Сообщения разработчиков на форуме

Reytar1979: Уважаемый бета-тестер, по вашему вопросу поспрашивал у коллег. Инверсия мышки на данный момент касается именно управления самолетом, а не разворотов камеры для обзора. Если в управлении самолетом "отдать ручку от себя" это значит опустить нос и пикировать, что и отображается инверсией мышки, то в остальных случаях, например при желании повертеть головой и направить камеру вверх или вниз инверсия не включается, так как этот режим - не управление самолетом в полете.
Иными словами, это не баг, это сделано специально и как ни жаль в ближайшей перспективе реализация возможности включения инверсии на указанных вами режимах маловероятно - у игры пока немало более серьезных и требующих решения вопросов, что бы нацеливать программистов на ее решение.
Тему закрываю.

Bumbklaatt: Главное что пилоты в порядке и никто не пострадал, поэтому скорейшего им выздоровления. Ну а технику конечно очень жалко.

Matty: Жаль что мы проиграли конечно..Но ничего :) Первый блин комом, как говорят  
Да и главное не победа, а участие  

Jluca: Огромное спасибо всем за отзывы, комментарии и пожелания.
Вы первопроходцы)))
Вы делаете историю проекта.
П.С. : отдельное спасибо за ответственный подход и серьезное отношение.
ну и от меня отдельные обнимашки)))

Grenoli: Не купите. По крайней мере, пока. Планируем вернуть He100 в будущем.

Fleget: Поддерживаю!

GreyWind: Код работает на том сервере, для которого сгенерирован.
Тема закрыта.

Grenoli: Мы не троллим, мы говорим то, что знаем.Тестовый сервер стартует буквально на днях.

Grenoli: Конечно, планируются. Причем, такие, что заскучать не дадут никому.

Grenoli: Нет. И золото, и ПА, и самолет будут начислены сразу после релиза, то есть 12 ноября.

Catus_domesticus: 1943 год, начало Курской битвы. Перед советской авиацией поставлена задача: уничтожить как можно больше вражеских самолётов на земле и не допустить их появления в бою.

15 июня 1943 года, село Иловское, место базирования 7-го бомбардировочного авиакорпуса
«Виллис» мчался по пыльной грейдерной дороге, обгоняя танки, тягачи с орудиями, машины с пехотой.
Командир Второй воздушной армии Красовский объезжал свои «владения». Предстояла крупная наступательная операция. Оперативная пауза заканчивалась, авиацию ждала большая работа.
Эскадрильи не теряли времени даром: учения велись постоянно.
Седьмой бомбардировочный авиакорпус по праву считался одним из лучших. И командовал им один из лучших — Герой Советского Союза, опытнейший летчик полковник Иван Семенович Полбин.
— Смотрите, товарищ командующий!
Адъютант Семен Павличев не в силах сдержать восхищения.
В небе «Петляковы»: один за другим самолеты выходят к расчетной точке и устремляются вниз резко, как с горной кручи. Гремят взрывы, гудят моторы.
— Красотища, товарищ командующий!
Красовский улыбается в ответ. Красота. Иначе не скажешь.
«Виллис» наконец сворачивает с дороги и по разбитому проселку движется к опушке молодого лиственного леса. Отсюда не видно, но там спрятались самолеты — замаскированы.
Полигон — дальше, за лощиной. Там выложен выкрашенный известью белый крест — цель для бомбардировщиков. Земля там изрыта взрывами.
Красовский не отрывает глаз от бинокля. Ага, а вот и истребители прикрытия — летают двумя эшелонами: наверху, там, откуда бомбардировщики уходят в пике, и почти у самой земли…
— Во дает Иван Семенович, — вздыхает начальник штаба генерал Качев, — даже учебное бомбометание проводит под прикрытием истребителей.
— Отрабатывать нужно не только бомбометание, но и взаимодействие самолетов в воздухе, — кивает командующий армией. — Многому научил нас Сталинград. Жаль только, что цена науки оказалась высока.
Пассажиры «виллиса» замолкают: воспоминания о минувшей битве еще свежи.
Немецкие летчики быстро разобрались, где у советских «пешек» уязвимые места и когда их лучше всего поразить огнем.
Пока пикировщики с головокружительной скоростью — до девятисот километров в час — идут к земле, истребители не могут взять их в кольцо прицела.
Они выжидают. Удачных моментов для атаки два: при вводе в пикирование, когда внимание летчика и штурмана сосредоточено на прицеливании, и при выходе из него, когда скорость самолета резко падает.
Вот тут «Мессеры» и наносят смертельный удар.
Полбин предложил разделить истребительное прикрытие на две группы: одна остается на высоте ввода самолетов в пике, другая уходит вниз и ждет, когда пикировщики сбросят бомбы и снова начнут горизонтальный полет.
— Здравствуйте, Иван Семенович! — Командующий заметил полковника издалека и приветственно окликнул его.
Полбин сидел возле радиостанции с микрофоном в руках и что-то передавал экипажам, находящимся в воздухе. Заметив «виллис», он передал микрофон другому офицеру и подошел к Красовскому.
Поздоровались за руку.
— Довольны ли вы своими молодыми летчиками? — спросил Красовский.
— Вполне, товарищ командующий. — Полбин вдруг засмеялся. — У нас тут один молодец облетывал Пе-2 после замены мотора. Поднял машину в воздух и вдруг давай выделывать на ней фигуры высшего пилотажа. Так у нас этот «Петляков», будто истребитель, накрутил «бочки» — три одинарных и двойную.
— Ну так а что, парень недалек от истины: это ведь в природе Пе-2, — улыбнулся Красовский. — Первоначально он разрабатывался как высотный истребитель дальнего действия с герметической кабиной. И только потом проект изменился, и был создан скоростной высотный бомбардировщик. Так что все правильно.
Полбин кивнул на самолеты, продолжавшие заходить для бомбометания:
— Главная задача у нас — отработать слаженность экипажей. Ведь в горизонтальном полете летчик видит цель ровно до того момента, пока ее не закрывает полкабины, а дальше он выполняет команды штурмана. Вот тут, как говорится, и важно, чтобы два человека действовали как единое целое.
— Правильно мыслите, Иван Семенович, — одобрил Красовский. — В ближайшее время предстоит бомбить малые цели, переправы, мосты, отдельные огневые точки.
— Значит, наступление, товарищ командующий?
— Значит, наступление. И вот еще, товарищ Полбин: отберите экипажи, способные действовать в сумерках.
4 июля 1943 года, штаб Воронежского фронта
Летняя ночь коротка.
— А поспать-то сегодня не получится… — задумчиво проговорил представитель Ставки по авиации генерал-полковник Григорий Алексеевич Ворожейкин.
Присутствие Ворожейкина в штабе и поздний вызов к командующему фронтом без всяких слов объяснил Красовскому: начинается.
Ворожейкин «колдовал» над картой, обложившись разведданными, аэрофотоснимками местности, то и дело наклонился ниже с лупой в руке.
Григорий Алексеевич — офицер еще царской армии — опытнейший командир. Его присутствие сейчас успокаивало.
Ватутин, напротив, выглядел нервным, взвинченным:
— Немцы наступают завтра. Мы должны их опередить. — Он потер ладонью лоб. — Да, операция наша — оборонительная, и все-таки…
Природу души не переделать: хоть Ватутин и вынужден был сидеть в обороне, он то и дело переходил в наступление. Активная же оборона? Активная! Нужно противника обескровить, измотать? Нужно!
Поэтому — бить, бить!
— Поступим неожиданно, — продолжал Николай Федорович, — жахнем по их аэродромам. — Он показал на Ворожейкина, все еще подсчитывавшего количество немецких самолетов, обнаруженных нашей разведкой на аэродромах. — Нанесем массированный удар — и посмотрим, как они будут поддерживать свои наземные войска без авиации. Артиллерии-то у них не хватает, самолетами прикрываются.
Красовский понял: время бурных дебатов позади, командующий фронтом утвердился в своем решении — теперь остается только действовать.
До сих пор шли серьезные споры. Командующий Шестнадцатой Воздушной армией, например, был уверен: бомбежка немецких авиабаз обернется для нас серьезными потерями. Не лучше ли нанести массированный удар по танковым и механизированным соединениям противника с первых же часов битвы?
Дополнительная воздушная разведка, произведенная в начале июля, подтвердила переброску частей немецкой авиации на передовые аэродромы в районы Белгорода и Харькова.
Это окончательно утвердило Ватутина в принятом решении.
— Мы до сих пор точно не знаем, где противник применит свои главные силы, — признал Николай Федорович. — Имеются три варианта развития событий. Три: Обоянь, Короча и Прохоровка. Среди нас, полагаю, ясновидящих нет, а действовать наугад — опасно. Вот если мы заранее ослабим их авиацию — другое дело. Это в любом случае нанесет немцам серьезный ущерб, где бы они ни наступали.
Прибыли командующие других воздушных армий — Шестнадцатой и Семнадцатой.
Ворожейкин оторвался от карт, подозвал их к себе:
— Вторая атакует вот здесь, — показал он, — аэродромы в окрестностях Белгорода: Сокольники, Померки и Микояновка. Шестнадцатая — Харьковский узел — Рогань и Основа. Кроме того, у нас есть основания полагать, что некоторые авиагруппы противника могут отсиживаться на аэродромах Барвенково и Краматорская. Это забота Семнадцатой. Теперь вот что, товарищ Красовский: вам надлежит выделить не менее шестидесяти истребителей для отсечения «мессеров». Маршруты изучены? Данные фоторазведки доведены до сведения личного состава? — Не дожидаясь ответа — знал: все сделано, — представитель Ставки продолжал: — Думаю, все пройдет как по нотам. Люфтваффе просто не успеют поднять в воздух основную часть своей истребительной авиации. Небольшие патрули, которые мы можем встретить, будут связаны боем. Кроме того, товарищи, не забывайте: Вторая и Семнадцатая налетят с востока, со стороны восходящего солнца, это ослепит зенитчиков. Ну а тот факт, что мы атакуем одновременно несколько аэродромов… — Он замолчал.
Коптила лампа, внезапно наступила тишина — пауза в разговоре — и отчетливо стало слышно пение птиц.
Начинался рассвет.
5 июля 1943 года, аэродром «Бессоновка»
Подполковник Храбак, командир 52-го истребительного полка, базировавшегося на аэродроме «Бессоновка», успел выяснить, что означает русское название этого места.
Оно оказалось вполне оправдано.
В четыре утра подполковника разбудил ординарец:
— Срочное донесение с радиолокационной станции «Фрейя»!
— Проклятье, — пробормотал подполковник, шарясь в полумраке избы в поисках мундира.
Хорошо, что русские варвары совершенно не придают значения технике. У них подобных радиолокационных станций нет — они даже не подозревают о возможностях «Фрейи» и «Вюрцбурга», которые размещены в районах Белгорода и Харькова.
А между тем такая установка способна обнаружить даже одиночный самолет на расстоянии девяноста километров. А уж большие группы самолетов фиксируются со ста пятидесяти километров.
Интересно, на что они рассчитывают, эти русские? На «фактор внезапности»? Пытаются повторить германский успех 22 июля 1941 года?
Командир вышел на летное поле. «Мессершмитты» уже выруливали на старт. Истребители не дожидались подхода своих бомбардировщиков — времени не было.
В серой дымке рассвета мощные германские машины ожидали противника.
И вот уже слышен гул моторов. Русские идут!
— Их здесь ждет теплый прием, господин подполковник! — заметил командир третьей эскадрильи майор Эвальд.
Храбак передернул плечами. В успехе он не сомневался. Однако придется пережить несколько неприятных минут.
Русские всегда действовали шаблонно. Но они чрезвычайно упрямы. Приходится буквально вколачивать их в землю.
Армада неприятельских самолетов плотными рядами пересекла линию фронта: это шли Илы.
Завязалось ожесточенное воздушное сражение…
5 июля 1943 года, 19 часов, КП Воронежского фронта
Ватутин получал все новые и новые сведения.
Наземные войска буквально кричали: «Где авиация?»
А командующие воздушными армиями доносили сдержанно, осторожно… и Николай Федорович понимал: атака аэродромов оказалась неудачной, потери тяжелы. Насколько тяжелы? Как вообще представить ситуацию?
Над Воронежским фронтом нависала угроза.
Судец прибыл лично.
— Об успехах прочитаете доклады, успехи есть, — сообщил он командующему. — А вот про мою Триста пятую штурмовую авиадивизию, которой следовало заблокировать аэродром Рогань, я расскажу лично — вместе подумаем, что писать.
— Говорите, — хмуро бросил командующий.
— Задача не выполнена, — прямо заявил Судец. — Для начала, график, разработанный штабом, не был выполнен. «Лавочкины» блокирующей группы приближались к немецкой авиабазе, а «Ильюшины» только-только начали взлетать. Над линией фронта Илы были встречены большими группами «Мессеров».
Ватутин барабанил пальцами по столу.
— Дальше, дальше.
— Группы командира эскадрильи капитана Цыганкова и заместителя командира полка майора Карбинского продолжали идти к цели. Хотя ясно уже было, что фактора внезапности не получится. Николай Федорович, большинству пилотов предстоял первый боевой вылет! Желторотиков послали!.. Из первой девятки вернулся лейтенант Шакурский — один. Говорит, «Мессеров» два десятка было — против наших девяти новичков. К аэродрому «Харьков-Основа» подошли шесть штурмовиков. Самолет капитана Цыганкова сбили зенитки, он сел на летное поле — которое сам же только что обстреливал.
— Стало быть, в плену, — подытожил Ватутин и поджал губы.
— А вот и нет, — Судец чуть улыбнулся. — Хоть этого не случилось: под самым носом у немцев Цыганков сумел уйти. Он уже в полку… В его группе сбиты еще три Ила. Вроде бы, перетянул на подбитом самолете через линию фронта младший лейтенант Быков. Он пока не вернулся. У Карбинского, который вел вторую девятку, зенитки сбили три штурмовика, еще три были уничтожены истребителями. Сам Карбинский тоже сбит. В часть вернулись трое летчиков и один стрелок. Николай Федорович, в Триста пятой потери — две трети штурмовиков из числа принимавших участие в налете.
— Но были же и успехи, были! — Ватутин хмурился. Он вздохнул: — Из рапортов летчиков можно доложить по меньшей мере об уничтожении шестидесяти немецких самолетов.
Ватутин молчал.
Кого обманывал? Шестьдесят или шесть немецких самолетов уничтожено — германская авиация по-прежнему удерживает господство в воздухе.
Предстоят тяжелейшие бои.
Читать рассказ на портале.

Catus_domesticus: Ночь на 22 июня 1941 года. Лётчики Одесского военного округа первыми вступают в бой с нацистской авиацией.

21 июня 1941 года, 18 часов, Тирасполь, здание педагогического института (расположение штаба)
Начальник штаба Одесского военного округа генерал-майор Захаров прошелся по кабинету.
Войска приведены в полную боевую готовность под тем предлогом, что «проводятся учения».
Начальнику штаба — немного за сорок, с семнадцатого года — большевик, связавший свою судьбу с Красной Армией. Умеет читать между строк, умеет и нажать на подчиненных, а главное — знает цену времени. Иногда один час решает больше, чем несколько суток.
— Где генерал Мичугин? — в который раз уже обратился Захаров к связисту.
— Будет с минуты на минуту, товарищ генерал-майор.
В этот момент вошел подтянутый командир в длинной, как в эпоху Гражданской, шинели. Бритый наголо, с настороженным взглядом.
— Здравствуйте, Матвей Васильевич, — поздоровался он с начальником штаба.
— Ну вот, наконец-то! — Захаров быстро, крепко пожал ему руку. — Федор Григорьевич, я настаиваю на немедленном исполнении приказа. Все самолеты должны быть убраны с основных аэродромов и скрытно, под покровом темноты, доставлены на полевые. Там их следует рассредоточить и замаскировать.
Федор Григорьевич Мичугин, командующий ВВС округа, помолчал, прежде чем ответить:
— Конечно, приказ будет исполнен, только вот о чем я хотел вас спросить: почему бы не подождать до утра? К чему такая спешка?
Захаров кашлянул:
— Вам понятна разница между «немедленно» и «подождать до утра»?
Мичугин вспыхнул:
— Я только хотел напомнить о том, что ночные перелеты обычно связаны с авариями самолетов. Летчики у нас, конечно, опытные. И все-таки они — не ангелы. При посадке на полевые аэродромы в темноте повреждения техники неизбежны. — Он помялся, но в конце концов высказался просто, с партийной прямотой: — А кто будет отвечать? Нам с вами обоим очень хорошо известно, что случается с командирами, у которых ломается слишком много самолетов.
— Федор Григорьевич, время не ждет, — повторил Захаров.
— Боитесь нападения немцев?
— Уверен, нападение произойдет.
— А если мы с вами прямо сейчас перебазируем самолеты, побьем десяток-другой — а немцы не нападут? — шепотом спросил Мичугин.
Воцарилось молчание.
Потом Захаров таким же шепотом ответил:
— Вы отдаете себе отчет в своих словах, Федор Григорьевич?
Мичугин с трудом перевел дыхание:
— Вполне.
— Если немцы не нападут, — сказал Захаров ровным тоном, — ответственность возьму на себя.
— В таком случае, мне нужен ваш приказ в письменном виде.
Захаров сел за стол, придвинул к себе лист бумаги и, быстро царапая пером, написал приказ. Поставил подпись. Швырнул Мичугину:
— Немедленно перебазировать самолеты! Приказ исходит из Москвы. Дата возможного нападения — завтра или послезавтра. Но я считаю, ждать нельзя. Их разведчики нагло нарушают границу и уж точно выведали расположение всех наших основных аэродромов.
— Хороши мы будем, если все начнется послезавтра, — пробормотал Мичугин. — Соседи небось ждут до светлого времени суток. Подумаешь — час-другой!..
— Вы кадровый командир Красной Армии — и говорите такие… глупости, — не выдержал Захаров.
— Рассуждаю как все.
— «Все» пусть рассуждают как хотят, а мы будем действовать немедленно. Все, Федор Григорьевич, идите.
Мичугин медленно сложил приказ пополам, еще раз пополам, убрал в нагрудный карман и вышел.
22 июня 1941 года, 3 часа 45 минут, Тирасполь
Захаров сидел за столом, при свете бессонной зеленой лампы перечитывал лежавшие перед ним бумаги.
Подписано Тимошенко и Жуковым: «В течение ночи на двадцать второе скрытно занять огневые точки укрепленных районов на государственной границе. Все части привести в боевую готовность, войска держать рассредоточено и замаскировано. Перед рассветом двадцать второго рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию».
Захаров настоял на буквальном, точном и немедленном выполнении этого приказа.
И все-таки тревога не отпускала его. Не слишком ли большую ответственность взял на себя? Как откровенно сказал ему Мичугин — не пришлось бы отвечать!
Захаров тряхнул головой. Нужно будет — ответит. Этого он не боялся. Опасался другого — не поддались бы на возможную провокацию войска, выходящие в районы прикрытия.
В дверь кто-то постучал и, не дожидаясь ответа, — даже не вошел, а вбежал.
Это был дежурный по телеграфу.
— Товарищ начальник штаба! Из Одессы сообщает ваш заместитель, полковник Кашкин: «В три часа пятнадцать минут неизвестная авиация бомбила Очаков и Севастополь»!
Захаров поднялся, отер лоб платком.
Сомнений больше не оставалось. «Неизвестная авиация»!.. Да известно, известно — какая авиация!
22 июня 1941 года, 4 часа 05 минут, Тирасполь
— Товарищ начальник штаба, к аппарату!
— Захаров слушает.
— У аппарата Егоров. — Командир Четырнадцатого корпуса говорил хрипло, связь то и дел прерывалась. — Бомбят Белгород. Противник пытается форсировать реку Прут.
Еще через несколько минут пришло известие о том, что бомбят Кишинев, Бельцы…
22 июня 1941 года, 5 часов, Тирасполь
Раздался оглушительный взрыв. В здании педагогического института, где размещался штаб округа, вылетели стекла.
Захаров хмуро смотрел на острый осколок, влетевший в стену и разбившийся в нескольких сантиметров от его головы. Штаб придется эвакуировать.
Аппарат надрывался.
— Где бомбят? — крикнул в трубку Захаров.
— Тираспольский аэродром, — был ответ дежурного — Взорвался склад боеприпасов.
В кабинет ворвался Мичугин. Он был бледен, но собран и деловит: принадлежал к числу людей, которых опасность мобилизует.
— Основная часть подчиненной мне авиации выведена из-под ударов авиации противника, — доложил он как ни в чем не бывало. — Удары наносились по стационарным аэродромам округа с трех часов тридцати минут до четырех часов тридцати минут.
— Потери?
— На кишиневском аэродроме — семь СБ, три Р-Z и два У-2.
— Причина?
— Командир авиационной бригады Осипенко не успел выполнить приказ. Остальные не пострадали.
— Пара часов, Федор Григорьевич! — не удержался Захаров. — Хороши бы мы были, если бы ждали до рассвета! Немцы-то отбомбились, по большей части, по пустым аэродромам…
22 июня 1941 года, 5 часов 15 минут, район Грассулова
— Идут.
Три десятка Ju.88 в сопровождении девяти Bf.109 показались в небе.
Обнаружить полевые аэродромы противнику пока не удалось. Бомбили все подряд.
В районе Грассулова стояли СБ и Пе-2, замаскированные и хорошо спрятанные. Со своего аэродрома летчики видели, как «Юнкерсы» сбрасывают бомбы приблизительно в полукилометре от места базирования.
— Истребителей бы сюда, — заметил пилот СБ Андрей Левитин. — А то больно уж они хозяйничают.
— Опасаются, раз бомбить под прикрытием «мессеров» вылетели, — отозвался штурман эскадрильи, лейтенант Гладков.
И тут, словно по волшебству, в небе появился истребитель с красными звездами — МиГ-3.
Один он набросился на хищников. Имея преимущество в высоте, истребитель ударил «Юнкерс» сзади сверху. Бомбардировщик рухнул на землю.
Бомбардировщики мгновенно сломали строй, рассыпались и двинулись прочь. «Мессеры» же развернулись и вдевятером набросились на одинокий краснозвездный самолет.
МиГ-3 уходил из-под ударов с невероятной ловкостью.
— Какой прекрасный летчик! — восхищался Левитин.
Очереди пропарывали небо, не задевая советский самолет. Вот МиГ ускользнул от очередной атаки и поджег один из «мессеров». Остальные окружили его и открыли огонь.
Несколько попаданий буквально изрешетили самолет, который, однако, продолжал держаться в воздухе.
— Уходи, уходи от них, — бормотал Левитин, неотрывно наблюдая за боем.
Словно услышав его, МиГ перешел в крутое пикирование. У самой земли самолет выровнялся — и вышел из боя. «Мессеры» пытались догнать его — но было поздно, МиГ оторвался от них и ушел.
«Юнкерс» и «Мессершмитт» остались догорать на земле.
Вдали слышны были выстрелы: это вступили в дело зенитки.
…Капитан Афанасий Карманов приземлился на аэродроме Бельцы.
— Попортили мне машину, — горестно проговорил он.
22 июня 1941 года, 6 часов, аэродром Болгарика
В Шестьдесят седьмом истребительном авиационном полку шел митинг.
Командир полка, майор Рудаков, коротко сообщил о нападении немцев на Советскую землю.
Летчики давали клятву беспощадно бить врага, когда пришло донесение о том, что приближаются девять вражеских бомбардировщиков.
— По машинам!
Полк находился в состоянии полной боевой готовности. Старший лейтенант Мокляк с четверкой истребителей вылетел наперехват.
Через полчаса они вернулись невредимые. Мокляк доложил:
— Сбили один, остальные удрали.
— Они нас в покое не оставят, — предупредил командир. — Поняли, что Болгарика — орешек крепкий, и пришлют сюда армаду.
Майор Рудаков как в воду глядел — через час на аэродром немцы произвели массированный налет.
Рудаков поднял в воздух все свои самолеты — тридцать И-16.
Девятка «Хейнкелей» под прикрытием шестерки «Мессершмиттов» — это была лишь первая волна ударной силы врага.
За первой волной шла вторая, третья…
Юркие «ишачки», разделившись на две группы, атаковали одновременно и бомбардировщиков, и истребителей.
«Хейнкели» расстроили боевой порядок. Отсеченные от прикрытия, они сбросили бомбы на дальних подступах к аэродрому и повернули назад.
Советские истребители настигали их, заходили сзади, вертелись поблизости.
Один за другим бомбовозы падали на землю — всего пять.
Старший лейтенант Мокляк, возглавлявший вторую группу, вступил в бой с «мессерами».
Подбив один, он увидел, что второй прорывается к аэродрому.
Там — горючее, технический состав…
Мокляк зашел сзади и открыл огонь, но «мессер» сумел увернуться и поднялся выше. «Ишачок» не отставал — буквально «приклеился» к врагу. И в какой-то миг пошел в лобовую атаку.
Два самолета взорвались в воздухе…
22 июня 1941 года, 20 часов, Красная Горка
Штаб округа перебрался на берег Днестра, на один из участков Тираспольского укрепленного района.
Первый день войны близился к концу.
Мичугин докладывал:
— Потери нашей авиации на земле невелики. Вообще немцы бьются хуже наших, хотя сил у них больше. Особенно отличился Шестьдесят седьмой истребительный полк — отбили три атаки, сбили четырнадцать самолетов. Шесть немецких летчиков выбросились с парашютом и были взяты в плен.
— Об этом необходимо сообщить всем подразделениям округа, как можно шире, — сказал Захаров. — Пусть комиссары займутся. Положительный пример сейчас необходим, как воздух. Что Кишиневский железнодорожный узел?
— Врагу не удалось разбомбить его. Наша авиация опять на высоте. — Мичугин помолчал, помялся и неожиданно проговорил: — А ведь вы мне, думаю, жизнь спасли, Матвей Васильевич. Если бы из-за меня мы замешкались и самолеты погибли бы на аэродромах — как бы я жил после этого?
Захаров молча смотрел на него, ожидая продолжения.
— После такого командир не имеет права жить, — закончил Мичугин.
…Они еще не знали, что другие командующие ВВС прифронтовых округов будут арестованы, расстреляны за потерю авиации, а один из них покончит с собой.
Читать рассказ на портале.

GreyWind: Мне также было приятно пообщаться с Вами. В общем, всем еще раз спасибо за встречу, мы тоже только сегодня оказались дома.

Catus_domesticus: История лётчика-истребителя, Героя Советского Союза Ивана Клещёва.

6 ноября 1942 года, Москва, Кремль
«Всесоюзный староста», Михаил Иванович Калинин, казался каким-то невероятным воплощением всего того, что вкладывают люди в понятие «мирная жизнь»: хрупкий беленький старичок в штатском костюме с добрыми, внимательными глазами.
Встречаясь с бойцами и командирами, он неизменно расспрашивал их о солдатском житье-бытье: хороша ли каша, не завелись ли, случаем, вши. На Гражданской, это, товарищи, было большой неприятностью!
Даже эти расспросы придавали ему трогательный оттенок устарелости.
Сейчас перед Михаилом Ивановичем стоял двадцатичетырехлетний летчик, потомок луганских шахтеров. Крепкий, светловолосый, со следами сильных ожогов — после ранения, недавно из госпиталя.
«Да, да, — думал, покачивая головой Калинин, — они теперь стали ужасно молодыми, эти герои. Ужасно молодыми».
Когда позволяли обстоятельства, Михаил Иванович вручал этим молодым героям высокие правительственные награды, попутно согревая их ласковым стариковским напутствием.
Но с этим летчиком дело обстояло иначе, чем с прочими.
…«Васька» Сталин, сын Ого-го Кого, лично прислал за этим раненым пилотом самолет — прямо из фронтового госпиталя его забрали в Кремлевскую больницу.
Потом Василий явился к Калинину — свалился как снег на голову.
— Михал-Ваныч, — обратился к «всесоюзному старосте» полковник Сталин, — тут такое дело… Сейчас от сильных ожогов лечится — и скоро обязательно вылечится! — мой летчик, майор Клещев. Если бы вы знали, что это за человек!
— Так расскажите мне, Василий Иосифович, — предложил Калинин. У стариков много времени, он был готов выслушать самый длинный рассказ. — Я всякого красного командира приветить готов, но если этот особенный…
— Особенный! — горячо подтвердил Василий. — В Красной Армии с тридцать седьмого года, летчик-истребитель. Хасан, Халхин-гол… И сейчас с первых дней на фронте. В конце сорок первого стал командиром эскадрильи.
В голосе Василия прозвучали горестные нотки: отец упорно не пускал его в бой. «Хватит в моей семье одного военнопленного», — знакомый спокойный голос с легким кавказским акцентом до сих пор звучал у полковника Сталина в ушах.
Василию было позволено создать «свой» полк, укомплектованный лучшими фронтовыми летчиками.
Хорошо зная кадровый состав ВВС, полковник Сталин взялся за дело энергично…
Называя майора Клещева «своим» летчиком, Василий Сталин не преувеличивал. Клещев был как раз из этого особенного полка, которым — не командовал, но распоряжался — сын Верховного.
22 мая 1942 года, Подмосковье, аэродром Люберцы
Большой транспортный Ли-2 приземлился в Люберцах.
Пять человек вышли на аэродром — в руках маленькие чемоданчики, глаза щурятся на ярком свету с непривычки.
Их встретили товарищи.
— Капитан Корзников, — представился один из них. — Идемте, все покажу и расскажу.
Вновьприбывшие переглядывались. Клещев высказал общее недоумение:
— Видите ли, товарищ капитан, у нас тут недопонимание. Мы воевали в районе Ржева. Возвращаемся с боевого задания — а тут на нашем аэродроме стоит транспорт. Кому, кстати, пришла в голову светлая идея присылать транспорт почти к самой линии фронта? Немцы могли бы его сбить за здорово живешь!
— Так не сбили же, — заметил Корзников.
— Это мы заметили, — засмеялся Клещев. — Но мы-то считали, что летим в Москву за новыми самолетами!
— Нет, вас как лучших зачислили в штаб нового, особого истребительного полка, — объяснил Корзников. — Формируется он на базе нашего 434-го истребительного.
— А ваш 434-й истребительный — он что, какой-то выдающийся? — хмыкнул Клещев.
— Вовсе нет, просто так сложились обстоятельства… — Корзников был далек от мелочного «патриотизма». — Мы сражаемся с первых дней войны, чего только у нас в полку ни происходило, и боевых потерь было очень много, и небоевых — от неопытности молодого пополнения… В конце концов осталось у нас в полку всего несколько человек летчиков да семь самолетов ЛаГГ-3. Сдали мы наши семь самолетов, и отправили нас на переформирование. А тут товарищу полковнику Сталину потребовалась хоть какая-то основа, чтобы собрать свой полк, вот мы и подвернулись. Он как рассуждает? У немцев слишком много опытных пилотов, они уже успели повоевать в Европе, тактика у них отработана. А у нас на полк — обычно пять опытных пилотов и пятнадцать желторотиков. Если же собрать лучших да и бить немцев, так сказать, ударной силой, — то ситуация переменится.
Клещев подумал немного:
— Дрались в своем 521-м, будем драться теперь в 434-м, так какая разница? Чем больше стервятников собьем, тем лучше.
За разговором они добрались до казармы.
— Ну, товарищи, обустраивайтесь, — Корзников показал просторные, светлые комнаты, новые кровати, свежепокрашенные столы и стулья.
— Ого! — присвистнул Клещев. — Какие хоромы! Теперь я точно вижу, полк и вправду особенный!..
А вечером Клещева вызвал полковник Василий Сталин и объявил, что назначает его командиром полка.
— Добро, — сказал на это Клещев совсем неформальным тоном.
5 марта 1942 года, район Ржева
Задание было не из простых — разведка войск противника.
Вылетел командир эскадрильи капитан Клещев, взяв с собой ведомым молодого летчика — сержанта Карначенка.
— Как должен командовать командир? — рассуждал Клещев. — Сидеть в блиндаже и распоряжаться: лети туда, стреляй сюда? Да ни один молодой летчик не научится, если ему просто пальцем тыкать! На личном примере показывать надо! «Делай как я» — единственный путь. Пока не потрогаешь руками — не поймешь…
И добавлял:
— Пока командир летает, бьет врага — он настоящий командир, и авторитет у него настоящий. Прекратишь полеты и личное участие в воздушных боях — сразу утратишь моральное право называться летчиком. И командир уже из тебя никакой.
Советовать Клещеву взять с собой на задание более опытного пилота — дело бесполезное.
— А неопытных кто учить будет? — вопросил Клещев и больше уже ничего не прибавил.
…Фотосъемка была произведена благополучно. ЛаГГи уже возвращались на свой аэродром, когда впереди показалась группа пикировщиков Ju.87.
«Штуки» атаковали наземные войска.
По сорок первому году памятно было унизительное чувство бессилия — когда немецкие пикировщики, завывая, один за другим, волнами шли и шли, и от них не было никакого спасения. Люди просто зарывались в землю и ждали, пока ужас закончится.
Но сейчас им не сорок первый! И в небе — не одинокий, обреченный на гибель «ишачок», как случалось в те страшные дни, — в небе ЛаГГи-3 и за штурвалом — советские истребители, вооруженные не только отвагой, но и умением.
«Данные разведки слишком важны, Иван, — напоминал капитану командир полка. — Смотри, не ввязывайся в воздушные бои. Знаю я тебя…»
«Ага, как же — не ввязывайся!.. Что же, позволить им и дальше хозяйничать? Там, на земле, наша пехота погибает…»
Клещев поднял самолет в облака и атаковал сверху.
Короткая очередь — и один «Юнкерс» падает.
Карначенок открыл огонь по второму немецкому самолету.
— Плохо бьешь, Коля, слишком далеко, — пробормотал Клещев. — Делай как я…
Длинные очереди сержанта лупили по самолету, а цели не достигали.
Довернув самолет, Клещев уверенной короткой очередью добил «Юнкерс».
Пикировщики рассыпали строй.
Клещев снова поднял самолет в облака. Задали немцам жару — и будет. Повторная атака была бы ненужным ухарством — в самом деле, данные разведки слишком важны, чтобы чрезмерно рисковать.
Да и топливо заканчивается, и боеприпасы на исходе.
Когда самолеты приземлились, на аэродроме уже знали о произошедшем. Победителей не судят — а кроме того, ругать Клещева смысла не было. Он все равно поступал по-своему.
Вечером Карначенок подошел к Клещеву и тихо спросил:
— Зачем ты второй «Юнкерс» на мой счет записал? Я-то видел, его ты сбил.
Клещев покачал головой:
— Нет, Коля, ты по нему стрелял, повредил его — так или иначе, и он превратился в мишень. Ты всю работу сделал, мне только осталось точку поставить. Скажи лучше, ты хорошо смотрел, как я маневрирую, как веду бой на вертикалях? Делай как я!
Когда Карначенок, немного смущенный, ушел, командир звена старший лейтенант Андрей Баклан заметил:
— Ты, Иван, вечно «своих» немцев на ведомых записываешь!
— Это им помогает почувствовать себя боевыми летчиками, — невозмутимо отозвался Клещев. — Да и потом, какая разница — на кого записать? Что за счеты? Мы что, в бильярд играем? Главное — еще одним стервятником меньше.
Это был его любимый припев.
19 сентября 1942 года, Сталинград
Новый самолет Як-7Б был быстрее и легче ЛаГГ-3.
Вот уже неделю полк воюет под Сталинградом — прикрывает переправы через Дон в районе Калача.
Командир полка потребовал поставить на самолет рацию.
— Нам нужна надежная связь с землей, — говорил он. — Без этого взаимодействия с наземными войсками не будет. А мы ведь действуем в интересах пехоты. Хватит изображать из себя небожителей — в общем, Василий Иосифович, давай рацию.
«Васька» постарался — рация появилась.
Полк вылетел прикрывать бомбардировщиков — Пе-2 подполковника Полбина шли на задание.
Клещев первым вступил в бой с «мессерами» и сбил один и почти сразу зашел для атаки на второй.
В этот момент очередь прошила Як-7Б, и вспыхнул бензобак. Самолет загорелся.
Клещев не сразу почувствовал боль — только когда пошевелился, чтобы выбраться из кабины. Он был ранен, и поэтому двигался медленней, чем следовало.
«Лишь бы парашют не загорелся», — подумал он, неловко вываливаясь из горящего самолета.
Одежда на нем уже тлела.
Клещев дернул кольцо парашюта…
Он пришел в себя в полевом госпитале.
А на следующий день по личному распоряжению Василия Сталина героя отправили в Кремлевскую больницу.
6 ноября 1942 года, Москва, Кремль
— Конечно, я помню Ивана Клещева, — закивал Михаил Иванович Калинин, когда Василий Сталин заканчивал рассказ. — 5 мая этого года я вручал ему Золотую звезду Героя. За мужество и отвагу… Так его представили к званию Героя вторично?
— Нет, — ответил Василий. — Все по-другому. Видите ли, Михаил Иванович, когда Клещев выбросился из горящего самолета с парашютом, одежда на нем горела, и вообще… у него оторвалась Золотая Звезда!
Калинин потемнел лицом:
— Потерял?!
— Если бы он ее по глупости потерял!.. — горячо заверил Василий. — Но ведь тут какое обстоятельство! Михаил Иванович, ему нужно новую Звезду вручить. Взамен утерянной.
— Вы понимаете, товарищ Сталин, о чем просите?
— Понимаю. Под мою ответственность, — сказал Василий.
Калинин пожал ему руку и ответил:
— Хорошо.
…И Иван Клещев вторично получил Золотую Звезду взамен оторвавшейся.
31 декабря 1942 года, аэродром Рассказово
Герой Советского Союза майор Клещев уже неделю находился на месте базирования Шестого запасного авиационного полка. Теперь, после тяжелого ранения, он служил в Инспекции ВВС, помогал фронтовым летчикам повышать боевую квалификацию.
Работа полезная, нужная… Но душа рвалась в небо.
В Москве к тому же ждала Ивана любимая женщина.
— Иван Иванович, снегопад обложной, нельзя лететь, — дежурный выглядел хмуро.
— Что значит — «нельзя»? — вспыхнул Герой. — Мне нужно в Москву! Ладно, все, не задерживайте! — Клещев отмахнулся от всех возражений. — Як-9 — отличная машина, проскользнет как птичка.
Спорить с любимцем самого «Васьки» никто не захотел, и Як-9 поднялся в воздух.
Скоро над аэродромом Рассказово снова появился самолет — темный силуэт среди сплошного снегопада.
— Вернулся Иван Иванович, понял, что в район Москвы не пройти. Голос разума возобладал, — дежурный вышел на летное поле.
Як-9 начал планировать, спускаясь все ниже. И… в критический момент, когда нужно было выводить самолет из планирования, сплошная белизна подвела летчика.
Як ударился о землю и разрушился.
Когда к самолету подбежали, Иван Клещев был мертв…
— …Как — в авиакатастрофе? Нелепо, глупо?.. — Василий Сталин был вне себя. — Нет, ни в коем случае! Сообщите, что майор Клещев сбит зенитной артиллерией противника. Мне все равно, что это неправда. Правда только одна — мы потеряли лучшего пилота моего полка! Все остальное не имеет большого значения…
Читать рассказ на портале.

Reytar1979: Если у "танкового" и "самолетного" аккаунтов е-мейл один и тот же, то премиум после покупки его за токены, должен стать активным в каждом из проектов. Период между покупкой премиума за токены в WOWp и его активацией в WOT может составлять несколько часов. Если же активация премиума в WOT за указанное время не происходит, стоит обратиться по данному поводу в Центр поддержки пользователей (кнопка вверху справа, в шапке форума).
Тему закрываю.

Reytar1979: Уважаемый участник открытого бета-тестирования, вот в этой новости вы можете найти всю необходимую информацию по вашему вопросу: http://worldofwarpla...3/infographics/
Тему закрываю.

Reytar1979: В целом так и есть.
Наибольшую высоту способны набрать машины высоких уровней.
Тему закрываю.

Reytar1979: Верный ответ.
Без сбора статистики (чем больше тем лучше, по большому числу машин) качественно сбалансировать их было бы очень-очень сложно. Для накопления статистики и более качественной балансировки премиумных машин согласно общей концепции как в WOT, так и в WOWp, участникам второго этапа открытого бета-тестирования и были начислены премиумные самолеты.
Тему закрываю.

Sgt_Kabukiman: 3OJIOTA9I_PbI6KA, спасибо, поправили!

Fleget: Нужно "растр" и можно по желанию "вектор")))

Reytar1979: 1. Вам не зря дали ссылку на видео - рекомендовал бы ознакомиться. Так же, для более точной оценки расстояния до цели для "ловли на удочку", стоит иметь в виду, что промежуток времени между отделением бомбы от самолета и "взводом взрывателя" составляет около трех секунд - это сделано для предотвращения подрыва штурмовиков на собственных бомбах при атаках на малой высоте. Таким образом при сбросе бомбы с малой высоты время до детонации будет одно, а с высоты например 300 метров - иное.
2. Не совсем. Точность стрелка несколько уменьшается в случае, если цель, по которой он ведет огонь, активно маневрирует.
3. В перспективе - возможно, но в ближайшем будущем ожидать такого маловероятно.
Тему закрываю.

Reytar1979: По данном вопросу обратитесь пожалуйста в Центр поддержки пользователей (кнопка вверху справа в шапке форума), изложите ситуацию, предоставте информацию, которую запросят наши сотрудники и они обязательно постараются помочь Вам.
Тему закрываю.

Reytar1979: Вкратце по теме:
1. Да, стоимость перевода опыта в свободный такой же как в WOT, потому в ближайшем будущем не должен измениться.
2. Согласно имеющейся у нас информации, начисление опыта в WOWp приведено к тем же величинам, что и в WOT. Потому какие-либо изменения в ближайшем будущем маловероятны.
3. Премиум-аккаунт купленный за токены до релиза проекта будет действовать и после релиза, пока не истечет его срок действия.
Тему закрываю.

Reytar1979: По сути вопроса:
1. Матфильтр включается вот тут:

2. Оскорблять кого бы то ни было в чатах игры - запрещено Правилами игры, наказанием за подобное нарушение является бан чата (блокировка возможности высказываться).
3. По поводу описанных вами странностей обратитесь пожалуйста в Центр поддержки пользователей (кнопка вверху справа в шапке форума), создайте заявку в которой опишите ситуацию, прикрепите к заявке логи, которые вы опубликовали в посте и наши сотрудники постараются Вам помочь.
Тему закрываю.

Reytar1979: Проверьте пожалуйста, ваши танковый и самолетный аккаунты находятся на одном и том же электронном почтовом адресе, или на разных. Если на одном, но в течение нескольких часов премиум-аккаунт в WOT так и не начал действовать, обратитесь пожалуйста в Центр поддержки пользователей (кнопка справа вверху в шапке форума) и наши сотрудники постараются вам помочь.

Reytar1979: 12 ноября. Но лучше следите за новостями и точно не пропустите это событие.
Тему закрываю.

Reytar1979: Предложение отнюдь не новаторское. Озвучивалось многократно и для WOT и для WOWp.
Интереса не представляет. В ближайшем будущем реализовано не будет.
Тему закрываю.

Reytar1979: Тему закрываю по просьбе автора темы.

Tonakien: Приблизительно так.
ИРЛ каждый самолет имеет свои характеристики (тяга+вес+аэродинамические параметры). Разница этих характеристик обуславливает его способность пикировать, в том числе и границу на которой набор скорости начнет замедляться. Я сейчас сознательно отбрасываю разрушаемость самолета от перегрузок в пикировании.
Условно так - чем больше вес и тяга и чем меньше лобовое сопротивление тем лучше пикирование.
Но ускорение при пикировании все равно на определенном этапе начнет уменьшаться.
Вообще в реальности есть очень мало самолетов которые могут без разрушения достигнуть своей максимальной скорости пикирования. Мало но все же есть.

Tonakien: Поверьте мне, старому... разработчику
Чем дальше от центра ярко зеленой зоны тем хуже всё. И скоронаборность в том числе.
Это касается и градусника скорости и градусника высоты.
Зоны (яркозеленая, темнозеленая, и т.д.) можно сказать что их границы служат фазовым переходом для силы ухудшения характеристик (любых). Т.е. в яркозеленой зоне отличие характеристик от центра на ее границах не значительны (единицы процентов), но стоит пересечь границу и разница уже начинает измеряться в десятках процентов.
А самый простой способ - практическая проверка.
Возьмите тестовый самолет, тестовую карту. Создайте одинаковые условия и используя форсаж наберите высоту под одинаковыми углами. Но в одном случае держите скорость в яркозеленом секторе, а в другом случае сначала погасите скорость до, хотя бы, конца темнозеленого сектора. Увидите разницу.
Лучше использовать самолет с длинным форсажем что бы ярче прочувствовать.

Fleget: Да, это маленькое требование. Придется попыхтеть, чтобы сделать уникальную и отличающуюся от других работу. Задания усложняются, и мне кажется тем интереснее должно быть.
Легко для новичка, тяжело для мастера))))

Fleget: Ограничений нет.

Fleget: Достаточно пока просто нарисовать в редакторе. =)

Fleget: Золото обязательно сделаем, как без него-то?)))
Спасибо Mokey1976 за ответы. Все верно=)

Grenoli: Можно и нужно на всех левелах! Чем больше аспектов протестируем, тем более безболезненно выдем в релиз. Спасибо всем заранее, верю в вас.

Grenoli: Не молчим=). Ждите официальной новости. Будет интересно.

Grenoli: Скорее, вышел на финишную прямую=).

Grenoli: Просто хочу Аэробониту себе.

Grenoli: Хм. Ваше право, что считать бонусом, а что покупкой. Так или иначе, набор вполне джентельменский=). Я покупал из-за самолета.

Grenoli: Мы знали, на что шли, запуская общий тест до релиза. Просьба от лица всех разработчиков - летайте на тестовом сервере активнее, это сильно поможет проекту.

Priolia: Ну как бы логика размышлений, по-моему, должна быть такой:
На общем тесте будет релизный патч, значит узнать о том, что там будет, можно будет после публикации патчноутов к релизному патчу.

Priolia: Нам несомненно важно, чтобы люди пришли на тестовый сервер, для того и запускаем. Есть определенные цели для его запуска и соответственно нам нужны там люди.
Что касается второго вопроса

Priolia: (Цитата из новости, опубликованной на Портале)
Нужно быть читателем. Всегда в жизни пригодится.

Grenoli: Вот официальный ответ: есть три пакета на выбор. Три совершенно разных по геймплею самолета. Неплохие бонусы в виде ПА и игрового золота. Полагаю, выбирать есть из чего. Новых до релиза точно не будет.

Priolia: Нет. Это совершенно случайно ничего такого не означает. Во всяком случае на момент релиза.