуазия забрала с собой в могилу, народ наш унывать не стал. Он изобрел собственный салат под тем же названием. И прославил его на весь мир, кстати!
— По составу мало чем отличается от супа рассольник, — подала голос бабушка Гарпина. — Уж я-то знаю, столько их на своем веку наварила.
— Загадочна русская душа, — подытожил Ларош.
В столовую ввалились штаб-сержант Билл Хопкинс и с ним вахмистр Вольф. Увидев на стене свое творение, они замерли.
Переглянулись.
— А что, — сказал Вольф, указывая на оленей, — по-моему, душевно получилось.
— Елка где? — осведомился Хопкинс.
— Я думал, ты елку принесешь, — ответил Вася.
— Я? — изумился Хопкинс. — Я был уверен, что это дело поручили капитану Хирате.
— С какой стати? — взъелся Вася. — Хирата японец. Он не разбирается в наших традициях.
— Кстати, он придет праздновать? — спросил Вольф.
— Конечно, — Билл уверенно кивнул. — Он ведь член нашего дружного коллектива, как сказал бы товарищ младший лейтенант.
— Чего это — чуть что, сразу «товарищ младший лейтенант»? — осведомился Вася.
— Друзья, без елки Новый год встречать невозможно! — сказала Зиночка. — Мне просто стыдно слушать, как вы препираетесь.
В этот самый миг дверь отворилась, и вошла... елка.
Она с трудом протиснулась лапами. Макушка качнулась, столовую заполнил запах смолы и хвои.
Вслед за елкой возникла и Брунгильда Шнапс.
— Уфф! — выдохнула бравая фройляйн. — Я так и знала, что господа офицеры елкой не озаботятся. Будут перекладывать друг на друга, а потом начнутся взаимные обвинения.
— Кажется, нас пытаются обидеть? — поинтересовался Франсуа у товарища младшего лейтенанта.
— Понятия не имею, — ответил Вася. — Давай спросим у фройляйн Шнапс. Скажите, Frau Leutnаnt, вы действительно пытались как-то задеть наши чувства?
— А получилось? — Брунгильда сощурила глаза.
— Не очень, — бессердечно ответил Вася.
А Франсуа воскликнул:
— Шарман!
— Несите ведро, растяжки, — приказала Зиночка. — Если уж вам не стыдно, что слабая женщина притащила сюда целое дерево, так хоть помогите установить елку!
— Есть, мэм! — вскричал Хопкинс и козырнул.
Пока шла суета с елкой, Брунгильда подсела к майору Штюльпнагелю, и тот молча протянул ей флягу:
— Угощайтесь, фройляйн.
— Данке. — Брунгильда вернула ему флягу.
— Нравится вам здесь? — неожиданно спросил майор.
— Очень! — искренне отозвалась она. — Отзывчивые товарищи, никто надо мной не смеется… ну, что я падаю часто... Здесь есть с кем поговорить. Обсудить самолеты, вообще — войны...
— Я всегда считал, что немецкая женщина — это валькирия, — сказал майор. — Если не домохозяйка, конечно.
— Из домохозяек получаются прекрасные валькирии, — заверила его Брунгильда. — И не только из немецких.
Майор Штюльпнагель, на удивление чисто, просвистел несколько тактов из «Полета валькирии».
И тут перед взором собравшихся возникло довольно странное видение.
Они увидели капитана Хирату. На капитане красовался фартук, его голову покрывала косынка, на лице — респиратор, в руках — швабра.
— Батюшки! — всплеснула руками бабушка Гарпина. — Никак газовая атака?.. Вишь, супостаты!..
Хирата остановился в легкой растерянности. Видно было, что он немного смущен.
— Почему вы в респираторе, капитан? — Брунгильда с неожиданным тактом пришла к нему на помощь. — Что случилось?
— Ничего... Я пришел помочь подготовиться к Новому году, — ответил Хирата.
— Пусть поможет мне крошить салат, — подала голос бабушка Гарпина, — если газовой атаки нет.
— Я думал... — Хирата собрался с мыслями, снял респиратор и твердо произнес: — К Новому году готовятся не так. В первую очередь нужно все прибрать и помыть.
— И выбросить из окна все старые рояли? — уточнил младший лейтенант. — Я в газетах читал, что в Японии так делают. Избавляются перед Новым годом от разного хлама. Желательно радикальным методом, то есть — через окно.
— Важно еще все отчистить, — сказал Хирата. — Стены, полы...
— А респиратор зачем? — не унималась бабушка Гарпина.
— Чтобы не пачкать снова, — объяснил капитан. — Если, например, вдруг чихнешь от пыли...
— Как все сложно в Японии, — вздохнул Вася. — Уберите швабру, господин капитан. Она вам сегодня не понадобится.
Хирата перевел взгляд на Зиночку, с нее — на Франсуа Лароша, снял фартук, косынку, изящным и сильным жестом выбросил швабру в раскрытую дверь.
— Чуть не убили, сэр! — донесся голос Уилберфорса Гастингса, и флайт-лейтенант появился в столовой.
В руках он держал большую коробку.
— Это что, старинный японский обычай — метать в сочельник швабры? — поинтересовался Гастингс.
— Прошу прощения, — холодным тоном ответствовал Хирата. — Это вышло случайно.
— Понятно, — хладнокровно пожал плечами Гастингс и счел вопрос исчерпанным. — Я принес пудинги. Новый год невозможен без пудингов.
Столовая наконец была украшена. Бабушка Гарпина принесла скатерти, расставила тарелки. Праздник приближался.
Гастингс ревниво проводил глазами свои пудинги, которые были отнесены к самовару и там положены рядом с огромным тортом «наполеон».
— Господа! — возгласил Штюльпнагель. Хлопнула пробка, шампанское вырвалось на волю и вспенилось в лучших гусарских традициях.
— Не все собрались! — всполошился Хопкинс, бесцеремонно перебивая майора.
Штюльпнагель устремил на него убийственный взор. Но Билла Хопкинса, рожденного на вольных просторах Соединенных Штатов, трудно было смутить одним лишь взором. Даже если это яростный взор «Карлсона».
— А как же Горыныч? — настаивал Билл Хопкинс.
— Он огнедышащий дракон, если вы не забыли, — вполголоса заметил Ларош. — Боюсь, дракон в нашу столовую не поместится.
— Мы приготовили для него особенную подушечку, — сообщил Вольф.
Зиночка всплеснула руками:
— Какая прелесть!
Господа офицеры действительно сшили подушку из плотной кожи. Ну, сшили как умели, довольно ловко, кстати. Постелили ее на подоконнике.
— Го-ры-ныч! Го-ры-ныч! — грянула вся честная компания, и в раскрытом окне, удобно уложив подбородок на кожаную подушку, возник Змей Горыныч собственной персоной.
— Только не давайте ему спиртное! — всполошился Штюльпнагель. — Подожжет и не заметит!
— Глоточек-то шампанского можно? — примирительно произнесла Зиночка.
— Итак, все в сборе, — снова заговорил Штюльпнагель. — Друзья!.. — Его голос дрогнул. Как всякий старый германский вояка, майор в душе был очень сентиментален. — Мы впервые отмечаем этот праздник вместе. Это — наш первый Новый год! Сколько всего позади! Альфа-тест! ЗБТ! Новые самолеты! Новые друзья!.. Хочу отметить, что мы добились немалых успехов...
— Ну, завел, — прошептал Вася, глядя, как лопаются пузырьки в бокале.
— Каждый может высказаться! — заключил Штюльпнагель. Он высморкался и сел.
Встал Вася.
— Буду краток, — заговорил младший лейтенант. — На танке у меня, наверное, лучше получалось... Здесь я падаю часто. Ну, не так уж часто, но...
— Садись уж! — махнул ему Герман Вольф. — Падает он часто... Лично я рад, что ты с нами, Вася. Вот и все. И что все вы — тоже, — он обвел рукой весь стол.
Брунгильда вскочила, как будто ее подтолкнула пружина.
— Самолеты раскрыли перед девушками небо! — выпалила она. — И мы можем теперь на равных с мужчинами летать, сражаться... узнавать новую технику! Вот за что я люблю наш авиаторский сервер!
— Я с вами недавно, — заговорил Уилберфорс Гастингс, — но могу сказать, что получаю большое удовольствие от такого приятного общества... Кстати, Ларош, не могли бы вы мне еще налить? Как-то оно само успело выпиться, пока я слушал речи...
Франсуа Ларош встал и произнес:
— У меня есть мечта, господа. Я хочу полетать на триплане Фоккера. Предлагаю выпить за новый опыт в новом году!
— Но какой смысл в этом триплане, когда есть более совершенные самолеты? — сморщился Вольф.
— А мне любопытно! — отрезал Франсуа.
Горыныч деликатно откашлялся, наполнив помещение извивающимися искорками.
— Мои дорогие человекообразные друзья! — произнес змей. — Гхм. Я хотел сказать — дорогие люди! Нет ничего дороже нашего летного братства. Помните это и дорожите им. — Он уронил огромную слезу, сверкнувшую в свете разноцветных фонариков. — Да здравствуют самолеты! Да здравствуют летчики!
Зазвенели бокалы.
Горыныч осторожно убрал голову из комнаты, и скоро в окнах вспыхнул ослепительный огненный салют.
Читать сказку на портале.

Catus_domesticus: Новогоднее поздравление для всех поклонников World of Warplanes™.
Читать новость полностью.

Jluca: Я на работу, вам няшку)


Я вечно отличусь)

Jluca: Всем привет) Спасибо всем кто был с нашей ротой)

Jluca: спасибо всем) кто сегодня был с ротой модераторов)

Catus_domesticus: Вася и флайт-лейтенант Гастингс пытаются выяснить, являлось ли воздушное сражение над Халхин-Голом крупнейшим за период до Второй мировой.

Товарищ младший лейтенант Вася находился в офицерском клубе. Играл маленький оркестрик, но танцы пока не начинались. Вася созерцал каплю коньяка на дне квадратного хрустального бокала.
— Это кто придумал так наливать? — вопросил он, ни к кому в отдельности не обращаясь.
— Сервировка имеет большое значение, — послышался голос.
Вася повернулся на звук и увидел незнакомого офицера с веснушками на лице.
— Простите, что имеет большое значение? — переспросил Вася. — Я не расслышал.
— Сервировка, — охотно пояснил незнакомец. — Следует учитывать, что каждый офицер может быть внезапно приглашен на завтрак к королеве. Поэтому манеры...
— Что? — окончательно растерялся товарищ младший лейтенант. — К какой королеве? Английской, что ли?
— Именно, сэр, — прозвучал ответ. — Позвольте представиться: флайт-лейтенант Уилберфорс Гастингс.
— А я Вася, — сообщил Вася.
— Весьма приятно. — Флайт-лейтенант откозырял. — Позвольте?
Вася кивнул, и Гастингс присел за его столик.
— Это я взял на себя смелость доставить сюда нормальные стаканы, — сообщил Гастингс.
— На чем успели полетать? — поинтересовался Вася.
— Я прибыл на «Гладиаторе», — поведал Гастингс. — Пытался сейчас посоветоваться с опытными... э... товарищами, — он выделил последнее слово, — но у каждого свое мнение. Обычно я задаю вопрос о качествах того или иного самолета, и если мой вопрос слышит более одного летчика, то вскоре уже я остаюсь совершенно забытым, а кругом бурно спорят и даже ссорятся.
— Печально, — кивнул Вася. — Нет, Гастингс, серьезно, я вам сочувствую. Выбор, да еще при ограниченных средствах, — вы ведь у нас недавно? — дело совсем непростое.
— Вчера, например, я имел неосторожность вступить в дискуссию с Frau Leutnant Брунгильдой Шнапс, — сказал англичанин. — Она была не одна, а в компании с японским капитаном. Эта дама просто фонтанировала информацией. У капитана, впрочем, имелись собственные версии, и он высказывал их очень резко.
— А о чем шел спор? — спросил Вася.
— Об участии авиации в конфликте на реке Халхин-Гол. Я как-то не думал раньше, что это был такой уж важный конфликт.
— Для Советского Союза — вполне себе важный, — возразил Вася. — Гражданскую войну в Испании называют чем-то вроде «репетиции» Второй Мировой. И того хуже — «полигона», где испытывалось новое оружие.
— А разве не так? — Англичанин пожал плечами.
— Как ни назови, это война, — отозвался младший лейтенант. — И у каждой войны — какие-то свои особенности. Например, на Халхин-Голе было очень много самолетов.
— Мне казалось, — поведал Уилберфорс Гастингс, — что самые крупные воздушные бои были все-таки во время «битвы за Англию» в 1940 году. Когда наша героическая авиация...
— Знаете, Гастингс, — перебил Вася, — я совершенно не хочу умалять значение «битвы за Англию» или посягать на героизм английских летчиков. Но то, что происходило в небе над Халхин-Голом — такого вообще раньше никогда не было. Да и потом случалось нечасто. А это было за год до «битвы за Англию». В небе находилось одновременно до трехсот самолетов!
— Я плохо помню историю данного конфликта, поскольку Англия не принимала в нем участия, — признал Гастингс. — Кажется, там японцы побеждали?
— Это как сказать, — надулся Вася. — В первые три месяца — да, самураи давали прикурить. Но потом мы, как и всегда, победили.
— Россия не всегда побеждала Японию, — напомнил Гастингс. И, обратив внимание на выражение Васиного лица, тотчас извинился: — Прошу прощения, сэр. Я должен был подумать о том, что вас это заденет.
— Правда может ранить, но не может оскорбить, — пробурчал Вася.
— Звучит по-самурайски, — улыбнулся Гастингс.
— Когда вы так улыбаетесь, Гастингс, вы похожи на лошадь, — не выдержал товарищ младший лейтенант.
— Оу, — невозмутимо отозвался англичанин, — но это неизбежно. Я из дворянской семьи, а каждый дворянин просто обязан походить на собственную лошадь.
— Ваш английский юмор сбивает меня с толку, — предупредил Вася. — Он на то и рассчитан? Это такое секретное оружие Великобритании?
— Ну что вы, сэр! — притворно возмутился Гастингс. — Напротив! И я хотел бы услышать вашу версию истории.
— В общем, таких грандиозных воздушных боев, как тогда в Монголии, раньше не бывало, — заговорил Вася, постепенно успокаиваясь. — Цифры, конечно, не могут считаться абсолютно точными, но самолетов с обеих сторон участвовало почти полторы тысячи. Случалось, одновременно в воздухе находилось до семисот самолетов. Наших и японских. А участок, над которым все это происходило, — совсем маленький, километров семьдесят. Вот и считайте.
Гастингс прикинул в уме:
— Выходит по десять-двенадцать самолетов на километр фронта.
— Что скажете? «Битва за Англию»? — прищурился младший лейтенант.
— О «битве за Англию» потом как-нибудь поговорим, — обещал Гастингс. — Там было много славных эпизодов. И много настоящих асов.
— Вот эти все «асы», «короли воздуха»... — вздохнул Вася. — Чем больше про них слышу, тем больше разбирают сомнения. Не то чтобы я, опять же, сомневался в героизме летчиков, вовсе нет, но цифры обычно не сходятся. Мне жаль это признавать, однако и советские, и японские данные называют нереальное число потерь. В боевых действиях принимало участие меньше самолетов, чем объявлено сбитыми.
— Но как такое возможно, сэр?
— А во время «битвы за Англию» подобных вещей не случалось?
— Мы говорим сейчас о Халхин-Голе, — напомнил Гастингс. — Будьте джентльменом.
— Постараюсь, — буркнул товарищ младший лейтенант. — Ну как такое возможно? Да очень просто. Никакого подтверждения, что самолет реально сбит, от летчика не требовали. Писали обычно — «по донесению личного состава». А что там видел личный состав? Сбитым считался самолет, который «беспорядочно падал вниз и скрылся в облаках».
— Так и что же? — настаивал Гастингс. — Почему бы такому самолету не быть сбитым?
— Я вам объясню свой взгляд на эти вещи, — кивнул Вася. — Смотрите. Что изменилось в самолетах по сравнению с Первой Мировой?
— Что? — спросил Гастингс.
Вася поднял палец:
— В первую очередь — живучесть. Скорость. Дистанции воздушных боев. То, что ваши предки-рыцари назвали бы «оборонительным вооружением».
— А разве пулеметы?.. — начал Гастингс.
— Перехожу к этому, — кивнул Вася. — Вооружение истребителей осталось практически прежним: два-четыре пулемета винтовочного калибра. Прицельные приспособления если улучшились, то ненамного.
— Позвольте, сэр, а пушки? Были же пушки?
— На И-16, — подтвердил Вася. — Их использовали в качестве штурмовиков. То есть, каков итог? Таков: процент попаданий снизился, ущерб от попаданий — тоже. Был случай, сел «ишак» — в нем насчитали восемьдесят пробоин. И ничего! Через день опять взлетел. То есть, пилот видит, как пулеметная очередь прошивает вражеский самолет, как самолет пикирует. Отсюда делается вывод: враг сбит. Японцы, кстати, умели имитировать беспорядочное падение...
— Это они ловко, — согласился Гастингс.
— Они вообще были ловкие ребята, — признал Вася. — Не отнимешь. В начале конфликта наши проигрывали им по всем статьям: уровень подготовки у японцев был выше. Что у них особенно здорово — так это как они были обучены групповому бою. В групповом бою какой принцип важен, знаете?
Гастингс поднял брови, демонстрируя желание услышать ответ как можно скорее.
— «Бей не того, кто бьет тебя, бей того, кто бьет твоего товарища», — закончил Вася. — Если ты в состоянии бросить свою жертву недобитой и помчаться выручать товарища, то, считай, битву вы выиграли. Дальше. Что делали самураи?
— Вы хотите поговорить об их тактике? — вежливо уточнил Гастингс.
— Если вам угодно, сэр, — подхватил Вася. — Тьфу, эта англомания заразна... В общем, летят самураи. Они чего хотят? Хотят они преимущества в высоте. При виде большой группы вражеских самолетов в атаку не бросаются, выслеживают одиночек. Видят одиночку, дают очередь — и обратно в строй. Если их строй разбить, всегда идут вверх. И что особенно важно — стреляют из любого положения. И хорошо стреляют. Был у них прием — разойдутся с советским истребителем на встречных курсах, выполнят полупетлю и открывают огонь сзади-сверху прямо из перевернутого положения. А? Наших в те годы такому трюку даже не учили.
— А у вас как? — спросил Гастингс.
— У нас... Ошибок много делали, — горестно признал Вася. — Учили индивидуальному бою отдельных самолетов, а групповым боям не учили. А на Халхин-Голе постоянно приходилось сталкиваться с большими группами. Потом ситуация переломилась — срочно прислали из Москвы группу опытных летчиков, молодых пилотов обучали прямо на месте.
— Я так понимаю, русские, как всегда, победили благодаря неисчерпаемым ресурсам своей большой страны, — сказал Гастингс. — Численный перевес, что ни говори, — огромная сила. — И помолчав немного, прибавил: — Простите, сэр, но вы сами говорили, что правда не может быть оскорбительной.
— Это правда, — нехотя признал Вася, — но не вся. Давайте уж будем точными. Численное превосходство вовсе не является автоматической гарантией победы. Вот вам пример, для меня лично болезненный: 22 июня 1939 года, — дата очень мрачная во всех отношениях, — у советских летчиков был пятикратный численный перевес, а все-таки мы проиграли. Нет, одной массы мало, требуется еще и умение.
— Я знаю, что у Советов были И-16, — заметил Гастингс. — А еще что?
— Р-5 — в вариантах штурмовика и разведчика, — сказал Вася. — И-15 бис, СБ... И-15 бис был вообще машиной устаревшей, проигрывал японским истребителям по всем параметрам, да и летал медленно. Но именно этот самолет, да еще И-16 были основными на Халхин-Голе до июля. Потом на их место пришли «Чайки». Раций, например, на истребителях не было, только на бомбардировщиках. В истребительной авиации команды подавали по старинке — визуальными сигналами. Крыльями покачал, руками помахал. А наведение с земли — вообще слезы: выкладывали белые полотнища ткани в форме стрелы. Куда стрелка показывает — туда лететь.
— А у японцев? — поинтересовался Гастингс.
— Главный тогдашний японский самолет — Ки-27 Накадзима.
— «Нэйт»? — переспросил англичанин.
— Она, — подтвердил Вася. — Вообще трудный для противника самолет. Обычно всегда забирался выше советских. От И-16 предпочитал уходить по набору высоты, потому что на пикировании оторваться от «ишака» не мог. Но тут другая засада: Ки-27 на выходе из пике давал меньшую просадку. «Ишак» тяжелее, он более инертный. Гонится за Ки-27, пикирует... и не успевает выйти, врезается в землю. А самурай поднимается. Правда, случалось, у Ки-27 при резком выходе из пике отлетали крылья. Так что они предпочитали лучше подниматься в небо, чем падать к земле.
— А советская «Чайка»?
— «Чайка» — биплан. Скорость у нее повыше, чем у И-15 бис. Отчасти — за счет убирающихся шасси, отчасти — из-за более мощного и высотного мотора. Но маневренность у «Чайки» была значительно хуже, чем у Ки-27. И к тому же «Чайка» «рыскала». Плюс — плохой обзор вперед. Японцы это быстро поняли и не боялись атаковать спереди, а вот на «ишаки» обычно в лобовую не заходили. Хуже всего было, если в полете случался обрыв несущих лент расчалок. В общем, летчики начали бояться летать на «Чайках».  Да и вообще, истребитель-биплан — это для тридцать девятого года анахронизм.
— Так на чем, в результате, сражались «Советы»?
— Будем так считать, на И-16. Двигатель только другой установили, более новый, М-62 вместо М-25В. Причем меняли прямо на полевых аэродромах. Да, и вот еще! — оживился Вася. — Под крылья И-16 начали подвешивать неуправляемые реактивные снаряды.
— То есть, ракеты? — уточнил Гастингс.
— Именно. В начале августа в Монголию прибыла пятерка новых И-16, экспериментальных. Пилотов этой группы называли «звонарями» — по имени командира, капитана Звонарева. По каждой консолью крыла у новых машин были установлены по четыре рельсовых направляющих для пороховых ракет РС-82 калибра 82 миллиметра. Двадцатого августа дали первые залпы по вражеским истребителям. Всего они провели четырнадцать воздушных боев.
— Эффективно? — осведомился Гастингс.
— Сейчас уже точных цифр не установить, — откликнулся Вася. — Да и тогда это было затруднительно. Радиус поражения у РС-82 был довольно широким, но имелся существенный недостаток — большое рассеивание и отсутствие на ракете дистанционного взрывателя. От летчика требовалось  точно определить расстояние до цели, не то ракеты взрывались впустую. Кстати, японцы так и не поняли, что русские применяют ракетное оружие. Они думали, что нам удалось установить на истребители артиллерийские орудия крупного калибра, которые, к тому же, стреляют трассирующими снарядами.
— Ну так почему же на Халхин-Голе русские победили? — спросил Гастингс. — У вас есть гипотеза, товарищ младший лейтенант, сэр?
— У меня есть не гипотеза, а уверенность, — сказал Вася. — Победили, потому что так надо было. Потому что научились бить не числом, а уменьем. Потому что разные роды войск действовали согласованно. И, кстати, раз уж речь зашла о выборе самолета: не хотели бы полетать со мной на И-16?
— Лучше не соглашайтесь, — к собеседникам подошел Франсуа Ларош. Он кивнул Васе, обменялся с Гастингсом торжественным рукопожатием. — Что это у вас тут в стаканчиках? Коньяк? Коньяк — это напиток для девушек! Кстати, о девушках. Сейчас сюда войдет Зинаида Афанасьевна, так вот, я с ней уже заранее договорился, первый танец — за мной.
Читать сказку на портале.

Jluca: Всем ВНИМАНИЕ! ВНИМАНИЕ!!!  Читайте и участвуйте ТУТ))) Инвайтов хватит всем)))

Jluca: я тоже хочу спать(

Jluca: я не ставила еще))
да оснегурилась немножко)

Jluca: всем всем привет) новогоднего настроения)

Catus_domesticus: Сейчас все должно быть нормально.

Catus_domesticus: Если речь идёт о тексте под спойлером, то это проблема браузера, а не текста.

Catus_domesticus: История советского самолётостроения. Часть 2

Усиление вооружения (тяжёлые пулемёты и лёгкие пушки) на самолётах стало следствием роста скоростей, при которых время для обстрела вражеского самолёта резко сократилось, а также появления более прочных металлических конструкций самолётов, бронезащиты пилота и протектированных топливных баков. Протектирование баков, а также практика их заполнения инертными газами стали одними из средств повышения живучести самолёта. В состав баков входил резиновый слой, который расширялся при пробитии бака и препятствовал вытеканию горючего и его возгоранию. Кроме того, советская военная доктрина отдавала предпочтение авиационным пушкам как эффективному средству борьбы с бомбардировщиками и наземными целями противника. Первый случай применения советских 20-мм пушек ШВАК был зафиксирован в конфликте на реке Халхин-Гол летом 1939 года.
Долгое время в Советском Союзе делалась ставка на нанесение мощного удара по территории агрессора при помощи бомбардировочной авиации. В 1937 году бомбардировщик был самым распространённым типом самолёта в ВВС РККА. Из 8139 находившихся на вооружении самолётов истребители составляли всего 2225, бомбардировщики — 2443. Однако с началом Второй мировой войны советское руководство бросило все силы на усиление истребительной авиации. К сожалению, советские самолётостроители по прежнему отставали от Англии, Германии и США в разработке и производстве авиадвигателей. Качественное моторостроение требует специальной стали и сплавов, а также высокоточных металлообрабатывающих станков и культуры производства, которыми промышленность СССР на тот момент в полной мере ещё не располагала. Проблема создания нового истребителя стояла так остро, что в разработке новых образцов истребителей приняло участие 12 конструкторских коллективов.
В 1940 году на вооружение советских военно-воздушных сил поступили три новых истребителя: Як-1, ЛаГГ-3 и МиГ-3. Все они представляли собой одноместные скоростные монопланы с двигателями водяного охлаждения. Як-1 Александра Яковлева был самым лёгким и имел смешанную конструкцию. Фюзеляж состоял из сварных хромансилевых труб с дюралюминиевой (а за кабиной — с полотняной) обшивкой. Для экономии крыло сделали неразъёмным, что создавало проблемы при транспортировке. ЛаГГ-3 Лавочкина, Горбунова и Гудкова, достаточно живучий и в первых сериях мощно вооружённый, получился перетяжелённым из-за использования в конструкции дельта-древесины вместо дефицитного дюралюминия, что негативно сказывалось на скороподъёмности и маневренности истребителя. На нём, как и на Як-1, стоял двигатель М-105П (глубокая модернизация двигателя М-100 или лицензионного французского двигателя Hispano-Suiza 12Y). Более мощных моторов с водяным охлаждением на тот момент в СССР не существовало.
Третьим и самым массовым типом нового советского истребителя стал МиГ-3. Самолёт проектировался как высотный истребитель-перехватчик, на котором устанавливался двигатель АМ-35, снабжённый нагнетателем. В предвоенные годы существовала теория о том, что воздушные бои будут вестись на больших высотах. Реальность оказалась несколько иной, и основные воздушные схватки Великой Отечественной войны проходили на высотах до 4500 метров. По этой причине МиГ-3, демонстрировавший рекордную скорость в 640 км/ч на высоте более 7000 метров, оказывался весьма посредственной машиной у земли.
Основными типами вооружения советских истребителей во Второй мировой войне стали 7,62-мм пулемёты ШКАС и дополнявшие или заменявшие их 20-мм пушки ШВАК и 12,7-мм пулемёты УБС, реже 23-мм пушки ВЯ, 37-мм НС и даже 45-мм НС. Практически всегда вооружение советских истребителей было синхронным, то есть стреляло через вращающийся винт или устанавливалось в развале цилиндров двигателя и стреляло через полый вал винта.
Начиная с 1942 года на смену советским истребителям, принятым на вооружение в 1940 году, начинают приходить их улучшенные модификации, с которыми советские пилоты позже сумеют завоевать превосходство в воздухе и выиграть войну. ЛаГГ-3 породил семейство Ла-5, Ла-5Ф, Ла-5ФН и Ла-7, основным отличием которых от первоначальной модели стали более мощные двухрядные двигатели воздушного охлаждения М-82, М-82Ф и М-82ФН. Все они вели свою родословную от лицензионного американского двигателя Wright R-1820-F3. За Як-1 последовали более совершенные Як-7, Як-3 и Як-9. Модификация Як-3 с двигателем ВК-108 (один опытный образец) стала самым быстрым советским поршневым истребителем, показав на испытаниях скорость 745 км/ч.
Максимальная мощность истребителей во всех странах за годы войны возросла в среднем почти в два раза. В первую очередь это было достигнуто за счёт двух факторов: увеличения мощности двигателей и усовершенствования аэродинамики. Второй фактор являлся более важным, так как повышение мощности вызывало увеличение веса и расхода топлива. Улучшение формы несло куда большую выгоду. Проблема заключалась в том, что к началу Второй мировой войны внешняя форма летательных аппаратов, рассчитанных на скорость 500—600 км/ч, приближалась к совершенству. Поэтому большое значение приобрели мелкие аэродинамические усовершенствования, заключавшиеся в устранении или улучшении формы небольших выступающих в поток деталей, улучшенной внутренней герметизации планера и т. д. Сами по себе отдельные доработки приводили к минимальному эффекту, однако в сумме они приносили серьёзное улучшение аэродинамики и, как следствие, улучшение лётных характеристик.
Тщательное усовершенствование серийного самолёта нередко давало больший результат, чем разработка новой машины. Доработки, произведённые в 1942 году на истребителе Лa-5, имели следующий эффект: за счёт улучшения внутренней герметизации (капот, противопожарная перегородка и др.) скорость машины возросла на 12,1 км/ч, внешней герметизации (швы капота, створки и т. д.) — на 11,7 км/ч, закрытия ниш шасси — на 6,2 км/ч, усовершенствования формы фонаря кабины — на 2,7 км/ч, уменьшения щелей на органах управления — на 2,3 км/ч; итого удалось добиться увеличения скорости на 35 км/ч.
В 1941 году советская бомбардировочная авиация считалось одной из самых многочисленных в мире. Основными типами самолётов были двухмоторные СБ (4607 единиц) и ДБ-3Ф (1622 единицы). В ходе войны самым массовым бомбардировщиком стал фронтовой пикировщик Пе-2 Владимира Петлякова. Изначально он проектировался как двухмоторный высотный истребитель «100» с герметизированной кабиной и турбокомпрессорами двигателей, но после знакомства советских специалистов с немецкой авиатехникой накануне войны выяснилось, что на вооружении люфтваффе отсутствуют дальние высотные бомбардировщики. Гермокабину и турбокомпресоры сняли, в фюзеляже оборудовали бомбоотсек и усилили оборонительное вооружение. Для увеличения боевой живучести гидравлические системы на Пе-2 были заменены разнообразным электрооборудованием. Пе-2 имел автоматически отклоняемые решётки для облегчения вывода машины из пикирования. К сожалению, автомат вывода из пикирования на серийных машинах не ставился, ввиду сложности его производства. Небольшие размеры и хорошая аэродинамика позволяли бомбардировщику развивать скорость до 540 км/ч. Среди недостатков, полученных Пе-2 в наследство от его «истребительного» прототипа, стоит отметить узкий фюзеляж, из-за чего в бомбоотсек не помещались бомбы весом более 100 кг — их приходилось размещать на внешней подвеске. Нормальная бомбовая нагрузка составляла всего 600 кг, а дальность полета не превышала 1300 километров.
Пикирующий бомбардировщик Ту-2, принятый на вооружение в 1942 году, изначально создавался в качестве бомбардировщика и имел более совершенную конструкцию. По схеме и максимальной скорости он был близок к Пе-2, однако его дальность полёта и бомбовая нагрузка были вдвое больше. Ту-2 мог нести в фюзеляже крупнокалиберные бомбы, имел более мощное стрелковое вооружение.
Хотя до 1950 года всего была построено 2331 единица Ту-2, до конца войны на фронт поступило всего 764 самолёта. Бомбардировщик прекрасно проявил себя в боевых условиях. Но основными классами самолётов в советских ВВС стали истребители и штурмовики. Первые завоёвывали превосходство в воздухе, вторые осуществляли поддержку войск на земле, где решался исход войны. В 1930-е годы в Советском Союзе предусматривалось использование двух типов штурмовиков: лёгкого — для уничтожения колонн, штабов и артиллерийских батарей — и тяжёлого двухмоторного — для борьбы с танками противника. В реальности единственным советским массовым специализированным самолётом-штурмовиком в 1941–1945 годах стал Ил-2 — самый многочисленный боевой самолёт в истории. Промышленность СССР выпустила более 36 тысяч этих машин. Разработка самолёта началась ещё до войны по личной инициативе авиаконструктора Сергея Ильюшина.
Одна из трудностей создания штурмовика заключалась в том, что в СССР отсутствовали двигатели воздушного охлаждения, мощность которых дала бы ударному самолёту приемлемые лётные характеристики. Поэтому Ильюшин был вынужден проектировать штурмовик под мотор водяного охлаждения АМ-35 — самый мощный из производимых советской авиапромышленностью. Но уязвимый для пуль и осколков двигатель требовал дополнительной защиты.
Чтобы минимизировать вес конструкции, Ильюшин решил отказаться от навесной брони самолёта, которую использовали его предшественники. Бронекоробка, защищавшая экипаж и важные агрегаты, параллельно воспринимала нагрузки от двигателя и подъёмной силы крыла. В результате бронированная передняя часть фюзеляжа длиной около 5,5 метров заменила собой обычную конструкцию. Штампованные бронелисты двойной кривизны толщиной от 4 до 8 мм, придавали фюзеляжу обтекаемую форму, что, во-первых, улучшало аэродинамику, а во-вторых, вызывало рикошетирование попадавших в него пуль и осколков снарядов, что повышало защиту самолёта. Общий вес брони составлял около 700 килограмм.
После замены высотного АМ-35 на АМ-38, имевшего большую мощность у земли, самолёт приняли к серийному производству. Он имел максимальную скорость 416 км/ч. Одноместный летал быстрее (450 км/ч), но без борт-стрелка, защищавшего хвост от атак истребителей, нёс большие потери. Стандартный набор вооружения двухместного варианта включал две 20-мм пушки ШВАК или 23-мм ВЯ (иногда — 37-мм НС), два 7,62-мм пулемёта ШКАС на крыльях, один 12,7-мм пулемёт УБТ в задней кабине, 400 килограммов бомб во внутренних отсеках в центроплане и 4–8 неуправляемых ракетных снарядов калибра 82 или 132 мм под крыльями.
В 1941–1945 годах в СССР было произведено 96 520 самолётов всех типов, из них: 50 687 истребителей, 33 930 штурмовиков, 11 903 бомбардировщиков, а также 11 918 самолётов ПО-2. От американских и немецких машин советские самолёты отличала простота конструкции и технологии изготовления. На протяжении всей Второй мировой войны в советских самолётах широко использовалась древесина. Однако в условиях большой войны, эвакуации советской промышленности на восток и острой нехватки алюминия, приборов и целого ряда других материалов, моторов и оборудования, это оказалось важным преимуществом и облегчило массовое производство авиационной техники. К тому же советские самолёты зачастую строились в тылу руками малоквалифицированных рабочих: женщин и подростков — и при этом были вполне доступны для молодых летчиков, прошедших ускоренную подготовку. Советские авиаконструкторы сумели разработать модели авиатехники, которая не уступала иностранным образцам, а советская промышленность смогла наладить их выпуск в необходимом количестве. Но с 1945 года массовое военное производство уступает место созданию опытных самолётов. Начинается эра реактивной авиации.
Читать материал в разделе «История».

Jluca: Всем ВНИМАНИЕ! ВНИМАНИЕ!!!  Читайте и участвуйте ТУТ))) Инвайтов хватит всем)))

Jluca: Всем ВНИМАНИЕ! ВНИМАНИЕ!!!  Читайте и участвуйте ТУТ))) Инвайтов хватит всем)))

Arventis_Pilot: Спасибо. Известно. Уже исправили у себя.

Catus_domesticus: Очередной бурный спор разгорелся вокруг штурмовика «Дуглас Скайрайдер», опоздавшего на Великую войну, но отлично проявившего себя в региональных конфликтах.

Майор Штюльпнагель потряс в воздухе какими-то бумагами. Вахмистр Герман Вольф глядел на него с подчеркнуто безразличным видом.
— У меня тут отчеты! — сообщил майор. — Думаете, я ничего не учитываю? Я все учитываю! Почему вы дважды отказывались брать «Скайрайдер»?
Вольф молчал.
«Карлсон» наступал на него как тяжелый танк.
— Я жду ответа, — зловеще произнес майор.
— Потому что русский младший лейтенант, герр Василий, брал Ju.87 и клялся сбить меня, — сказал Вольф.
Это была самая «верхушка айсберга»: он с товарищем младшим лейтенантом спорили относительно так называемых «переходных войн».
Спорили долго, время от времени вступая в бой на самых разных самолетах.
Вася считал, что «переходные войны» — вроде конфликта в Алжире в пятидесятые, — предоставляют уникальный случай испытать в единоборстве технику разных эпох.
«Ты сам подумай, ведь тогда  массово применялись одновременно самолеты времен Второй Мировой и новая реактивная техника!» — увлеченно говорил Вася.
«Мы и так можем здесь сражаться на самолетах разных эпох, — возражал Вольф. — Что ты так уцепился за эту войну в Алжире? Родственники у тебя там были, что ли?»
«При чем тут родственники... — сердился Вася. — Я о другом. Тогда реально все обстояло как у нас на сервере, вот что захватывает!..»
Вольф упорно отказывался брать Douglas Skyraider. Не лежала у него к этому душа.
— Чтобы я больше этой брезгливости не видел! — сказал под конец Штюльпнагель. — Летать на всем, что летает! А то я приду к выводу, что вы, вахмистр, лентяй.
Майор устремился прочь.
Внезапно один из кустов на краю летного поля зашевелился, то, что издалека выглядело как огромный валун, ожило, и открылся желтый глаз Горыныча.
— Что это было? — осведомился Горыныч.
— Карлсон прилетал, — сообщил Вольф. — Он уже улетел. Точнее, убежал. Распекал меня за лень и нерадивость.
— А ты правда ленив и нерадив? — изумился Горыныч. — Надо будет и мне пораспекать тебя. А то разленились тут! Разнерадивились, понимаешь ли!.. Кстати, а что ты сделал?
— Чего я не сделал, — поправил Вольф. — Не захотел летать на «Скайрайдере».
— Ну и напрасно, — огорчился Горыныч. — Задал бы перцу этому перцу Васе.
Он выждал паузу, но Вольф даже не засмеялся.
— Между прочим, я применил игру слов, — с нажимом произнес Горыныч. — Мог бы хотя бы улыбнуться.
— Русские шутки до немцев плохо доходят, — вывернулся Вольф. У него было мрачное настроение.
— Ладно, — великодушно согласился Горыныч. — Прощаю. Вот идет мистер Хопкинс. Давай у Хопкинса спросим про «Скайрайдер».
— Почему именно у Хопкинса?
— Машина американская, вот почему... Эй, Билл! Билл! — прокричал дракон.
— Звучит зловеще, — штаб-сержант, улыбаясь, подошел к беседующим. — Видел Штюльпнагеля, он бормотал что-то про гауптвахту, куда в старые времена закатал бы всех бездельников. Это он о ком говорил?
— Обо мне, — сказал дракон. — Его только техника безопасности и останавливает. Согласно ТБ, огнедышащих змеев нельзя сажать в закрытые помещения.
— Логично, — кивнул штаб-сержант. — А что за самолет?
— Здесь нет самолета, — ответил Горыныч. — Здесь только летающий дракон, одна боеготовая единица.
— Да ладно вам, — покачал головой Хопкинс, — вы ведь о самолете спорили?
— «Скайрайдер», — ответил Вольф.
— И что с ним не так? — поинтересовался штаб-сержант.
— Не знаю. Ты мне скажи.
— Палубный штурмовик, — Билл пожал плечами. — Первый раз взлетел 8 мая 1945 года. В какой-то степени очень невовремя. Но только не для фирмы «Дуглас». Как известно, «Дуглас» поставляла палубные самолеты американской авиации. Двухместные пикирующие бомбардировщики «Dauntless» и трехместные торпедоносцы  «Devastator». Машины хорошие, но к середине войны устарели.
— И что предприняла фирма «Дуглас»? — спросил Вольф.
— Ничего, — ответил Хопкинс. — Эту фирму вытеснили другие. «Дуглас» пыталась восстановить свои позиции. Война создает особые условия: требуются все новые и новые конструкции, работа идет интенсивно, все кипит, бурлит и видоизменяется.
— Билл, не трать время на очевидное, — перебил дракон.
— Ладно, — Хопкинс вздохнул, собираясь с мыслями. — В общем, когда американцы захватили господство в воздухе над Тихим океаном, надобность в сильно защищенных самолетах отпала сама собой. Потребовались универсальные одноместные боевые машины, способные атаковать корабли противника — бомбами с пикирования, торпедами с горизонтального полета на малой высоте. Фирме «Дуглас» просто повезло: их ведущий конструктор отдела перспективных разработок Эдвард Хайнеман находился в Вашингтоне, когда принималось это решение. Насчет одноместных истребителей, я хочу сказать.
— То есть, они оказались в нужном месте в нужное время, — уточнил Вольф.
— Я побоялся тратить время на утверждение очевидного, — съязвил Хопкинс, — но раз это говоришь ты, то да, именно. В нужном месте в нужное время. Собравшись в отеле, Эд и еще несколько конструкторов «Дугласа» за один вечер начерно подготовили новый проект. А утром Хайнеман с наброском появился в отделе морских авиационных систем. Мол, я тут мимо случайно проходил, а в кустах стоял рояль... Одноместный пикирующий бомбардировщик-торпедоносец фирмы «Дуглас», предоставленный так вовремя, понравился военным. Они одобрили проект и включили его в список конкурсных.
— А дальше наша «Золушка» обошла в конкурсе красоты всех своих злых сестер? — подсказал Горыныч The Zmei.
— В общем, да, — кивнул Билл. — Наряду с другими «Золушками», этот проект получил добро. Военные сначала заказали свыше шестисот самолетов, но потом война пошла на убыль, заказ отменили, но не аннулировали. Как-то так. Мол, сделайте сначала двадцать опытных образцов, а там посмотрим.
— Энтузиазма такие вещи не прибавляют, — заметил вахмистр.
— Да ладно, — Билл Хопкинс усмехнулся, — они же получили время и деньги на доработку проекта, а конструктора хлебом не корми...
Дракон мечтательно опустил веки.
— Да уж, — вставил он. — Я бы там покопался, в их проекте.
— Конечно, руководство фирмы хотело успеть выпустить свой самолет еще до конца войны, — добавил штаб-сержант, — поэтому ворон не ловило. Хайнеман со своей группой — главным инженером фирмы Лео Девлином и ведущим аэродинамиком Джен Рут — разработал практически новый самолет. Топливный бак емкостью 1330 литров размещался в центре тяжести самолета. При такой схеме выработка топлива не влияла на центровку машины. Под фюзеляж можно было подвешивать стандартный топливный бак емкостью почти в шестьсот литров.
— То есть у машины была хорошая дальность полета, — «перевел» Горыныч.
— Я это и говорю, — кивнул Билл. — Подвесное вооружение располагалось на трех пилонах: под фюзеляжем и в корневой части крыла. Причем эти пилоны еще и защищали самолет при вынужденной посадке с убранным шасси.
— Удобно, — согласился Вольф.
— Самое удобное в этом самолете была кабина пилота, — подхватил Хопкинс. — Она считается самой совершенной для своего времени. Двигатель планировали поставить «Cyclone» мощностью в две с половиной тысячи лошадиных сил.  Но двигатель застрял на стадии испытаний, так что самолет получил другую модель того же «Циклона», мощностью чуть поменьше.
— Самолет же опоздал на войну, — сказал вахмистр. — Какой в нем был смысл?
— Смысл тот, что война всегда где-нибудь да ведется, — ответил Билл. — Конечно, в мае сорок пятого простые люди об этом не задумывались. Но военные продолжали работать. Хочешь мира — готовься к войне. Пока праздновали победу над Гитлером, в штате Мериленд на испытательном полигоне ВМС велись работы над самолетом. В конце концов, он стал лучшим палубным бомбардировщиком, когда-либо испытывавшимся на полигоне Патаксент Ривер. Это мнение пилотов.
— Погоди-ка, — вмешался дракон, — но ведь война закончилась. К какой бы новой войне ни готовились, вряд ли финансирование очередного бомбардировщика было щедрым.
— Оно вообще прекратилось, — сознался Билл. — Производство боевых самолетов было остановлено через сутки после окончания боевых действий. Говорят, стоимость отмененных контрактов составила больше восьми миллиардов долларов. Тридцать тысяч недостроенных самолетов отправили на слом.
— А «Дуглас»? — спросил Вольф.
— «Дуглас» удержал заказ приблизительно на триста самолетов. По тем временам — очень повезло, — кивнул Билл. — К концу 1945 года было построено 25 самолетов. Чтобы вытеснить конкурентов, «Дуглас» представило свою продукцию в качестве универсала: эта машина способна была решать все задачи, стоящие перед палубной ударной и вспомогательной авиацией: самолет-разведчик, самолет для радиоэлектронной борьбы, самолет радиолокационного обнаружения и дозора, ночные бомбардировщики, палубные штурмовики... В феврале 1946 года этот самолет окончательно получил наименование «Скайрайдер». Их действительно очень много вариантов.
— И когда состоялся первый реальный полет? — поинтересовался Вольф.
— 5 ноября 1946 года, — ответил Билл. — С тех пор и до середины семидесятых «Скайрайдер» оставался в строю. Его постоянно видоизменяли и модернизировали, приспосабливали к новым и новым целям. Один из них разработали специально для войны в Корее: закрыли лобовую часть фонаря бронестеклом, установили автопилот, чтобы облегчить летчику пилотирование в длительных полетах, увеличили количество крыльевых пушек до четырех.
— Ясно, — вздохнул дракон.
Билл продолжал:
— Была серия двухпушечного трехместного ночного штурмовика с мощным прожектором, а в сентябре шестьдесят второго появился арктический вариант с противообледенительной системой крыла.
— А что Алжир? — спросил Вольф. — Для Алжира тоже строили специальные варианты?
— Предоставили Франции партию в сотню «Скайрайдеров» — штурмовиков, — ответил Билл. — Доработали немного, установили на все самолеты дополнительное оборудование, чтобы использовать французское подвесное вооружение. Вообще принято считать, что «Скайрайдер» — лучший самолет для борьбы с партизанскими формированиями.
— На сервере нет партизанских формирований, — упрямо сказал Вольф.
— А представь себе, если бы были! — азартно подхватил Хопкинс. — Основное назначение такого самолета — уничтожение наземных объектов при поддержке наземных войск.
— И при чем тут сражения в воздухе? — настаивал Вольф.
— При том, что самолеты противника, конечно же, не хотят, чтобы ты уничтожал наземные объекты, — сказал дракон. — Это очевидно. Когда какой-нибудь дракон, предположим, намеревается снести с лица земли какой-нибудь замок... и у людей под рукой имеется собственный дракон, который согласен этот замок оборонять от атаки с воздуха...
— Вы все еще здесь и чешете языками? — Как из-под земли перед ними вырос майор Штюльпнагель. — Товарищ Вася на Ju.87 уже парит в небесах, как сокол, и ищет, кого бы ему закогтить. И, между прочим, вовсю насмехается над теми, кто все еще ползает по земле. Так что, герр Вольф, я хочу, чтобы вы взяли «Skyraider» и показали этому сталинскому соколу, почему, как это говорят русские, Funt Licha.
Читать сказку на портале.

Jluca: Вниманию тестеров. Просьба всем оставить фидбеки в теме по новому патчу. Фидбек должен быть  развернутым и аргументированным. Просьба оставить фидбек после боев 10-15 (не меньше).

Catus_domesticus: 26 декабря вышло очередное обновление World of Warplanes™, которое вводит в игру самолёты ещё одной нации — Японии, а также даёт возможность совместных полётов в звеньях.
Читать новость полностью.

Catus_domesticus: 26 декабря 1948 года лётчик-испытатель Иван Фёдоров на истребителе Ла-176 впервые в СССР преодолел звуковой барьер.
Читать новость полностью.

Catus_domesticus: Cоздание авиапромышленности в постреволюционной России было делом непростым. За разработку первого советского истребителя-моноплана И-1 берётся выдающийся конструктор Н. Поликарпов.

17 декабря 1922 года, Москва, бывший завод «Дукс»
Николай Николаевич Поликарпов внимательно оглядел собравшихся.
С этими людьми ему предстояло трудиться плечом к плечу, строить самолеты для молодой Советской власти — поднимать Республику на крыло.
До сих пор дела обстояли плохо.
Завод «Дукс» национализировали еще в восемнадцатом и тогда же переименовали в Государственный Авиационный завод — ГАЗ № 1.
Но от одного только переименования толку мало. Завод был, а самолетов не было — выпуск их прекратился. «Разруха».
Технически образованные работники покидали завод. Остальные перебивались кто как мог.
Хуже всего обстояли дела, наверное, в конструкторском отделе. Снабжение там прекратилось вовсе. В чертежи самолетов заворачивали колбасу, если удавалось ее достать.
Никаких идей там не зарождалось. А если бы какая-нибудь идея случайно забрела на бывший завод «Дукс», то в панике убежала бы прочь: отсутствовали материальные средства к ее воплощению.
Что можно начертить плотницким карандашом по газетной бумаге?
Казалось, советская власть забыла об авиационном заводе...
Но это, конечно же, было не так. Несколько месяцев назад появилась программа восстановления и расширения предприятий авиационной промышленности.
Николай Николаевич был мобилизован возглавить конструкторский отдел завода ГАЗ № 1. И вот теперь он проводит первое собрание трудового коллектива.
Их совсем немного: четверо инженеров и десять человек чертежников.
Двое перешептывались:
— Почему Коля?
— Потому что он ведущий сотрудник, — отвечал другой.
— Куда он нас вел, простигосподи, — вздохнул первый.
— Как мог, — был ответ. — По крайней мере, он не увольнялся и ничего не искал на стороне, как многие другие.
— Товарищи! — заговорил Поликарпов. — Нам поручена важная задача: оживить русскую конструкторскую мысль в области аэропланостроения. Говорят, мы во всем отставали от Запада. Но это не так. Мы помним, какие самолеты строили русские конструкторы. Помним большие бомбардировщики «Илья Муромец» — несколько их них перешли на сторону Революции, товарищи! Были и другие.
— Были да прошли! — подал голос пессимистически настроенный чертежник Лапкин.
— Прошли, и скатертью дорога, — строго ответил Поликарпов. — Создадим новые. У нас имеются неограниченные резервы, которых не знала царская Россия, — наш рабочий класс, который теперь ощутил себя хозяином страны. Мы должны привлечь к разработке деталей аппаратов широкие круги производственников — как мастеров, так и рабочих. Обычно они не имели тесной связи с процессом конструирования. Сейчас все изменилось. Дорога творчества открыта для всех.
Он перевел дыхание. Его слушали настороженно, но, кажется, начинали проникаться перспективами. Очень хорошо.
— Не будем увлекаться сложными аппаратами, — продолжал Поликарпов. — Будем строить простые и надежные. Использовать при постройке только русские материалы. Запад не хочет нам помогать — мы должны показать европейским буржуям, что не желаем зависеть от их благодеяний. И наконец главная задача, товарищи: предстоит нам дать нашему Воздушному Флоту такую боевую машину, которая могла бы противостоять Западу на боевом фронте. Удобную в эксплуатации в боевых условиях и понятную всем.
Расходились воодушевленные. И дело было не только в том, что замаячила реальная перспектива государственного заказа — а значит, и снабжение, и усиленные пайки. Дело было в ощущении нужности. Трудящийся человек должен ощущать, что он необходим своей стране.
9 февраля 1923 года, Москва, завод ГАЗ № 1
Дмитрий Павлович Григорович вошел в просторное полупустое помещение, огляделся.
— Принимайте хозяйство, товарищ Григорович. — Поликарпов начал знакомить его с сотрудниками КБ.
Поликарпова перевели в конструкторский отдел Главного Управления объединенных авиационных заводов, а КБ бывшего «Дукса» поручили Григоровичу.
Несколько лет Дмитрий Павлович работал в Червонном, с известным авиационным строителем Терещенко. Затем Григоровича сманил к себе в Петербург на завод Первого Всероссийского товарищества воздухоплавания один из основателей этого товарищества, господин Щетинин.
Григорович, несомненно, был одаренным человеком. И вовремя развязался с этим белогвардейцем и эмигрантом Терещенко.
— Наша первоочередная задача, товарищ Григорович, в плане развития Рабоче-Крестьянского Красного Воздушного Флота, — это создание истребителя, — объяснил Поликарпов. — Будем действовать совместно.
— Наработки имеются? — осведомился Дмитрий Павлович. — Хотелось бы ознакомиться.
Поликарпов кивнул:
— Я уже по собственной инициативе кое-что набросал... Есть один биплан, но... — Он помедлил. — Мне представляется более интересным и перспективным моноплан. Веду сейчас изыскания по истребителю монопланной схемы.
— Необычно, — заметил Григорович.
— С конструкцией все довольно просто, она будет деревянная, — оживился Поликарпов. — Но загвоздка в двигателе. За рубежом сейчас авиамотор не купишь, сами знаете. А на отечественных заводах... — Он махнул рукой и замолчал.
Московский завод «Икар» с прошлого года пытался выпускать что-то вроде американского мотора «Либерти».
«Либерти» мощностью в 400 лошадиных сил был создан еще в семнадцатом году на автопредприятиях Соединенных Американских Штатов. Его производили массово для самолетов на заводах «Форд», «Паккард», «Кадиллак», «Линкольн»...
Об авторских правах и патентах молодая советская власть не задумывалась. Республике нужен авиационный мотор! Поэтому использовали трофейный двигатель. Чертежи выполнили в метрической системе мер и запустили в работу.
— В общем, думаю конструировать истребитель под «Либерти», — заключил Поликарпов.
Они пожали друг другу руки и после короткого совещания разошлись.
Работа началась.
23 мая 1923 года, Москва
— Пришла бумага, Иван!
Поликарпов ворвался в кабинет заведующего производством ГАЗ № 1 Ивана Косткина, потрясая конвертом.
Косткин поднял покрасневшие от бессонных ночей глаза.
Вдвоем с Поликарповым они задерживались после работы на несколько часов, а то и на всю ночь. Проектировали истребитель-моноплан, который назвали ИЛ-400 — истребитель с двигателем «Либерти» мощностью в 400 лошадиных сил.
Это была их творческая инициатива, которая никак не поддерживалась «сверху». Так сказать, способ проводить свободное время.
Но оба знали, что работают на Республику. И Республика ответила. Когда настало время, Главное Управление Военной промышленности получило доклад о новом самолете.
Одобрение выразилось в сумме в восемнадцать тысяч рублей золотом.
Можно начинать!
Моторы будут! «Либерти» российской постройки уже близки к завершению, скоро предстоят их заводские испытания, а там и серийное производство.
— Директор завода знает? — спросил Косткин.
Директор ГАЗа Немцов полностью поддержал проект инициативных работников и выделил для строительства самолета помещение заготовительного производства.
— Действуйте, товарищи.
2 августа 1923 года, Москва, Ходынский аэродром
Начальник летной испытательной станции Константин Арцеулов был взволнован. Наконец-то истребитель отечественной постройки готов к испытаниям!
Самолет выглядел необычно. Во всем мире в истребительной авиации преобладали бипланы, что имело смысл: самолет при той же суммарной площади крыльев получался более компактным, а значит, более маневренным.
Но моноплан, особенно свободнонесущий, обладает значительно меньшим аэродинамическим сопротивлением.
Константин Константинович вглядывался в самолет, как бы стараясь впечатать его в сознание.
Глаз художника — а Арцеулов был одарен художественно, — безошибочно определил слабое место.
— Чем обеспечено нормальное центрирование, когда мотор вдвинут совсем в крыло? Чем уравновешен вес хвоста? — повернулся он к Поликарпову.
Николай Николаевич ответил:
— Здесь все просчитано. У нас есть свой секрет: угол установки крыла.
Ацеулов покачал головой. «Может быть, я обманываюсь?» — подумал он.
Моноплан с толстым низкорасположенным свободнонесущим крылом ждал мгновения, когда его поднимут в небо. Фюзеляж имел фанерную обшивку, крыло и оперение — полотняную.
Пора.
Арцеулов дал отмашку.
Испытания начали с пробежек.
Что-то не так. ИЛ-400 упорно не желает отрывать хвост от земли. Сместили назад шасси.
— Переставьте стабилизатор на крайний отрицательный угол, — сказал Арцеулов. — Попробуем так.
Первое испытание не прошло.
15 августа 1923 года, Москва, Ходынка
Наконец свершилось! Арцеулов поднял самолет.
Поликарпов прикусил губу. Волнение было слишком сильным. Машина летит!
Миг спустя восторг сменился ужасом.
ИЛ-400 круто полез вверх. Было очевидно, что Арцеулову не удается перевести аппарат в горизонтальный полет.
Константин Константинович отдал вперед до упора ручку управления. Не помогает. «Так, — подумал он, стараясь сохранить хладнокровие, — сейчас мы с самолетом будем падать... Лучше уж пусть высота будет поменьше».
И он убрал газ.
ИЛ-400 повалился вниз с высоты в двадцать метров. Он так и падал с задранным носом, норовя свернуться на крыло.
Арцеулов смог добиться лишь одного: чтобы самолет парашютировал по возможности плашмя.
Затем все рухнуло.
Летчик пробыл в воздухе всего двадцать одну секунду.
К обломкам подбежали люди.
— Жив!
Переломаны правая рука и левая нога, ушибы покрывают тело, но жив...
Через несколько дней в больницу к Арцеулову пришли Поликарпов и Косткин.
— Как себя чувствуете, Константин Константинович?
Из-под бинтов донеслось:
— Ну так похоже, что вес хвоста ничем не уравновешен...
— Будем проводить испытания в аэродинамической трубе МВТУ, — обещал Поликарпов.
— Почему сразу не?.. — Арцеулову трудно было говорить, но Поликарпов его понял.
— Видите ли, Константин Константинович, у меня... гм... не очень хорошие личные отношения с Туполевым, а он, как известно, представляет ЦАГИ, и от него зависит...
— Самолет важнее, — сказал Арцеулов.
— Совершенно с вами согласен, — кивнул Поликарпов, — и... Когда мы доработаем истребитель, вы согласитесь его испытывать?
— Естественно, — ответил Арцеулов.
18 июля 1924 года, Ходынка
Новый самолет сильно отличался от старого. Масса его со всей нагрузкой была, как указано, 91 пуд. (Переход с пудов на килограммы давался не без труда).
Кабина пилота была сдвинута вперед, носовую часть сделали более обтекаемой, крыло и оперение были увеличены, а их обшивка выполнена из дюралюминиевого гофра. Использовался металл и для изготовления нервюр.
И этот самолет взлетел нормально.
Небольшой перелет по прямой. Хватит. Арцеулов благополучно посадил самолет и вышел под гром оваций. Он все еще хромал после травмы.
— Можно устанавливать вооружение и пробовать дальше, — сказал Константин Константинович. — Думаю, военным самолет понравится.
31 марта 1926 года, Ходынка
Военным самолет понравился.
Работы над истребителем-монопланом продолжались. Была построена первая серийная машина.
Крыло вновь стало деревянным с фанерной обшивкой.
Моноплан теперь называли И-1. Для понятности.
Истребитель номер один. Вот так.
Летчик-испытатель Филиппов с удовольствием работал над этой машиной. Она представлялась ему удобной во всех отношениях. Немного опыта — и все будет отлично.
...Взлет. Все уже привычно. Самолет слушается, выполняет фигуры высшего пилотажа... Теперь — низкий скоростной проход над аэродромом...
И-1 врезался в землю.
Погибли двое: летнаб Михайлов и летчик-испытатель Филиппов.
Прибыла карета «скорой», затем явилась комиссия.
Поликарпов ждал результатов.
Когда бумага легла к нему на стол, конструктор выглядел бледнее этого листка.
«Производственный дефект при склейке крыльев».
Это звучало приговором. Техническая секция Авиатреста поставила под сомнение прочность крыла истребителя вообще. Испытания было рекомендовано прекратить. И отчитаться в затраченных суммах.
— Будем строить бипланы, — таков был окончательный вывод. — Моноплан ненадежен и мало перспективен.
Неудача.
А ведь проект обещал так много!.. Поликарпов мрачно смотрел на бумагу. А в глубине души зрела уверенность: он был на правильном пути. И рано или поздно на этот путь вернется. Нужно время, чтобы все пересчитать, испытать и прийти к окончательным выводам. Время есть.
Читать рассказ на портале.

Jluca: Вниманию Бета-тестерам!
До момента релиза игры, Вам доступна тестовая версия. Каждый из вас должен понимать, что это не ИГРА, а Закрытый Бета Тест! Пользователи принимаются для участия в тесте. Только от Вас самих зависит какой вклад в развитие проекта Вы внесете . Кто-то будет просто летать , а кто-то сможет лично проявить себя  в команде основного теста, а потом и в супер тесте, заработав репутацию и  получив новые знания и умения.
За все тесты ЗБТ отвечает команда Координаторов вылетов в лице : Jluca, detka, odgrand, KADUTSEI, Fleget, Dimazzz33,
Итак! Пока качается клиент, у вас есть время ознакомиться с ВАЖНЫМИ для вас темами на весь этап тестирования.
Важные темы (ЗБТ)  - основной раздел для всех тестеров;Задания для тестеров - рабочая зона;Объявления для команды тестеровщиков ЗБТ - основная тема. Все объявления от координаторов публикуются именно тут!!! Обязательна к прочтению!Специальные тесты - тесты, который предлагают нам разработчики;Свободные тесты - тесты. которые предлагают Координаторы вылетов или сами тестеры;Опросы и фидбеки - тут необходимо публиковать свои отчеты и фидбеки о тестах и вылетах, а так же участвовать в опросах от Координаторов и Разработчиков;Баги- Что делать, если вы обнаружили ошибку в игре.
Памятка новичкам - Краткая памятка новичкам как, что и куда писать. Что вас ждёт на ЗБТ в команде тестеров:интереснейшие тесты и вылеты
технические тесты патчей
прямое взаимодействие и общение с Разработчиками И Координаторами
дружный коллектив тестеров, готовых всегда помочь друг другу
почет и уважение за ваш труд. Что требуется от Вас:ОБЯЗАТЕЛЬНОЕ посещение TeamSpeak 3
Посещение брифингов и тестов
Дисциплина – выполнение требований Координаторов и Модераторов
Желание помогать проекту. P.S. : Не забываем о Правилах форума, которые распространяются на всех!

Jluca: Ответ дан. Закрыто

Jluca: Продолжаю делиться настроением)))))
На этой неделе еще не один десяток счастливчиков взлетят!) Дарю крылья) Склад тут

Reytar1979: Спасибо за интересную информацию. Был не в курсе.  

Jluca: Продолжаю делиться настроением)))))
На этой неделе еще не один десяток счастливчиков взлетят!) Дарю крылья) Склад тут

Jluca: Брифинг для новичков и всех желающих тестеров после выхода долгожданного патча 0.3.5  27.12.12 в 20.30!
Координаторы с удовольствием ответят на все ваши вопросы по игре, тестированию и форуму.