Полёт «Москито»

Catus_domesticus: Полёт «Москито» — лорд Бивербрук принял окончательное решение: деревянному бомбардировщику быть. Легенда британских ВВС — Mosquito отправляется в первые испытательные полеты.

15 апреля 1940 года, Лондон
— Нет, нет и нет! — Министр авиации Великобритании лорд Бивербрук был непреклонен. — И слушать не желаю. Сэр, решение было принято. Решение обоснованное и утвержденное. Это не мой личный каприз, сэр.
Сэр Уилфред Фримен, член Авиационного совета по исследованиям и разработкам, старый друг и товарищ сэра Джеффри де Хэвиленда, упрямо положил на стол министра докладную записку:
— Я подробно изложил свои соображения, сэр, почему для «Москито» фирмы «Де Хэвиленд» необходимо сделать исключение.
— После того, как начались активные боевые в Северной Европе, прекращение всех разработок со слишком отдаленными сроками готовности серийных образцов прекращено, — отрезал министр. — Мы не можем делать исключения для ваших личных друзей, сэр.
Фримен вспыхнул:
— Речь идет не о личном одолжении, сэр! Речь идет о благе страны. Де Хэвиленд разработал самолет, который, возможно, спасет Британию. Заморозить этот проект было бы... неосмотрительно.
Министр иронически сощурился:
— Что ж, вы можете держать себя в руках, сэр, и я отмечаю это обстоятельство как положительное. Чем так примечателен этот самолет, что вы готовы за него биться?
— Это двухмоторный бомбардировщик, — начал Фримен. — Два мотора Роллс-Ройс «Мерлин», мощностью почти в тысячу триста лошадиных сил. Самолет способен развивать скорость свыше шестисот километров в час. Дальность полета — две тысячи четыреста километров.
— Вы говорите о деревянной машине? — уточнил министр. — Господи, сэр! Этот самолет уже сейчас называют «мечта термита»!
— При всем моем уважении, сэр, как раз термитам на этом самолете делать нечего, — возразил Фримен. — Все продумано. Обшивка трехслойная, что позволяет радикально уменьшить количество подкрепляющих стрингеров, шпангоутов и нервюр. Верхний и нижний слои — из фанеры, средний — из легкой бальзы. Все склеивается под давлением формальдегидным клеем. Как раз это предотвращает поражение насекомыми.
— Гм, — проговорил министр. — Но что-то от насекомого в этом самолете все же есть. «Москито». Думаете, он способен будет жалить немцев?
— Не построим — не увидим, — Фримен заметил, что министр впервые дал слабину. — Чем примечательна фанера, сэр? Швы практически отсутствуют, качество поверхности — превосходное. Главный аэродинамик фирмы «Де Хэвиленд» Кларксон продумал здесь каждую мелочь. Аэродинамическое сопротивление крайне низко.
— Сейчас все наши силы стянуты к Норвегии, — сказал лорд Бивербрук. — Я не могу взять на себя ответственность...
— Сэр! — взорвался наконец Фримен. — Я даю вам личные гарантии, что к июлю сорок первого все пятьдесят бомбардировщиков-разведчиков «Москито» будут переданы Королевским ВВС.
— Не смею сомневаться в вашем честном слове, сэр, — мрачно отозвался лорд Бивербрук, — однако все наши усилия должны быть сосредоточены на производстве самолетов «Харрикейн», «Спитфайр» и «Бленхейм». На новые проекты нет ни средств, ни времени. Мы не можем позволить себе распылять силы!
Фримен раскланялся и вышел.
5 мая 1940 года, Лондон
— Опять вы?
Лорд Бивербрук оторвался от сводки.
Положение дел было сложным. И перспектива не выглядела вдохновляющей. Немцы развивали наступление в Европе.
Британия несла потери.
В кабинет министра вошли сэр Уилфред Фримен и сэр Джеффри де Хэвиленд.
— Решили атаковать меня плечом к плечу, как старые боевые товарищи? — министр позволил себе поднять бровь. — Джентльмены, вы теряете время.
— Я прибыл сюда, оставив мой завод, — глухо заговорил де Хэвиленд, — потому что не могу допустить... Сэр, я обязан предоставить вам все данные! Я владею абсолютно всей информацией и в состоянии ответить на любой вопрос по самолету.
— Гм, — молвил лорд Бивербрук. — Могу ли я предложить вам чаю? — Он позвонил, и скоро в кабинет явилась секретарша с подносом.
Сэр Джеффри почувствовал, что успокаивается. Горячий чай — большая сила.
— Сэр Уилфред передал мне, — заговорил де Хэвиленд, — основное возражение министерства против развертывания строительства самолетов «Москито»: Англия сейчас должна как можно быстрее строить другие, уже испытанные самолеты.
— Это так, — кивнул лорд Бивербрук и с любопытством глянул на посетителя.
Сэр Джеффри выглядел усталым, однако глаза его горели. Глаза неутомимого борца.
— Но «Москито» — деревянный самолет, — проговорил де Хэвиленд. — Продолжение разработки никак не скажется на выпуске прочих серийных самолетов. Ведь наша конструкция практически не требует применения металлообрабатывающих станков. Вообще в производстве «Москито» можно использовать низкоквалифицированную рабочую силу.
Лорд Бивербрук вынужден был признать:
— Это плюс.
— Кроме того, — приободрился де Хэвиленд, — наши конструкторы отказались от обычных масляно-пневматических амортизаторов основных стоек шасси. Это существенно упростило проект. Мы заменили их набором резиновых прокладок. Вместо стали используем, где возможно, ковкий чугун.
— О, — молвил лорд Бивербрук, — хорошо. Но, — он поднял палец, — вот мое главное возражение: моторы. Ваш «Москито» заберет у других самолетов моторы.
— Сэр, — де Хэвиленд оставался бесстрастным, что выдавало в нем опытного игрока в покер, — моя фирма выступает с инициативой. Мы готовы ремонтировать на нашем заводе самолеты «Харрикейн» и моторы «Мерлин». Мы располагаем соответствующими возможностями. А взамен...
Лорд Бивербрук поднял руки и рассмеялся.
— Ваша взяла, сэр! Делайте вашего деревянного «комара»!
18 июля 1940 года, Хатфилд
Сэр Джеффри де Хэвиленд вызвал к себе главного летчика-испытателя фирмы, Джеффри-младшего.
Тот вошел, быстрый, немного угловатый.
— Вы меня звали, сэр?
Де Хэвиленд кивнул ему на стул.
— Вы готовы испытать еще один самолет, разработанный вашим отцом, сэр?
На лице Джеффри-младшего появилась улыбка:
— Еще один?
Отец показал ему на конверт:
— Сегодня пришел контракт на разработку еще одного варианта «Москито» — на сей раз истребительного. Бомбардировщик-разведчик уже готов. И если бы не эти проклятые налеты Люфтваффе, мы бы уже...
Он помрачнел.
Немецкая авиация постоянно тревожила завод. Потери человеко-часов были настолько значительны, что ресурсы фирмы сократились на треть.
— Нас могут задержать, сэр, но нас не остановят, — спокойно отозвался Джеффри-младший.
3 октября 1940 года, Хатфилд
Над заводом отчетливо слышен был зловещий вой.
«Юнкерс». Один или несколько?
Похоже, один.
— В укрытие! Скорей, скорей!
Теперь уже завывала заводская сирена. Люди спешили покинуть рабочие места.
Немецкий самолет отчетливо виден был в небе. Он вынырнул из облаков и зашел для бомбометания.
— Скорей!
Грохот взрыва заглушил заводскую сирену, и она, как по команде, замолчала.
Второй взрыв, третий.
Несколько человек остались лежать на земле. Среди поднятых в воздух обломков не видно было крови. Потом начался пожар.
Де Хэвиленд вместе с ведущим инженером фирмы Бишопом уже ехал на автомобиле из поместья Салисбери Холл. Ехать недалеко — пять миль.
— Абсурд! — сказал Бишоп, наклоняясь к рулю автомобиля. — Конструкторский состав нарочно эвакуировали подальше от возможного места бомбежки. И вот вы мчитесь прямо в эпицентр...
Де Хэвиленд не ответил. Он сделал знак остановить машину — до завода оставалось меньше мили. Вышел. В небе виден был «Юнкерс». Навстречу ему шел какой-то другой самолет. «Харрикейн»! Сэр Джеффри стиснул зубы.
Ju-88 падал. За ним тянулся длинный шлейф дыма.
Бишоп тоже выскочил из машины, подбежал к шефу, тяжело дыша.
— Сбит, сэр! Падает!
Земля вздрогнула от сильного взрыва.
Сэр Джеффри направился к машине:
— Едем. Необходимо оценить ущерб.
Вместе с инженерами завода и руководителями цехов он ходил среди дымящихся развалин. Кто-то из работников позаботился дать де Хэвиленду респиратор.
Погибших вытаскивали из-под развалин и относили на площадь перед административным зданием.
— Двадцать один убитый, — доложили сэру Джеффри. — Еще около семидесяти раненых. Отойдите, сэр, здесь тяжелый воздух.
Сэр Джеффри сел на скамью. Он чувствовал страшную усталость.
— Самолет?.. — прохрипел он.
— К сожалению... — Бишоп подошел к нему с блокнотом в руках. Блокнот был весь в черных пятнах копоти, и руки у ведущего инженера тоже были черны. — К сожалению, сэр, почти все деревянные заготовки для прототипа уничтожены.
«Нас могут задержать, но нас не остановят», — вспомнились де Хэвиленду слова сына.
Он улыбнулся. Под респиратором улыбки не было видно.
25 ноября 1940 года, Хатфилд
Ярко-желтый самолет стоял на аэродроме, готовый к взлету.
Такой жуткий канареечный цвет был выбран нарочно — чтобы исключить недоразумения с зенитчиками.
Силуэт «Москито» не был известен английской службе ПВО. А в деле обороны работало правило: сначала стрелять, а потом уже задавать вопросы. Незнакомому самолету грозила опасность.
Но де Хэвиленд, который занимался своей работой уже больше тридцати лет, знал, как уладить дело.
Основные агрегаты самолета доставили из Салисбери Холл на завод автотранспортом еще в начале ноября. Здесь произошло последнее чудо: сборка.
Шеф-пилот фирмы, Джеффри-младший, поднял самолет в воздух.
Через полчаса он совершил посадку. Свершилось. «Москито» в небе. Как обычно, в первом полете шасси не убирали.
Первым из самолета вышел пилот, за ним — пассажир, ведущий инженер Бишоп.
Бишоп озабоченно хмурился.
— Ну что ж, джентльмены, всех благодарю за работу, — произнес ведущий инженер. — Будем летать, будем испытывать самолет. Условия у нас неблагоприятные, наступает зима. Оно и к лучшему. Наш «комарик» должен доказать, что никакие погодные неприятности ему нипочем.
11 декабря 1940 хода, Хатфилд
Сэр Джеффри облачился в свой старый летный комбинезон.
Несмотря на возраст, де Хэвиленд сохранил юношески стройную, подтянутую фигуру. Комбинезон до сих пор был ему впору.
Он перехватил взгляд сына:
— Не говори мне, что я слишком стар, чтобы летать, — предупредил он. — Я испытывал самолеты, когда тебя еще на свете не было.
— Это-то и пугает, — пробормотал Джеффри-младший.
Но он говорил не всерьез. Отец всегда очень ответственно относился к своим машинам. И до недавнего времени действительно все испытывал в полете сам.
— Я буду спокойным пассажиром, — обещал сэр Джеффри.
— Не сомневаюсь, сэр, — спокойно отозвался сын.
Несколько дней назад Бишоп летал на «Харрикейне» следом за испытуемым «Москито» и обнаружил интенсивные завихрения за мотогондолами. В некоторых режимах полета это могло привести к флаттеру.
Бишоп внес изменения. В задней нижней части мотогондол смонтировали щелевые закрылки. Теперь предстояло убедиться в том, что новшество работает.
— Что происходит? — спросил де Хэвиленд сына. — Почему ты выключил двигатель?
— На правой мотогондоле вспучилась обшивка, — ответил Джеффри-младший. — Идем на левом моторе. Все в порядке, сэр.
«Москито» совершил нормальную посадку. Де Хэвиленд ступил на землю аэродрома, постоял несколько секунд, приходя в себя. Потом на его лице появилась улыбка.
— Срочно ремонтировать! — приказал он. — В конце года члены правительства Британии желают видеть новые самолеты. Мы должны успеть.
30 декабря 1940 года, Салисбери Холл
— Что ж, — сэр Джеффри откинулся в кресле и взял чашку горячего чая. — Время сейчас не такое, чтобы состязаться со своими же и праздновать победу англичан над англичанами. И все же... — Он отпил глоток. — Что скажете, Бишоп? Вчерашние испытания были очень впечатляющими, не так ли?
— О да, сэр, — кивнул Бишоп, подлаживаясь под тон шефа. — Несомненно.
— Прекрасные самолеты — истребитель Хоукер «Торнадо», например, — продолжал де Хэвиленд. — Лорд Бивербрук был просто в восторге.
— Разумеется, сэр, — подхватил Бишоп. — А бомбардировщики «Стирлинг» и «Галифакс»? Они были прекрасны.
— И все-таки именно «Москито» был отмечен как блестящий проект! — заключил де Хэвиленд. — Блестящий, джентльмены! Более того. Мы получили второй официальный заказ — на постройку ста пятидесяти самолетов. Мне также порекомендовали расширить производственные площади, поскольку нас ожидают куда более крупные заказы.
Он поднял чашку чая, подержал ее в воздухе, потом поставил ее на поднос и позвонил:
— Глэдис, принесите, пожалуйста коньяк.
Он взял стакан, коньяк блеснул благородным темным янтарем.
— За «Москито»! За его счастливый полет!
Читать рассказ на портале.