Сообщения разработчиков на форуме

Catus_domesticus: 22 декабря 1930 года состоялся первый полёт советского бомбардировщика ТБ-3 (АНТ-6).
Читать новость полностью.

Arventis_Pilot: Если вы обратите внимание на подвесное вооружение корсара (который у вас на скрине), то мощность его зачастую превышает мощность подвесного вооружения иных штурмовиков или тяжей. В такой конфигурации он может отработать по наземке ничуть не хуже, а зачастую и лучше. Так почему ему не стоит этого делать? Сожрать ближайшую наземку, а потом честно прикрывать штурмовиков как полноценный истребитель с нормальной манёвренностью и скоростью? Я на корсаре вырезал в одиночку всю базу (если конечно давали к ней пройти) а потом летел выполнять роль ЛИ. Причём корсар оказывался на базе гораздо быстрее любого другого ударного самолёта. Понятное дело, что если в команде много штурмовиков, то наверное не стоит так делать, ибо они так или иначе справятся. Но один-два штурмовика редко вырезают всю наземку. Не вижу ничего зазорного в такой ситуации очень быстро обрушить всю эту мощь на врежеские зенитки и корабли.

Zvika_Greengold: Сейчас исправим

Zvika_Greengold: drummer_KT - отписал в личку.

Zvika_Greengold: Представить необходимо три работы. Вы представили одну.

Zvika_Greengold: Вы делали работу не зная правила конкурса?

Zvika_Greengold: хорошая работа, но условия конкурса не соблюдены.

Catus_domesticus: Стали известны результаты конкурса, победители которого получат приглашения в закрытый бета-тест World of Warplanes.
Читать новость полностью.

Midnight: Спасибо за поздравления.
Спасибо всем, кто помогал и продолжает помогать с тестированием игры.
В Новом Году мы вам подарим еще больше новых, интересных, самых хитрых и изворотливых багов.  

Zvika_Greengold: Всех с наступающим!!!

Midnight: С наступающим! Спасибо, что вы с нами!

Catus_domesticus: Компания Wargaming подводит итоги уходящего года, а также делится результатами своей работы, которые стали возможны благодаря каждому из вас, дорогие игроки.
Читать новость полностью.

Catus_domesticus: Обновлено. Форум возобновил работу.
20 декабря с 18:00 по 18.30 (МСК) форум World of Warplanes был недоступен в связи с техническими работами.

Catus_domesticus: Брунгильда рассказывает новую историю о женщинах-лётчицах: сегодняшняя героиня — Бесси Колмен, первая чернокожая американка, севшая за штурвал самолета.

Билл Хопкинс, с закатанными выше локтя рукавами, копался в двигателе Роллс-Ройс «Мерлин 72».
— Доброе утро, сэр, — раздался вежливый голос, выговаривающий слова с раздражающим британским акцентом.
Американец выпрямился, обтер ладони о рабочий комбинезон.
— Хелло, — дружески отозвался он. — Как дела, Гастингс?
Флайт-лейтенант Уилберфорс Гастингс пожал плечами и поглядел на небо.
— Так, — ответил он уклончиво. — Летаю. Осваиваюсь. А вы, как я погляжу, пытаетесь разобрать мотор?
— Верно, — кивнул штаб-сержант. — Хочу понять одну штуку...
— Разве для этого не существует механиков? — удивился Гастингс. — Мне представляется весьма странным, чтобы летчик занимался ремонтом. Да и вообще... Как-то не к лицу...
— Сразу видно, что вас вырастило сословное общество! — упрекнул его Билл Хопкинс. — У нас в Америке труд в почете. Да, да, не качайте головой. Думаете, это фраза из лексикона товарища младшего лейтенанта Васи? Вовсе нет. Американцы уважают и ценят человеческий труд.
— Вы  меня просто смешите! — произнес Гастингс. — В Америке, как и в любой другой цивилизованной стране, имеется своя аристократия. Которая не должна марать рук. Не должна, а не «не хочет», заметьте. Я подчеркиваю разницу, поскольку она важна. Аристократия обязана иметь белые руки!
Он посмотрел на свои руки, действительно очень бледные, с едва заметными веснушками на тыльной стороне ладони и — о ужас! — с обломанными ногтями.
— По крайней мере, я ношу перчатки, — сквозь зубы произнес англичанин. — Ну да, мне приходится... иногда... Но я, в общем, не...
— Ладно вам, — примирительно кивнул Хопкинс. — Разве не интересно разобрать мотор, посмотреть, что у него внутри, как он устроен, почему он, черт бы его побрал, вдруг начал барахлить?!
Уилберфорс Гастингс подошел поближе, поддавшись искушению.
Некоторое время он наблюдал за работой Билла. Потом осторожно проговорил:
— И все равно авиация оставалась занятием для состоятельных людей. По крайней мере, поначалу. Не всякий мог позволить себе иметь самолет.
— Насчет того, как обстояли дела «поначалу», у нас имеется спец, — засмеялся Билл Хопкинс. — Вон она идет, кстати. Рекомендую: мисс Брунгильда Шнапс. Лейтенант. Спросите у нее, она наверняка знает какую-нибудь любопытную историю.
Англичанин подождал, пока Брунгильда приблизится. Фройляйн Шнапс заинтересованно уставилась на мотор.
— Guten Tag, Билл, — поздоровалась она.
— Привет, — пробурчал штаб-сержант.
Брунгильда перевела взгляд на англичанина. Тот, в свою очередь, уставился куда-то вбок и принялся насвистывать. Сперва тихо, потом все более многозначительно.
Хопкинс снова оторвался от мотора.
— Что?! — рявкнул он. — Гастингс, почему вы свистите у меня над ухом? Это действует на нервы.
— Представьте меня леди, — сквозь зубы произнес флайт-лейтенант.
— Вы о чем? — не понял Билл. Но затем его нахмуренный лоб разгладился. — Ах да, вы же англичанин... В Британии все не как у людей. Фройляйн Шнапс, это — флайт-лейтенант Уилберфорс Гастингс. Мистер Гастингс, сэр, перед вами Frau Leutnant Брунгильда Шнапс.
Гастингс любезно наклонил голову и произнес:
— Как поживаете, мисс?
— С огромным интересом поживаю! — ответила Брунгильда Шнапс. — Вы, стало быть, британец! Это любопытно...
— Мы рассуждали о сословном обществе, — заговорил Гастингс, предоставив наконец штаб-сержанту полную свободу, — и о том, что в первые годы существования авиация была как раз достоянием состоятельных людей.
Брунгильда призадумалась.
— На самом деле не вполне так, — сказала она наконец. — Вы позволите привести примеры? Были авиаторы — выходцы из бедных слоев населения.
— Но это всегда были какие-то люди, скажем так, приближенные к спорту, — стоял на своем Гастингс. — Артисты цирка, например, или...
— Например, Бесси Колмен была маникюршей, — вспомнила Брунгильда Шнапс.
— Кто это? — спросил Гастингс.
— Первая чернокожая женщина-авиатор, — ответила Брунгильда. — Американка, естественно. Родом из Атланты, если быть точной. По тем временам очень расистский город.
— Но она, вероятно, происходила из семьи, где ценилось образование? — спросил Гастингс.
— Ничего там не ценилось... Бесси родилась в 1892 году и была десятой из тринадцати детей. Ее родители были издольщиками: отец — индеец чероки, а мать, я так полагаю, была чернокожая. Бесси уродилась очень хорошенькая, не отнимешь, без этих резких, «чеканных», что называется, индейских черт — округлое лицо, большие темные глаза.
— Маникюрша, — повторил Гастингс. Видно было, что его удивила профессия будущей летчицы.
— И с образованием у нее все обстояло плохо, — продолжала Брунгильда. — Приходилось ходить в школу для цветных за шесть километров каждый день. А там даже карандашей на всех не хватало! Бесси закончила восемь классов, но ей, как и другим детям, приходилось надолго оставлять учебу, когда наступала пора сбора хлопка.
— Гм, — произнес Гастингс. — Ну да. Атланта, хлопок. Подневольный труд. Неутешительная картина.
— Бесси было девять лет, когда отец бросил семью и ушел на территорию индейцев, — продолжала Брунгильда. — Жена и дюжина детишек остались в Джорджии. Очевидно, на территории индейцев им делать было нечего... Бесси накопила денег и поступила в сельскохозяйственный институт в Оклахоме, но проучилась там всего один семестр — деньги кончились.
— Деньги — это еще не все, — подал голос Хопкинс.
— А что еще? — спросил англичанин. — По вашему мнению?
— Упорный труд, желание чего-то достичь, целеустремленность, — заявил американец. — Уверен, у Бесси Колмен были эти качества. Иначе мы бы о ней сейчас не разговаривали.
— О да, — вступила опять Брунгильда Шнапс. — И учтите, ей пришлось преодолевать не только барьеры бедности. Она была женщиной и при том — чернокожей женщиной. Шансов пробиться — ноль.
Фройляйн Шнапс выдержала драматическую паузу.
— И?.. — подтолкнул ее англичанин. — И что она сделала?
— Для начала — вместе с двумя братьями подалась в Чикаго. Там вроде как получше обстояло с работой. В конце концов Бесси Колмен устроилась маникюршей в одну из парикмахерских. Туда нередко захаживали авиатехники и пилоты. Все они недавно вернулись с фронтов Первой мировой, все готовы были делиться с хорошенькой девушкой разными историями. У Бесси было живое воображение, она стала мечтать о полетах, о подвигах...
— Как изменился  мир! — со вздохом произнес Гастингс. — Нормальная девушка викторианской эпохи мечтала бы выйти замуж за героя. А американская девушка двадцатого века сама мечтает стать героем!
— Не только американская, — отозвалась Брунгильда Шнапс. — Кстати, похожим образом рассуждал один из братьев Бесси. Он показывал ей открытки с изображением баронессы де Ларош, известной летчицы, и дразнил тем, что француженки лучше американок: у них-то уже имеются свои героини!.. Бесси пыталась поступить в летную школу, но ей дали от ворот поворот. Она не подходила по всем статьям.
— Звучит безнадежно, — заметил Гастингс. — Но кто же спас нашу девушку?
— На помощь Бесси пришел еще один монстр новейшего времени: газетный бизнес и реклама, — ответила Брунгильда. — Издатель газеты Chicago Defender, некто Роберт Эббот, поддержал необычную маникюршу с необычной мечтой. Банкир Джесси Бинга и издатель Роберт Эббот вложили в Бесси деньги. Взамен, естественно, газета печатала фотографии красивой девушки и рассказывала ее увлекательную историю. Тираж, естественно, вырос...
— Взаимовыгодное сотрудничество, — пояснил Хопкинс. — Очень по-американски.
— Бесси пришлось выучить французский язык, — сказала Брунгильда. — Потому что учиться ей пришлось во Франции. Америка по-прежнему не хотела обучать летному делу негритянку.
— Сословное общество, — тихонько вставил Гастингс.
Билл не отреагировал. Сделал вид, что не слышит.
— И вот наконец 20 ноября 1920 года Бесси Колмен отправилась в Париж. Она училась летать на биплане «Ньюпорт-28».
— Уй, — произнес штаб-сержант. — Уй, какая машина...
— Другой не было, — отрезала Брунгильда. — На «Ньюпорте» Бесси Колмен сдала экзамен и получила международную летную лицензию. Она просто молодец, между прочим. Еще два месяца брала уроки и наконец, в сентябре 1921 года, отправилась в Нью-Йорк.
— Полагаю, газетчики просто с ума сходили, — заметил Билл Хопкинс.
— Точно, — кивнула Брунгильда. — Бесси Колмен стала сенсацией. Какое-то время подвизалась на родине, а потом опять отправилась в Европу. Для меня ценно то, что Бесси Колмен летала и в Германии. Да, а еще она была знакома с известным авиаконструктором Антоном Фоккером.
Билл шепнул на ухо Гастингсу:
— Фройляйн Шнапс неравнодушна к Фоккеру. Другие девушки носят в кармашке портреты киноартистов, а у фройляйн Брунгильды там — фотография Фоккера. Она говорит, что он красавчик и талантище.
— Ясно, — тем же заговорщическим шепотом отозвался Гастингс. — Благодарю за то, что предупредили, дружище.
— В общем, в феврале 1922 года Колмен участвовала в очередном конкурсе в Европе, летала в Нидерландах, получала дополнительные уроки в Германии. — Брунгильда выдержала паузу. — Затем «королева Бесс» вернулась в Америку и начала выступать с разными трюками.
— В Америке, кстати, многое начиналось как балаган, — сказал штаб-сержант. — Можете не улыбаться так ехидно, Гастингс. У нас и музеи устраивались для увеселения почтеннейшей публики, а потом превращались в серьезные научные учреждения. И с авиацией то же самое.
— С авиацией так много где обстояло, — сказала Брунгильда. — Тут нечего комплексовать. «Королева Бесс» выступала с каскадерскими трюками, выписывала в небе восьмерки и петли, летала на низких высотах. Пять лет она была дьявольски популярна, ее фотографии не сходили с газетных полос. 22 февраля 1923 года, кстати, ее самолет разбился в Лос-Анжелесе, Бесси сломала ногу и три ребра. Но это, понятное дело, ее не остановило.
— Она, наверное, здорово разбогатела, выступая со всеми этими трюками? — спросил штаб-сержант.
Брунгильда покачала головой:
— Вовсе нет. Приходилось лечиться, чинить самолеты. Платить аренду. Расходов много... Конечно, ей предложили сниматься в кино. Но роль не понравилась Бесси: ей там предстояло появляться в рваной одежде, и она сочла это унизительным. Ведь она выросла в бедности. Наверное, для нее это оставалось больным местом.
— Вполне возможно, — сдержанно согласился флайт-лейтенант.
— А мечта у Бесси была теперь грандиозная: она хотела открыть летную школу для темнокожих авиаторов! — с восхищением произнесла Брунгильда. — Один этот факт может служить источником вдохновения... Но Бесси прожила слишком мало. 30 апреля 1926 года она вылетела вместе с Уильямом Уиллсом, своим механиком и по совместительству рекламным агентом. Помните, я рассказывала о Гарриет Квимби, американской летчице, которая погибла, потому что не была пристегнута?
— Только не говорите, что и Бесси Колмен не пристегнулась, — почти взмолился Хопкинс. — Не может быть, чтобы она не учла горький опыт своей предшественницы.
— Бесси собиралась совершить прыжок с парашютом, — объяснила Брунгильда. — Поэтому и не надела ремней безопасности. Уиллс, очевидно, тоже намеревался прыгать. В общем, самолет не вышел из пикирования, закрутился, Колмен выбросило из самолета на высоте ста пятидесяти метров, и она умерла мгновенно. Уиллс упал вместе с самолетом, когда аппарат рухнул на землю и загорелся.
— Тоже погиб? — вздохнул Гастингс. — Ужас.
— Это было во Флориде, — сказала Брунгильда. — А начиная с тридцать первого года все чернокожие пилоты в день ее гибели пролетают над ее могилой. Это традиция. Есть марка с изображением Бесси Колмен, Авиаклуб имени Бесси Колмен — для афроамериканок-пилотов.
— Спасибо за замечательную историю, — поблагодарил флайт-лейтенант. — Но мы с Биллом так и не разрешили наш спор: должен ли пилот марать руки?
— Должен, должен, если ему это интересно, — подал голос Хопкинс. — Особенно на нашем сервере. Он для того и существует — чтобы было интересно. И, кстати, передайте мне вон тот ключ, дружище.
Читать сказку на портале.

Midnight: 21+, ибо неформальная обстановка

Midnight: Питер будет, но уже не в этом году.

Midnight: Спасибо всем, кто приходил на встречи!
Обязательно повторим

Midnight: Доброго времени суток.
К сожалению, такое технически невозможно, ибо каждый модератор удаляет ежедневно более 100 сообщений.
Реализация не планируется.
Когда тема закрывается/переносится, модератор указывает причину закрытия, или раздел, в который переносится тема.
Спасибо за интерес к форуму.
Закрыто.

Evilly: Ники сии  есть тайна   Думаю, что участники отпишут.

Evilly: Меня не взяли

Evilly: Все 3 встречи прошли весьма позитивно

Catus_domesticus: В Минске, Киеве и Москве состоялись встречи участников закрытого бета-теста World of Warplanes™ с разработчиками игры.
Читать новость полностью.

Jluca: ЕЩе 50 инвайтов ждут своих обладателей)))))
Набираю в свою команду тестеров))))
ВНИМАТЕЛЬНЕЙ!

Jluca: всем приветик)

Catus_domesticus: Гарриет Квимби: ангел в пурпуре — Брунгильда Шнапс продолжает рассказывать о выдающихся женщинах-авиатрисах далёкого прошлого. Г. Квимби - фотожурналистка, автор киносценариев и просто прекрасная леди.

— Скажите, фройляйн Брунгильда, на новогодний бал вы придете в летном комбинезоне или мы будем иметь удовольствие увидеть вас в платье? — спросил Билл Хопкинс.
Вася прикусил губу, чтобы не расхохотаться, а Горыныч прикрыл глаз и выпустил из ноздрей густое облако пара.
— Вам не кажется, штаб-сержант, что подобные вопросы... — начала было Брунгильда Шнапс.
На ней, как обычно в последнее время, был летный комбинезон. При небольшом росте и довольно плотном сложении Брунгильда напоминала гномика. И, несомненно, знала об этом обстоятельстве.
Хопкинс пожал плечами:
— Если честно, фройляйн, я хотел доставить вам удовольствие.
— Что? — Брунгильда вытаращила глаза.
— По-моему, в наивности Билл переплюнул даже товарища младшего лейтенанта! — заметил дракон. — Кто же разговаривает с дамой подобным образом?
Хопкинс сильно покраснел.
— Я вообще не с дамой, а с Frau Leutnant... — оправдываясь, ответил он. — Я думал, все женщины любят поговорить об одежде.
Брунгильда неожиданно рассмеялась:
— Так и быть, спишем на вашу американскую простоту!.. Тем более, что именно американская летчица впервые задумалась о том, как должна выглядеть элегантная женщина-пилот.
Она с вызовом задрала подбородок.
— А вы не знали? — Frau Leutnant оглядела своих собеседников. — Это была знаменитая Гарриет Квимби.
— Очень знаменитая? — поинтересовался Вася.
— Достаточно. И, конечно же, невероятно красивая, — добавила Брунгильда со вздохом. — Она получила лицензию в возрасте тридцати шести лет. А через год погибла.
— Не повезло, — огорчился Вася.
— Она, кстати, работала в Голливуде, — продолжала Брунгильда. — Зеленоглазая красавица.
— Актриса? — уточнил штаб-сержант.
— Вы будете удивлены, Билл, но нет. Она была сценаристом.
— Сочиняла фильмы про авиацию? — заинтересовался Вася.
— Сочиняла она всякие мелодрамы... Мечтала, конечно, сниматься. Гарриет родилась в Мичигане, а в девятисотом году переехала в Сан-Франциско. Поближе к Голливуду.
— А почему такая красивая, как вы говорите, девушка не сделалась кинозвездой? — удивился Вася.
— Видите ли, Вася, — со вздохом произнесла Брунгильда, — у Гарриет, помимо красоты, были и другие таланты. Они ей и помешали. Она обладала огромным любопытством и владела даром слова.
— Подалась в журналистику? — догадался Хопкинс.
— Точно, — кивнула Брунгильда. — Еще одно модное занятие. И, кстати, гораздо более перспективное для эмансипированной девушки. Скоро в Сан-Франциско Гарриет стало тесновато, и она подалась в Нью-Йорк.
— Акула пера, — сказал Вася. — Слыхали мы о таких.
— Скорее, акула фотокамеры, — поправила Брунгильда. — Она заполучила место фоторепортера в журнале Leslie's Illustrated Weelkly. И очень успешно работала. Брала призы на фотоконкурсах. Могла писать на любую тему с неизменным изяществом. Но лучше всего ей удавались обзоры театральных постановок.
— Популярная журналистка, в общем, — кивнул Билл Хопкинс. — Но как же она начала летать?
— Каким образом журналисты находят новые темы для своих репортажей? — Брунгильда сделала выразительную паузу.
Друзья переглянулись. Горыныч хлопнул хвостом, подняв тучу пыли.
— Я думаю, она просто получила новое задание от своего иллюстрированного еженедельника, — сказал змей. — Это подсказывает мне моя древняя мудрость. Никакого другого способа человечество не изобрело.
Брунгильда слегка поклонилась дракону.
— Самое простое предположение — самое правильное. Журналистка получила приглашение на Международный турнир авиаторов на Лонг-Айленде. Она была поражена, когда увидела самолеты.
— Это какой год? — уточнил Вася.
— Все тот же 1910-й, — ответила Брунгильда. — Год всеобщего помешательства на авиации. Что в Европе, что в Америке. Океан, как мы видим, не способен как следует разделить континенты. В том смысле, что человечество все-таки едино.
— Подтверждаю, — подал голос Горыныч. — Сколько ни встречаю людей — все обладают значительным сходством. Это я вам как древний змей говорю, мистеры, а также товарищи и леди. И знаете что? Мне это нравится. Потому что так проще понимать друг друга.
— Все-таки различия имеются, — нахмурился Вася. — И мы сталкиваемся с ними на каждом шагу. Взять хотя бы стиль управления самолетом или воздушную тактику...
— Давайте возьмем 1910 год, — предложил Билл Хопкинс. — Я как-то не думал, что у нас в Америке авиатрисы появились так рано.
— Что, мне удалось вас удивить, Билл? — Фройляйн Шнапс ехидно прищурилась. — Не стоит недооценивать американских женщин. Они весьма активно боролись за равноправие. И хотя Америка — страна свобод, сексизм там процветал пышным цветом.
— В Европе было еще хуже, — попытался оправдаться Билл.
— В Европе было примерно так же, — отмахнулась Брунгильда. — Я уже говорила, что лучше всего дело обстояло в Российской империи. Как это ни удивительно звучит. Но вернемся на просторы Американских Соединенных Штатов. В 1911 году, когда Гарриет Квимби получила лицензию на управление самолетом, там насчитывалось всего сорок шесть пилотов, обладавших такой лицензией.
— Некоторые летали без лицензии? — уточнил товарищ младший лейтенант.
Брунгильда кивнула:
— Неизвестно, насколько незаконно это было... Но ведь и в кино играли без высшего актерского образования... Просто набирали каких-нибудь ковбоев — и те нормально изображали на экране самих себя. Технические новинки были лучшими учителями. Гарриет, однако, пожелала стать настоящим пилотом, по всем правилам. Она познакомилась с одним из самых известных летчиков своего времени — Джоном Мойсаном. У Мойсана имелась собственная авиационная школа. Среди учеников была его сестра — Матильда Мойсан. Поэтому для Джона не составило проблемы взять еще одну ученицу,  мисс Квимби.
— И, конечно, она училась на одни пятерки? — прищурился Вася.
— Ошибаетесь, товарищ младший лейтенант, — вздохнула Брунгильда. — Первый экзамен Гарриет благополучно провалила. 31 июля 1911 года совершила ошибку при посадке. Но она быстро исправилась, и уже в августе выполняла над аэродромом простейшие пилотажные фигуры. Приземлилась, как писали тогда, «ювелирно». И получила свою пилотскую лицензию. Матильда Мойсан стала второй.
— Ну, молодцы девушки, — протянул Билл Хопкинс. — Одобряем. Правда, Горыныч?
— А мне-то что? — возразил змей. — Я без лицензии летаю. И без высшего образования. Никогда не выяснял, кстати, законно это или нет. Природа у меня такая, вот и все.
— Ну, люди — не ангелы, летать — не в их природе, поэтому им необходимо учиться, — назидательным тоном произнес Вася.
— Вы, Василий, как всегда, правы, — улыбнулась Брунгильда. — А Гарриет Квимби называли «ангелом». Точнее — «Пурпурным ангелом». Тогда любили давать популярным людям разные пафосные прозвища.
— Почему «ангел» — понятно, — заметил штаб-сержант. — Потому что она летала, да? А почему «пурпурный»?
— Потому что она носила пурпурное, — объяснила фройляйн Шнапс. — В те годы не существовало женских авиационных костюмов. Надевать мужскую одежду было для дамы несколько предосудительно. Как я уже отмечала, Америка — довольно консервативна. Консервативнее Европы. Вот прекрасной Гарриет и пришлось выступить в роли модельера.
— Что, сама сшила? — поразился Вася. — Для меня это до сих пор загадка: как действует швейная машинка.
— Товарищ младший лейтенант, — прошипел дракон, — ты бы выражался поосторожнее. В авиационных двигателях разбираешься, а швейная машинка для тебя — тайна за семью печатями?..
— А что? — удивился Вася. — Я сказал что-то не то?
— Просто звучит подозрительно, — объяснил Горыныч. — Как бы тебя от полетов не отстранили за подобное признание.
— Я не на швейной машинке летаю, — огрызнулся Вася. — И вообще, Горыныч! Не перебивай фройляйн Шнапс!
Змей ответил файрболом, выпущенным изо пасти. Огненный шар улетел за пределы аэродрома и взорвался где-то в окрестных холмах.
Брунгильда выждала паузу и произнесла:
— Ну так я продолжу? Штаб-сержант прав: поговорить об одежде бывает интересно... Мисс Квимби изобрела особый комбинезон. Нижняя часть этого комбинезона при подготовке к полету выглядела обычными брюками. А при выходе из самолета можно было, пользуясь особыми застежками, превратить эти штаны в юбку. Все выглядело очень пристойно и элегантно. И было пурпурного цвета. Да, и вместо шлема у нее был капюшон.
— Ну, если еще дама сама по себе красивая, то да, эффектно, — признал Вася.
— Гарриет быстро привлекла внимание, — продолжала фройляйн Шнапс. — Были тогда такие женщины, эксцентричные, привлекательные, заметные для прессы. Они старались сделать как можно больше для женского равноправия. Овладевали мужскими профессиями, мужскими привычками. Гарриет водила автомобиль, делала фоторепортажи, курила, путешествовала, летала на самолете и плюс ко всему писала сценарии для фильмов. Кстати, по ее сценариям снимал знаменитый в те годы режиссер — Дэвид Гриффит.
— Не слышал о таком, — признался Вася.
— Ну, Вася, это было давно, — утешил его Хопкинс. — Сейчас и фильмы-то эти не показывают. Они были черно-белые и немые.
— И короткометражные, — добавила Брунгильда. — Вроде мелодрамы «Слепая принцесса и поэт» или «Свет во тьме». Сценарий Квимби, 1911 год. В одном из фильмов она сыграла — правда, эпизодическую роль.
— В общем, «человек эпохи Возрождения», — вздохнул Вася. — Вот были люди!..
— Да, и еще она снималась в рекламе виноградной воды Vin Fiz, — добавила Брунгильда. — В своем знаменитом пурпурном комбинезоне. Это так, попутно. Гарриет Квимби включилась в общую тогдашнюю гонку за рекордами. 4 сентября 1911 года она совершила первый ночной полет.
— А разве до нее ночью не летали? — удивился Хопкинс.
— Женщины — нет, — ответила Брунгильда. — Весной 1912 года она приступила к своему грандиозному плану. Она хотела стать первой женщиной, перелетевшей через Ла Манш.
— Так и через Ла Манш ведь уже летали, — вставил Хопкинс. — Кажется, в 1909 году Луи Блерио...
— Блерио — не женщина, — резонно ответила Брунгильда. — Билл, вы вообще меня слушаете? Авиатрисы хотели доказать, что в состоянии выполнять все те же трюки, что и мужчины. Поэтому Квимби вылетела из Дувра и через 59 минут произвела посадку на пляже в сорока километрах от Кале. Ирония судьбы заключается, однако, в том, что это произошло 16 апреля 1912 года.
— А в чем ирония? — не понял Вася.
— Ей пришлось подождать пару дней, пока рассеется туман, — объяснила Брунгильда. — Когда наконец полет совершился, газеты почти не заметили его, потому что аккурат накануне затонул «Титаник»... Понятно, что все внимание было приковано к этой катастрофе. А достижение Гарриет Квимби осталось незамеченным.
— Обидно, — согласился змей.
— Учитывая, что у Гарриет не было второго шанса, — подхватила фройляйн Шнапс. — Правда, она об этом не знала. 1 июля 1912 года Гарриет Квимби выступала на Тртьем ежегодном Бостонском собрании авиаторов. Она облетела маяк Бостон-Лайт в Бостонской гавани, вернулась и совершила облет аэродрома. На ее совершенно новом двухместном моноплане «Блерио-IХ»  имелся пассажир — Уильям Уиллард, организатор мероприятия. И вот на высоте в 460 метров самолет — по неизвестным причинам — перевернулся.
— Но ведь она же потом справилась с управлением? — недоверчиво сказал Вася.
— Вася, это была открытая кабина, — ответила Брунгильда горестно. — И при том ни пилот, ни пассажир не были пристегнуты. Они просто выпали из самолета и разбились. А самолет рухнул «в грязь», как писали репортажи.
— Ничего себе! — воскликнул Билл Хопкинс. — Из-за такой ерунды?!
— Именно, — кивнула Брунгильда. — После этого пилоты начали пристегиваться.
— А через Ла-Манш она на чем летала? — осведомился дракон.
— Тоже на «Блерио», только одноместном, — ответила Брунгильда. — А тот злополучный самолет, в котором она разбилась, был восстановлен в шестидесятые. Все эти годы он хранился в одном сарае где-то в Нью-Гэмпшире. Старый аэродром «Old Rhinebeck Aerodrome» превращен в музей, и «Блерио» мисс Квимби хранится там. В 1991 году в США выпустили почтовую марку с изображением Гарриет... Так что, Билл, вы можете гордиться своей соотечественницей. Она была красивой, всесторонне одаренной, отважной.
— Вы не перестаете меня удивлять, фройляйн Шнапс, — признался штаб-сержант. — Мне кажется, вы любите этих авиатрис как родных.
— Они — мои кумиры, образцы для подражания, — сказала Брунгильда Шнапс гордо.
— Поразительно, как далеко может завести безобидная реплика насчет одежды, — подытожил дракон. — Непостижимые существа — женщины. Даже когда они — летчики.
Читать сказку на портале.

Jluca: Уважаемые тестеры. В связи с тем, что пока нет нового патча, основными вашими разделами остаются:
-Баги. проверка путеводителя,
-Технические тесты.

Jluca: Вниманию ожидающим. Инвайты тут!

Catus_domesticus: 18 декабря 1940 года состоялся первый полёт американского палубного пикирующего бомбардировщика Curtiss SB2C Helldiver.
Читать новость полностью.

Jluca: конкретно по вам. вы читать не умеете, поэтому до сих пор без инвайта.

Jluca: Вниманию ожидающим. Инвайты тут!

Jluca: Уважаемые тестеры! Данная тема создана для нашего более четкого взаимодействия.
Тут будут публиковаться : - Ближайшие планы по специальным тестам, - Отчеты по работе, - Объявления о брифинге.
Адрес рабочего ТимСпика тут.
Координаторы вылетов: Jluca, detka, odgrand.
Вопросы писать в ЛС координаторам!
За вопросы и флуд в данной теме будет выдаваться наказание согласно разделу 3 пункту 3 Правил форума.

Catus_domesticus: Обновлено. Работа  форума возобновлена.
18 декабря с 12:00 по 13.30 (МСК) форум World of Warplanes был недоступен в связи с техническими работами.

Catus_domesticus: 17 декабря 1903 года состоялся первый в мире полёт самолёта конструкции братьев Райт.
Читать новость полностью.

Zvika_Greengold: Занимаемся подведением итогов.

Catus_domesticus: В разделе «История» появился материал, посвящённый первым модификациям знаменитого японского палубного истребителя Mitsubishi А6М Zero.
Читать материал в разделе «История».

В первой половине ХХ века назвать Японию миролюбивой страной можно было только по ошибке. Гордые самураи всерьез намеревались установить господство как минимум над Юго-Восточной Азией и вполне справедливо полагали, что начинать завоевания надо с Китая. С 1931 года Япония задирала и провоцировала Поднебесную, и в 1937 году мелкие конфликты развернулись в полномасштабную войну.
Важность авиации как рода войск японцы понимали прекрасно, и потому следовали принципу: проектирование нового самолёта следует начинать еще тогда, когда предыдущая модель только становится на вооружение. Рождение «Зеро» так и состоялось. В 1937 году палубный истребитель «Мицубиси А5М» начал поступать в состав авиационных частей, а у военных уже был готов список требований к следующему палубному самолёту. Этот список имел кодовое название «12-Си», что означало 12 год эры Сёва. Заказчики очень ответственно и серьёзно подошли к формированию технического задания для конструкторов. Проанализировав тенденции развития палубной авиации в мире, они хотели получить самолёт, который заведомо превосходил бы машины потенциальных противников.
В соответствии с требованиями «12-Си», истребитель должен был иметь размах крыльев не более 12 метров, развивать на высоте 4000 метров скорость до 500 км/ч и как минимум не уступать А5М в маневренности. Продолжительность полёта машины должна была составлять 6-8 часов в экономическом режиме при наличии подвесного топливного бака. Вооружение истребителя должно было быть довольно мощным: две 20-миллиметровые пушки и два пулемёта калибра 7,7 миллиметра. Предусматривалась возможность оснащения самолёта двумя 30-килограммовыми или одной 60-килограммовой бомбой. Положительным моментом было то, что в техническом задании не предусматривалось никаких ограничений по массе. Отказ от требований к массе был сознательным: японцы убедились, что для конструкторов требование уложиться в определённое количество килограммов является чуть ли не самой серьёзной помехой.
19 мая 1937 года требования «12-Си» были переданы фирмам «Мицубиси» («Мицубиси Дзюкогё Кабусики Кайся») и «Накадзима» («Накадзима Хикоки Кабусики Кайся»). Конструкторы «Накадзимы», изучив техническое задание, сочли его невыполнимым, и компания отказалась принимать участие в конкурсе. «Мицубиси» вызов приняла и поручила работу над самолётом группе инженеров под руководством молодого, но тем не менее опытного Дзиро Хорикоси.
Первой задачей конструкторов стал выбор двигателя для самолёта. Военные не хотели ждать, пока будет разработан новый мотор и требовали, чтобы истребитель оснащался одним из тех двигателей, которые уже были в серийном производстве. Хорикоси предложил использовать двухрядный звездообразный двигатель «Мицубиши Кинсей 42». Военными эта идея была отвергнута, так как «Кинсей 42» со своими 1014 лошадиными силами не обладал достаточной удельной мощностью. Не желая использовать двигатели конкурирующих фирм, Хорикоси решил использовать мотор «Мицубиси Зюйсей 13». Этим двигателем были оснащены первые два прототипа нового истребителя.
Как уже было сказано выше, военные не ограничивали массу самолёта. Но конструкторы не хотели допустить его перетяжеления. Поэтому в конструкции широко применялся дюраль. Японцы в то время выпускали дюралюминий марки ESD, который превосходил американские аналоги. Правда, этот сплав был сильно подвержен коррозии, но короткая жизнь истребителя позволяла закрыть глаза на проблему.
Чтобы уменьшить количество монтажных секций и таким образом выиграть в массе, группа Хорикоси сделала крылья нового истребителя одной монолитной конструкцией. Из-за этого фюзеляж самолёта состоял из двух частей, соединявшихся шпильками сразу за линией крыльев. Для придания машине большей устойчивости хвостовое оперение было сделано довольно крупного размера.
Отслеживая мировые тенденции в конструировании истребителей, военные хотели, чтобы новый самолёт нёс вооружение, превосходившее европейские и американские аналоги. Традиционно использовавшихся пулемётов калибра 7,7 мм было недостаточно для выполнения этого требования. Поэтому японцы купили у фирмы «Эрликон» лицензию на производство 20-мм пушки. Под обозначением «Тип 99» это орудие стало стандартным для установки на японские самолёты.
Конструкторам нужно было решить, как установить две такие пушки в новый истребитель. В итоге пушки разместили в крыльях около стоек шасси: там конструкция крыла была усилена для преодоления посадочных нагрузок. После этого новый японский самолёт стал самым тяжеловооружённым самолётом в мире.
Военные развернули жаркий спор относительно того, каким должен быть истребитель к моменту выхода в серию. Основной конфликт развернулся вокруг того, что важнее для самолёта: скорость или маневренность. В конечном счёте, когда весь проект оказался под угрозой, Дзиро Хорикоси пообещал, что самолёт будет иметь все необходимые качества к моменту завершения работы.  Первый испытательный полёт опытного образца А6М состоялся 1 апреля 1939 года. Результаты были признаны положительными.
С апреля по октябрь 1939 года проводились испытания и доводка самолёта. Одним из первых изменений, внесённых в конструкцию, стала замена винта с двухлопастного на трехлопастный, так как последний устранял вибрацию самолёта в полёте. Затем, в мае, военные приказали заменить мотор на более мощный «Накадзима Сакае 12». Пока шли работы по замене двигателя, лётные испытания велись на истребителе с прежним мотором «Мицубиши Зюйсей». В этом прототипе для управления машиной приходилось прилагать большие усилия для управления штурвалом. Эту проблема была устранена на втором прототипе, испытания которого проводились в конце октября 1939 года.
Третий опытный А6М уже оснащался новым мотором «Сакае 12». Такая модель была названа А6М2. Переделки мотора и кожуха двигателя повлекли за собой нарушение циркуляции воздуха в силовом отделении и перегрев двигателя. Сразу решить проблему не удалось, и её устранение передвинули на ближайшее время. Была изменена конфигурация хвостового оперения, благодаря чему самолёт стал значительно менее склонен к сваливанию в штопор.
Самолёт получил обозначение «Тип 0» или A6M1. Выпуск машин был налажен на заводе №3 в Нагое.  Японцы называли машину Рей-Сен или Зеро-Сен, то есть «самолёт Ноль». От лётчиков-испытателей он получил только положительные отзывы, а первая серьезная катастрофа на испытаниях произошла только спустя почти год, во время полётов с перегрузкой двигателя при пикировании. Предполагалось, что причиной аварии стал обрыв тяги двигателя. Проведение работ по усилению тяг отодвинуло введение самолёта в строй с мая на июль 1940 года.
Штаб морской авиации как можно скорее хотел испытать самолёт в бою. Полигоном для проверки боем должен был стать Китай, где в это время японские бомбардировщики несли большие потери из-за отсутствия истребителя-прикрытия с достаточным радиусом действия. Группа из шести предсерийных машин отправилась в Ханькоу 21 июля 1940 года. Еще девять самолётов поступили туда же после испытаний на авианосце.
Боевые испытания показали высокую эффективность истребителя. Но при этом стало ясно, что откладывать устранение проблемы с перегревом мотора больше нельзя. Установка жестяных дефлекторов, направлявших воздух на второй ряд цилиндров, помогла справиться с этим недостатком, и в дальнейшем такая особенность конструкции стала стандартной для всех серийных самолётов этого типа. Осталась нерешённой проблема с заклиниванием системы сброса подвесного топливного бака.
Самолёты А6М2 казались японскому командованию чудо-оружием, позволявшим полностью захватить превосходство в воздухе. Им не верилось, что такой прекрасный самолёт как «Зеро», может быстро устареть. Поэтому военные отступили от своей традиции начинать разработку нового истребителя сразу же после принятия на вооружение предыдущего, ограничившись разработкой требований к совершенствованию конструкции А6М2.
Начиная с 22-го серийного самолёта,  на «Зеро» был усилен задний лонжерон крыла. С 37-го экземпляра — изменено расположение выхлопных патрубков. Примерно с 65-го экземпляра были введены складываемые вручную законцовки крыла. Позже на 192-м A6M2 был установлен балансир на триммер элеронов*.
Вплоть до появления у американцев истребителей P-38 Lihgtning, F4U Corsair и F6F Hellcat «Зеро» был сильнейшим самолётом тихоокеанского региона. В начале июня 1942 года один «Зеро» совершил вынужденную посадку в районе Алеутских островов. Американцы подобрали машину, отремонтировали ее и провели испытания, позволившие выработать тактику борьбы с А6М2. Вообще, к концу 1942 года Япония утратила количественный перевес в палубной авиации и начала терять качественный. Это наконец-то побудило военных отдать приказ о разработке усовершенствованного истребителя «Зеро», получившего обозначение А6М3. Ему будет посвящён отдельный материал исторического раздела.
*Триммер элеронов — средство аэродинамической балансировки самолёта; устанавливается для снижения утомляемости лётчика.

Catus_domesticus: Полёт «Москито» — лорд Бивербрук принял окончательное решение: деревянному бомбардировщику быть. Легенда британских ВВС — Mosquito отправляется в первые испытательные полеты.

15 апреля 1940 года, Лондон
— Нет, нет и нет! — Министр авиации Великобритании лорд Бивербрук был непреклонен. — И слушать не желаю. Сэр, решение было принято. Решение обоснованное и утвержденное. Это не мой личный каприз, сэр.
Сэр Уилфред Фримен, член Авиационного совета по исследованиям и разработкам, старый друг и товарищ сэра Джеффри де Хэвиленда, упрямо положил на стол министра докладную записку:
— Я подробно изложил свои соображения, сэр, почему для «Москито» фирмы «Де Хэвиленд» необходимо сделать исключение.
— После того, как начались активные боевые в Северной Европе, прекращение всех разработок со слишком отдаленными сроками готовности серийных образцов прекращено, — отрезал министр. — Мы не можем делать исключения для ваших личных друзей, сэр.
Фримен вспыхнул:
— Речь идет не о личном одолжении, сэр! Речь идет о благе страны. Де Хэвиленд разработал самолет, который, возможно, спасет Британию. Заморозить этот проект было бы... неосмотрительно.
Министр иронически сощурился:
— Что ж, вы можете держать себя в руках, сэр, и я отмечаю это обстоятельство как положительное. Чем так примечателен этот самолет, что вы готовы за него биться?
— Это двухмоторный бомбардировщик, — начал Фримен. — Два мотора Роллс-Ройс «Мерлин», мощностью почти в тысячу триста лошадиных сил. Самолет способен развивать скорость свыше шестисот километров в час. Дальность полета — две тысячи четыреста километров.
— Вы говорите о деревянной машине? — уточнил министр. — Господи, сэр! Этот самолет уже сейчас называют «мечта термита»!
— При всем моем уважении, сэр, как раз термитам на этом самолете делать нечего, — возразил Фримен. — Все продумано. Обшивка трехслойная, что позволяет радикально уменьшить количество подкрепляющих стрингеров, шпангоутов и нервюр. Верхний и нижний слои — из фанеры, средний — из легкой бальзы. Все склеивается под давлением формальдегидным клеем. Как раз это предотвращает поражение насекомыми.
— Гм, — проговорил министр. — Но что-то от насекомого в этом самолете все же есть. «Москито». Думаете, он способен будет жалить немцев?
— Не построим — не увидим, — Фримен заметил, что министр впервые дал слабину. — Чем примечательна фанера, сэр? Швы практически отсутствуют, качество поверхности — превосходное. Главный аэродинамик фирмы «Де Хэвиленд» Кларксон продумал здесь каждую мелочь. Аэродинамическое сопротивление крайне низко.
— Сейчас все наши силы стянуты к Норвегии, — сказал лорд Бивербрук. — Я не могу взять на себя ответственность...
— Сэр! — взорвался наконец Фримен. — Я даю вам личные гарантии, что к июлю сорок первого все пятьдесят бомбардировщиков-разведчиков «Москито» будут переданы Королевским ВВС.
— Не смею сомневаться в вашем честном слове, сэр, — мрачно отозвался лорд Бивербрук, — однако все наши усилия должны быть сосредоточены на производстве самолетов «Харрикейн», «Спитфайр» и «Бленхейм». На новые проекты нет ни средств, ни времени. Мы не можем позволить себе распылять силы!
Фримен раскланялся и вышел.
5 мая 1940 года, Лондон
— Опять вы?
Лорд Бивербрук оторвался от сводки.
Положение дел было сложным. И перспектива не выглядела вдохновляющей. Немцы развивали наступление в Европе.
Британия несла потери.
В кабинет министра вошли сэр Уилфред Фримен и сэр Джеффри де Хэвиленд.
— Решили атаковать меня плечом к плечу, как старые боевые товарищи? — министр позволил себе поднять бровь. — Джентльмены, вы теряете время.
— Я прибыл сюда, оставив мой завод, — глухо заговорил де Хэвиленд, — потому что не могу допустить... Сэр, я обязан предоставить вам все данные! Я владею абсолютно всей информацией и в состоянии ответить на любой вопрос по самолету.
— Гм, — молвил лорд Бивербрук. — Могу ли я предложить вам чаю? — Он позвонил, и скоро в кабинет явилась секретарша с подносом.
Сэр Джеффри почувствовал, что успокаивается. Горячий чай — большая сила.
— Сэр Уилфред передал мне, — заговорил де Хэвиленд, — основное возражение министерства против развертывания строительства самолетов «Москито»: Англия сейчас должна как можно быстрее строить другие, уже испытанные самолеты.
— Это так, — кивнул лорд Бивербрук и с любопытством глянул на посетителя.
Сэр Джеффри выглядел усталым, однако глаза его горели. Глаза неутомимого борца.
— Но «Москито» — деревянный самолет, — проговорил де Хэвиленд. — Продолжение разработки никак не скажется на выпуске прочих серийных самолетов. Ведь наша конструкция практически не требует применения металлообрабатывающих станков. Вообще в производстве «Москито» можно использовать низкоквалифицированную рабочую силу.
Лорд Бивербрук вынужден был признать:
— Это плюс.
— Кроме того, — приободрился де Хэвиленд, — наши конструкторы отказались от обычных масляно-пневматических амортизаторов основных стоек шасси. Это существенно упростило проект. Мы заменили их набором резиновых прокладок. Вместо стали используем, где возможно, ковкий чугун.
— О, — молвил лорд Бивербрук, — хорошо. Но, — он поднял палец, — вот мое главное возражение: моторы. Ваш «Москито» заберет у других самолетов моторы.
— Сэр, — де Хэвиленд оставался бесстрастным, что выдавало в нем опытного игрока в покер, — моя фирма выступает с инициативой. Мы готовы ремонтировать на нашем заводе самолеты «Харрикейн» и моторы «Мерлин». Мы располагаем соответствующими возможностями. А взамен...
Лорд Бивербрук поднял руки и рассмеялся.
— Ваша взяла, сэр! Делайте вашего деревянного «комара»!
18 июля 1940 года, Хатфилд
Сэр Джеффри де Хэвиленд вызвал к себе главного летчика-испытателя фирмы, Джеффри-младшего.
Тот вошел, быстрый, немного угловатый.
— Вы меня звали, сэр?
Де Хэвиленд кивнул ему на стул.
— Вы готовы испытать еще один самолет, разработанный вашим отцом, сэр?
На лице Джеффри-младшего появилась улыбка:
— Еще один?
Отец показал ему на конверт:
— Сегодня пришел контракт на разработку еще одного варианта «Москито» — на сей раз истребительного. Бомбардировщик-разведчик уже готов. И если бы не эти проклятые налеты Люфтваффе, мы бы уже...
Он помрачнел.
Немецкая авиация постоянно тревожила завод. Потери человеко-часов были настолько значительны, что ресурсы фирмы сократились на треть.
— Нас могут задержать, сэр, но нас не остановят, — спокойно отозвался Джеффри-младший.
3 октября 1940 года, Хатфилд
Над заводом отчетливо слышен был зловещий вой.
«Юнкерс». Один или несколько?
Похоже, один.
— В укрытие! Скорей, скорей!
Теперь уже завывала заводская сирена. Люди спешили покинуть рабочие места.
Немецкий самолет отчетливо виден был в небе. Он вынырнул из облаков и зашел для бомбометания.
— Скорей!
Грохот взрыва заглушил заводскую сирену, и она, как по команде, замолчала.
Второй взрыв, третий.
Несколько человек остались лежать на земле. Среди поднятых в воздух обломков не видно было крови. Потом начался пожар.
Де Хэвиленд вместе с ведущим инженером фирмы Бишопом уже ехал на автомобиле из поместья Салисбери Холл. Ехать недалеко — пять миль.
— Абсурд! — сказал Бишоп, наклоняясь к рулю автомобиля. — Конструкторский состав нарочно эвакуировали подальше от возможного места бомбежки. И вот вы мчитесь прямо в эпицентр...
Де Хэвиленд не ответил. Он сделал знак остановить машину — до завода оставалось меньше мили. Вышел. В небе виден был «Юнкерс». Навстречу ему шел какой-то другой самолет. «Харрикейн»! Сэр Джеффри стиснул зубы.
Ju-88 падал. За ним тянулся длинный шлейф дыма.
Бишоп тоже выскочил из машины, подбежал к шефу, тяжело дыша.
— Сбит, сэр! Падает!
Земля вздрогнула от сильного взрыва.
Сэр Джеффри направился к машине:
— Едем. Необходимо оценить ущерб.
Вместе с инженерами завода и руководителями цехов он ходил среди дымящихся развалин. Кто-то из работников позаботился дать де Хэвиленду респиратор.
Погибших вытаскивали из-под развалин и относили на площадь перед административным зданием.
— Двадцать один убитый, — доложили сэру Джеффри. — Еще около семидесяти раненых. Отойдите, сэр, здесь тяжелый воздух.
Сэр Джеффри сел на скамью. Он чувствовал страшную усталость.
— Самолет?.. — прохрипел он.
— К сожалению... — Бишоп подошел к нему с блокнотом в руках. Блокнот был весь в черных пятнах копоти, и руки у ведущего инженера тоже были черны. — К сожалению, сэр, почти все деревянные заготовки для прототипа уничтожены.
«Нас могут задержать, но нас не остановят», — вспомнились де Хэвиленду слова сына.
Он улыбнулся. Под респиратором улыбки не было видно.
25 ноября 1940 года, Хатфилд
Ярко-желтый самолет стоял на аэродроме, готовый к взлету.
Такой жуткий канареечный цвет был выбран нарочно — чтобы исключить недоразумения с зенитчиками.
Силуэт «Москито» не был известен английской службе ПВО. А в деле обороны работало правило: сначала стрелять, а потом уже задавать вопросы. Незнакомому самолету грозила опасность.
Но де Хэвиленд, который занимался своей работой уже больше тридцати лет, знал, как уладить дело.
Основные агрегаты самолета доставили из Салисбери Холл на завод автотранспортом еще в начале ноября. Здесь произошло последнее чудо: сборка.
Шеф-пилот фирмы, Джеффри-младший, поднял самолет в воздух.
Через полчаса он совершил посадку. Свершилось. «Москито» в небе. Как обычно, в первом полете шасси не убирали.
Первым из самолета вышел пилот, за ним — пассажир, ведущий инженер Бишоп.
Бишоп озабоченно хмурился.
— Ну что ж, джентльмены, всех благодарю за работу, — произнес ведущий инженер. — Будем летать, будем испытывать самолет. Условия у нас неблагоприятные, наступает зима. Оно и к лучшему. Наш «комарик» должен доказать, что никакие погодные неприятности ему нипочем.
11 декабря 1940 хода, Хатфилд
Сэр Джеффри облачился в свой старый летный комбинезон.
Несмотря на возраст, де Хэвиленд сохранил юношески стройную, подтянутую фигуру. Комбинезон до сих пор был ему впору.
Он перехватил взгляд сына:
— Не говори мне, что я слишком стар, чтобы летать, — предупредил он. — Я испытывал самолеты, когда тебя еще на свете не было.
— Это-то и пугает, — пробормотал Джеффри-младший.
Но он говорил не всерьез. Отец всегда очень ответственно относился к своим машинам. И до недавнего времени действительно все испытывал в полете сам.
— Я буду спокойным пассажиром, — обещал сэр Джеффри.
— Не сомневаюсь, сэр, — спокойно отозвался сын.
Несколько дней назад Бишоп летал на «Харрикейне» следом за испытуемым «Москито» и обнаружил интенсивные завихрения за мотогондолами. В некоторых режимах полета это могло привести к флаттеру.
Бишоп внес изменения. В задней нижней части мотогондол смонтировали щелевые закрылки. Теперь предстояло убедиться в том, что новшество работает.
— Что происходит? — спросил де Хэвиленд сына. — Почему ты выключил двигатель?
— На правой мотогондоле вспучилась обшивка, — ответил Джеффри-младший. — Идем на левом моторе. Все в порядке, сэр.
«Москито» совершил нормальную посадку. Де Хэвиленд ступил на землю аэродрома, постоял несколько секунд, приходя в себя. Потом на его лице появилась улыбка.
— Срочно ремонтировать! — приказал он. — В конце года члены правительства Британии желают видеть новые самолеты. Мы должны успеть.
30 декабря 1940 года, Салисбери Холл
— Что ж, — сэр Джеффри откинулся в кресле и взял чашку горячего чая. — Время сейчас не такое, чтобы состязаться со своими же и праздновать победу англичан над англичанами. И все же... — Он отпил глоток. — Что скажете, Бишоп? Вчерашние испытания были очень впечатляющими, не так ли?
— О да, сэр, — кивнул Бишоп, подлаживаясь под тон шефа. — Несомненно.
— Прекрасные самолеты — истребитель Хоукер «Торнадо», например, — продолжал де Хэвиленд. — Лорд Бивербрук был просто в восторге.
— Разумеется, сэр, — подхватил Бишоп. — А бомбардировщики «Стирлинг» и «Галифакс»? Они были прекрасны.
— И все-таки именно «Москито» был отмечен как блестящий проект! — заключил де Хэвиленд. — Блестящий, джентльмены! Более того. Мы получили второй официальный заказ — на постройку ста пятидесяти самолетов. Мне также порекомендовали расширить производственные площади, поскольку нас ожидают куда более крупные заказы.
Он поднял чашку чая, подержал ее в воздухе, потом поставил ее на поднос и позвонил:
— Глэдис, принесите, пожалуйста коньяк.
Он взял стакан, коньяк блеснул благородным темным янтарем.
— За «Москито»! За его счастливый полет!
Читать рассказ на портале.

Fleget: А зачем мне это объяснять? Вы люди умные, сами должны выбирать ситуацию, когда стоит использовать сей прием. Мне вот не пришло в голову спорить о том, что "обратный иммельман" глупо выполнять на малых высотах. Зачем же мне тогда писать, когда и что работает? Молодой человек, что писал выше, как было замечено пишет и отписывается во всех темах форума. И, как мне кажется зачастую пишет просто так, что-бы было.
Ну когда вот к примеру Чаффи безбожно нагибал 13-75?    Зачем было это писать?

Catus_domesticus: 12 декабря 1915 года состоялся полёт первого в истории авиации цельнометаллического самолёта Junkers J.1.
Читать новость полностью.

Zvika_Greengold: Конкурс был продлен из-за технических неполадок которые возникали на форуме.

Midnight: Обратитесь в Центр поддержки пользователей
Закрыто.

Catus_domesticus: Стремительный и безоружный — Англия стоит на пороге великой войны. Стране жизненной необходим скоростной бомбардировщик, но министерство авиации с огромным сомнением относится к проекту конструктора Джеффри де Хэвиленда...

15 октября 1938 года, Лондон
Сэр Джеффри де Хэвиленд прибыл утренним поездом из Хартфилда, где размещался его завод.
Авиапромышленнику необходимо было повидать своего старого товарища, сэра Уилфрида Фримена. Старина Уилфред занимал теперь высокий пост члена Авиационного совета по исследованиям и разработкам. Несмотря на занятость, сэр Уилфред согласился принять сэра Джеффри.
Высокий, сухощавый, с длинным породистым лицом, сэр Джеффри, несмотря на возраст — пятьдесят шесть, — двигался с удивительной легкостью. Глядя на него, нетрудно было поверить, что он совсем недавно отошел от полетов.
Да, это было так. Еще несколько лет назад сэр Джеффри де Хэвиленд лично испытывал все сконструированные им модели самолетов.
О, он хорошо знал себе цену! Да, собственно, никто и не отрицал его заслуг.
Давно забыла самая первая его неудача. Первый самолет, разбившийся при первой же попытке подняться с земли. Это было — дай Бог памяти! — в 1910 году...
Второй самолет был продан королевской фабрике воздушных шаров в Фарнборо. Четыреста фунтов. Первые заработанные сэром Джеффри в авиации деньги.
А потом была страшная Великая война. И десятки, сотни, тысячи самолетов «Де Хэвиленд», построенные в те годы. Все они носили инициалы своего создателя, от первой модели до модифицированной девятой.
DH.9. Самый массовый английский самолет. Его детище, составившее основу королевских ВВС. Говорили, что в бою с немецкими машинами этот самолет оказался слабоват. И все равно он оставался «главным английским самолетом». Он воевал в России против большевиков, он охранял колонии Великобритании до начала тридцатых.
— Джеффри, старина, никто не отрицает твоих заслуг, — пытался уговаривать его Фримен.
Де Хэвиленд сидел перед ним в кресле с высокой спинкой, мрачный, тени залегли в глубоких морщинах вокруг его рта и между бровей.
— Пойми, наступает другая эпоха, — продолжал Фримен. — Эпоха цельнометаллических самолетов. У тебя же нет никакого опыта в проектировании и строительстве подобных машин.
— Подобных чему? — уронил сэр Джеффри. — О чем мы вообще говорим? Министерству нужен двухмоторный бомбардировщик. Я строил двухмоторные бомбардировщики, если уж на то пошло.
— Идея выглядит безумной, ты отдаешь себе в этом отчет? Деревянный бомбардировщик! Уже на стадии эскиза я могу тебе определенно сказать: у этого аппарата неудовлетворительные летные качества. Он слишком тяжелый.
— Мы предполагаем выпустить данную машину без вооружения, — сказал де Хэвиленд. — Мой сын, Джеффри-младший... Ты, наверное, знаешь, что он занял мое место на посту главного летчика-испытателя фирмы?
На лице сэра Уилфреда мелькнуло — «растут дети»... Сын сменил отца. А де Хэвиленды действительно талантливая семья. Две знаменитые актрисы — Оливия де Хэвиленд и Джоан Фонтейн — его кузины. Теперь вот еще и сын. Чтобы летать, нужен талант. Особый талант, не всеми еще оцененный. Поэзия без слов, музыка без нот, картина без холста — вычерчиваемая крыльями в воздухе.
И тут сентиментальные мысли сэра Уилфреда смыло, точно волной. До него наконец дошел смысл произнесенного.
— Вы предполагаете выпустить невооруженный деревянный бомбардировщик, сэр Джеффри? — переспросил он. — Вы... э... сэр?..
Он проглотил слова, о которых оба могли бы впоследствии сильно пожалеть.
Де Хэвиленд молчал. Мигала лампа.
Наконец сэр Уилфред произнес:
— А если немецкие машины окажутся еще более скоростными? Они будут догонять и сбивать ваши деревянные самолетики пачками!
— Серийные истребители, насколько нам известно, развивают скорость не выше шестисот километров в час, — ответил де Хэвиленд. — Мы же предполагаем построить самолет, который сумеет летать быстрее. До шестисот сорока километров в час. Все просчитано. Да я на Библии готов поклясться, что все обстоит именно так!
— На бумаге оно, может, и так! — взорвался Фримен. — А как будет в реальности? Какие-то утопии!..
— Сэр, — вымолвил де Хэвиленд, — выслушайте наконец наши соображения. Письма, которые фирма посылает в министерство, очевидно, не доходят до адресата. Поэтому я, собственно, не поленился приехать лично.
— Слушаю вас, — также официальным тоном откликнулся Фримен.
— Сейчас уже невозможно отрицать, что война близка. Мы не называем противника открыто, но даже самому недалекому мальчишке-газетчику понятно: это Германия. Мы не знаем, какими средствами располагают немцы. Черт побери, сэр, нам неизвестно даже, как далеко продвинулась их авиация. Из публикаций в газетах вообще ничего нельзя понять: немцы напускают туману так, словно учились этому в Лондоне.
— Не могу с вами не согласиться, сэр, — кивнул сэр Уилфред.
— Не перебивайте, сэр, — строго остановил его де Хэвиленд. — Не стану отрицать: в условиях мирного времени у нас нет ни малейшего шанса выйти на рынок военной техники с нашим деревянным бомбардировщиком. Но во время войны в стране неизбежно возникнет дефицит алюминия.
— Между прочим, бальза тоже не растет в Англии, — вставил сэр Уилфред Фримен. — За ней придется ездить в колонии.
— Алюминий будет в дефиците, — с нажимом повторил сэр Джеффри. — А древесину можно хорошо отполировать.
— Но невооруженный боевой самолет!.. Звучит абсурдно!
— Не так абсурдно, как вам кажется, сэр, — заметил де Хэвиленд. — Бортовые пулеметы защищают самолет от истребителей только отчасти. А против зенитной артиллерии они вообще бессильны. Если же мы изымем оборонительные стрелковые установки, то наш бомбардировщик станет более высотным, более скоростным и маневренным. Он легко сможет уклоняться от атак истребителей противника. Равно как и от зенитного огня.
Фримен тихо постукивал пальцами по столу. Слушал.
Голос де Хэвиленда окреп:
— Далее, мы предлагаем уменьшить экипаж до двух человек: пилот и навигатор-бомбардир. Это сократит людские потери. А если будет сбит четырехмоторный бомбардировщик, который так люб министерству, то Британия потеряет сразу семерых своих сыновей. Согласитесь, в этом аспекте мое предложение гораздо менее абсурдно, чем показалось вам на первый взгляд!
— А вам не кажется, что члены экипажа будут просто перегружены обязанностями? — задал вопрос Фримен. — Господи, сэр Джеффри, их будет всего двое! Навигатору придется держать связь с землей, наблюдать за воздушной обстановкой, сбрасывать бомбы, а пилоту — вести машину несколько часов без отдыха! Способен ли на такое человек?
— Англичанин способен на многое, — ответил сэр Джеффри. — К тому же, до Берлина на крейсерской скорости наш самолет, по моим расчетам, будет лететь всего два часа.
Сэр Уилфред Фримен выдержал долгу паузу и наконец прервал молчание:
— Хочу только напомнить, что мы уже развернули производство четырех двухмоторных — кстати, цельнометаллических, — бомбовозов: «Бленхейма», «Уитли», «Веллингтона» и «Хемпдена», — сказал сэр Уилфред. — А вы предлагаете нам строить маленькие деревянные игрушечные самолетики.
— Ваше встречное предложение неприемлемо, — холодным тоном заявил де Хэвиленд. Он положил на стол толстый конверт, полученный из министерства авиации. — Выступить в качестве субподрядчика? Производить крылья для самолетов чужих конструкций? Вам не кажется, сэр, что это просто унизительно?
— Вам предоставлено право трудиться на благо Британии! — не выдержал Фримен. — Что еще нужно? Вы же патриот!
Де Хэвиленд вскочил с кресла, нагнулся через стол к сэру Уилфреду.
— Да, — сказал сэр Джеффри. — Я патриот. И как патриот я говорю вам: фирма «Де Хэвиленд» в состоянии послужить Империи гораздо лучше, чем ей предложено. Строить для кого-то крылья? Пфе! Мы будем строить бомбардировщики.
— Хорошо, — сдался сэр Уилфред. — Черт побери, дружище, какой напор!.. Возможно, ваша идея имеет здравое основание.
29 декабря 1939 года, поместье Салисбери Холл
— Письмо, сэр!
Бомбардировочное командование наконец ответило.
Пришел официальный заказ на постройку прототипа.
Еще в середине декабря фирма «Де Хэвиленд» отправила в министерство очередной, доработанный проект.
Два варианта нового деревянного самолета (кое-где его уже успели иронически окрестить «мечтой термита»): бомбардировщик и истребитель-разведчик.
Де Хэвиленд в конце концов согласился с необходимостью добавить третьего члена экипажа бомбардировщика. Для радиста была спроектирована отдельная кабина позади крыла. Бомбардировщик мог нести две бомбы по 227 килограммов (или четыре — по 113 килограммов).
Истребитель-разведчик — двухместный — получил четыре двадцатимиллиметровые пушки в нижней части фюзеляжа и три фотоаппарата.
Бомбардировочное командование никак не могло смириться с идеей самолета без оборонительных стрелковых точек. Но в конце концов Фримен, решительно занявший сторону де Хэвиленда, сумел пробить в министерстве проект.
— Можно начинать работу, джентльмены, — сэр Джеффри сиял, обращаясь к своим конструкторам. — Нас призвали на службу Англии — и не на подхвате, как предполагалось изначально, а в передних рядах. Мы будем делать собственный самолет.
С октября конструкторский коллектив был переведен в это старинное поместье — в пяти милях от завода в Хатфилде.
Налеты Люфтваффе неизбежны. Немцы непременно будут бомбить завод. На сей счет никто не строил иллюзий. Вокруг предприятия уже выкопали траншеи, обложили подстанцию и все важнейшие сооружения мешками с песком. Выдали противогазы сотрудникам фирмы и всем жителям прилегающего района.
Маленький деревянный самолет, быстрый, как москит, поднимется в небо и защитит Метрополию. День и ночь будут работать конструкторы, улучшая проект, а рабочие не отойдут от станков.
Долгожданный пакет из министерства, давшего наконец «добро» на эти работы, лежал на столе у главы фирмы. Предстояли долгие дни напряженного труда — ради того, чтобы в небо взлетел один из самых знаменитых английских самолетов, «Москито». Единственный самолет фирмы «Де Хэвиленд», не имевший в своем обозначении инициалов главы и основателя фирмы — DH...
Читать рассказ на портале.

Zvika_Greengold: Нет. Разработчики не верят в конец света, только если в конец интернета.