Z — значит победа

Sgt_Kabukiman: На борту авианосца «Акаги» принимается одно из важнейших решений Второй мировой войны — Японская империя атакует США.   24 нобяря 1941 года, борт флагманского авианосца «Акаги» Японские корабли скрытно от посторонних глаз двигались к Гавайским островам. Работы над усовершенствованием торпед, совещания, тактические учения шли непрерывно. Не тренировались только летчики — взлеты с авианосцев были запрещены из соображений секретности: вдруг какой-нибудь случайный корабль заметит над Тихим океаном японские самолеты? Очередное совещание было в разгаре. Каждая минута плавания была отдана подготовке к предстоящей атаке. — Я считаю, что часовой интервал между разведкой и вылетом атакующих самолетов «первой волны», — это слишком много, — заявил офицер штаба авиации Первой авианосной эскадры Генда. — За час американская авиация сможет обнаружить нас и принять ответные меры. А вот получасовой интервал такую возможность исключает. Командующий воздушной авиагруппой полковник Фучида должен был повести «первую волну» самолетов — всего сто восемьдесят девять машин. Из них группу в пятьдесят бомбардировщиков-торпедоносцев B5N2 возглавлял он сам. Сорок B5N2 подчинялись подполковнику Сигехару Мурате и пятьдесят четыре пикирующих бомбардировщика D3A1 — подполковнику Какуичи Такахаси. Прикрытие составляли сорок пять истребителей А6М2 под командой полковника Сигеру Итая. Мурата начинал атаку на линкоры противника. Фучиде достались линкоры, стоящие на якоре возле острова Форд. Подполковнику Такахаси предстояло ударить по американским базам Уиллер, Хикэм и наземной базе на острове Форд. «Вторая волна», возглавляемая подполковником Сигехару Симазаки, вылетала спустя час после первой. Задача — атака аэродрома Хикэм, Канеоэ и острова Форд. — В составе второй волны будут вооруженные только бомбами B5N2, пикировщики D3A1 и А6М2, — продолжал Фучида. Он чувствовал пристальное внимание слушателей, но старался говорить спокойно, размеренно. — Вооружать B5N2 «второй волны» торпедами слишком опасно — ведь элемента неожиданности на их стороне больше не будет. Фучида позволил себе чуть улыбнуться: — Вторая волна добьет то, что останется в живых после нашей атаки. Он сел, бледный от волнения. — Скажите, полковник Фучида, — вопросы посыпались со всех сторон, — как предполагается выходить на цель? Ведь на местности практически отсутствуют ориентиры! Фучида снова встал: — За двадцать минут до начала атаки все самолеты должны выйти к северной оконечности острова Оаху. Это и будет нашим основным ориентиром. Он подозвал двух офицеров, которые помогли развесить карты. — Важно помнить, — продолжал полковник, — что каждый самолет несет только по одной восьмисоткилограммовой бронебойной бомбе. Следовательно, у каждого самолета только один шанс поразить цель. Лучше сделать несколько боевых заходов и сбросить бомбы наверняка. Американцы ставят свои корабли на якорь парами. Это очень удобно для наших бомбардировщиков — большая площадь. — А если цель, предназначенная для нашей «волны», окажется уже поражена? — задал вопрос один из молодых пилотов. Фучида кивнул: — В таком случае летчик получает право атаковать любую другую цель, по личному выбору. Но если кто-то из «американцев» попытается покинуть место действия, усилия следует сконцентрировать именно на нем. А вообще хорошо бы потопить крупный корабль на выходе из базы — это блокирует порт на несколько месяцев... Слово опять взял Генда — «Сумасшедший            Генда», как его называли из-за его преданности авиации (далеко не все разделяли подобный фанатизм в отношении самолетов): — Помните, атаковать линкоры противника следует с первого, максимум — со второго захода. Атаку проводить группами по три-пять машин. Подполковник Мурата хмуро вмешался: — Если пикирующие бомбардировщики успеют провести свои атаки первыми, дым и огонь пораженных целей затруднит деятельность торпедоносцев, и вероятность попадания сократится. — Следовательно, экипажи должны действовать с абсолютной слаженностью, — невозмутимо ответил Генда. — Нам это под силу. Совещание закончилось, офицеры разошлись. В обшитой красным деревом офицерской каюте остались только Генда и Фучида. Разговор стал приватным, доверительным. — У меня остался последний непроясненный вопрос, — заговорил Фучида. — Удалось ли разведке определить расположение противоторпедных сетей вокруг американских кораблей? — Нет, — ответил Генда спокойно. — Однако могу вас успокоить: судя по тем данным, которым мы располагаем, американцы вообще не затруднялись постановкой таких сетей. — Насколько я понимаю, мы располагаем не полными данными? — настаивал Фучида. — Друг мой, — Генда окончательно перешел на дружеский, неформальный тон, — если проблема и существует, решить ее мы все равно не имеем возможности. Следовательно, нам надлежит проблему игнорировать как если бы она не существовала. К тому же, повторяю, скорее всего, так оно и есть: сети не поставлены. — А что наши торпеды? — настаивал Фучида. Генда пожал плечами: — Специалисты из Йокосуки пытались оснастить их резаками для сетей, но эти попытки успехом не увенчались. — Мы должны уничтожить американский флот в Перл-Харборе! — настаивал Фучида. — Никакая мелочь, не предусмотренная нами, не должна послужить помехой на этом пути. — Но что вы предлагаете конкретно? — Самолет-камикадзе, — тотчас ответил Фучида, — груженный взрывчаткой. — Нет, — Генда покачал головой. — Во-первых, ничего не получится. И во-вторых, мы попусту уничтожим прекрасную японскую машину. Да и в любом случае атаке с воздуха никакие сети не помешают. Не беспокойтесь! Столь детально проработанная операция не может закончиться неудачей. 30 ноября 1941 года, борт авианосца «Хирю» Наступило время, когда кораблям потребовалась дозаправка в открытом океане. «Хирю» — как и «Сорю» и «Акаги», — взял на борт дополнительный запас топлива в бочках, которые были расставлены по всем свободным участкам палуб. Эскадру сопровождали танкеры. Тяжелые танкеры в тяжелых погодных условиях — они терялись в тумане, отставали, за ними постоянно требовался пригляд. Дозаправка в море оказалась непростой задачей, выполнить которую с первого раза не удалось. — Это вам не Цусима, — ворчали моряки. Японские корабли в принципе не приспособлены для дальних переходов. Политика Японии не предполагала строительства судов с большим запасом хода. «Война в море выигрывается в одном генеральном сражении в непосредственной близости от Японии! — считали в Генеральном штабе. — Вспомните Цусиму!» Однако времена изменились. И сейчас японские корабли находятся далеко от родных берегов. Двумя колоннами вслед за эсминцами и тяжелыми крейсерами двигались авианосцы. Капитан первого ранга Танэо Каку, командир «Хирю», хмурился. Штурман «Акаги», капитан первого ранга Гисиро Миура, прокладывал маршрут эскадре сквозь бури и туманы. Навигация была сильно затруднена. Два дня назад первая попытка дозаправки закончилась неудачей. Танкерам не удалось подобраться к кораблям из-за высокой волны. На следующий день попытку повторили, и потеряли нескольких моряков, которых смыло за борт. Сегодня предстояло сделать новую. Иначе корабли просто не смогут продолжить путь. — Господин капитан, — дежурный офицер подбежал к Танэо Каку, отсалютовал. Он выглядел встревоженным. — Бочки с топливом сорвало! Бочки «мотало» по палубе — тросы не выдержали, крепления лопнули. Хуже того, несколько бочек треснули, и топливо залило полетную палубу, а оттуда начало стекать в океан. — Все собрать, что только можно! — приказал капитан. Этого еще не хватало!.. Эскадра двигалась в обстановке полной секретности. Эфир молчал — вся связь поддерживалась только флажками или прожекторами. Топливо взяли самого высокого качества, чтобы трубы дымили как можно меньше. Пустые бочки запрещено было сбрасывать за борт, чтобы не оставлять следов даже на океанской волне. И вдруг — разлив горючего! Не говоря уж о том, что оно позарез необходимо самому кораблю. Скользкая палуба — еще одна серьезная проблема, но над ее устранением будет время поработать. Сейчас самое главное — ликвидировать аварию. Моряки скользили и падали, несколько человек покалечилось. Наконец все было кончено. Дежурный доложил о выполнении задания. — Бочки закрепили? — спросил капитан. — Хорошо. Его ноздри раздувались — нескоро ему удалось подавить гнев. 5 декабря 1941 года, борт эсминца «Арарэ» Капитан второго ранга Томоэ Огата — капитан «Арарэ» — ждал. Он испытывал печаль и легкую обиду, но вместе с тем и гордость. Ему довелось участвовать в великой экспедиции, хотя сейчас его участие в ней заканчивалось. У героев всегда есть оруженосцы. У авианосцев и крейсеров — танкеры, а у танкеров — охрана. Роль небольшая, но почетная. Дозаправка кораблей намечалась на четвертое декабря. Это была уже третья или четвертая попытка. Однако четвертого числа волна поднималась такая высокая, что корабли кренились почти на сорок пять градусов. Пришлось опять ждать. А время начинать боевые действия приближалось. Осталось несколько дней. Пятое декабря началось с распоряжения адмирала Нагумо: — Дозаправить корабли! Все закончилось к полудню. И тогда Огата получил приказ сопровождать танкеры «Тохо-мару», «Тоэи-мару» и «Нихон-мару». Они возвращались домой. От всей души желая удачи боевым кораблям и самолетам, капитан Огата передал слова адмирала своим офицерам. 5 декабря 1941 года, Перл-Харбор Контр-адмирал Джон Ньютон поднялся на борт тяжелого крейсера «Чикаго». Двенадцатая ударная группа американского флота — тяжелые крейсеры «Чикаго», «Астория», «Портленд», пять эсминцев и авианосец «Лексингтон» — вышли в море. Эти япошки определенно что-то затевают. В штабе недавно говорили, что они внезапно поменяли все свои коды. — Может быть, война все-таки начнется, — высказался Ньютон. Адмиральский вымпел гордо развевался на мачте «Чикаго». 6 декабря 1941 года, 5.30 утра по гавайскому времени, 600 миль к северу от Оаху, борт «Акаги» Всех свободных от вахты офицеров и матросов собрали на палубе. То же самое происходило сейчас и на других кораблях. Капитан Куичи Хасегава — командир «Акаги» — зачитал обращение адмирала Ямамото. — Получен императорский эдикт, — отчетливо звучал в тишине, нарушаемой лишь свистом ветра да плеском волн, голос капитана. — Император приказывает полностью уничтожить американский Тихоокеанский флот. — Банзай! Банзай! Банзай! — разнеслось по морю. Кричали на всех кораблях сразу. И людям казалось, что Япония совсем близко. — Сейчас же, — складывая бумагу с обращением от адмирала, продолжал капитан, — нас ожидает трудная задача: вторая и, надеюсь, последняя дозаправка. После этого танкеры «Кенё-мару», «Кёкуто-мару», «Синкоку-мару» и «Кокуё-мару» в сопровождении эсминца отправятся домой. Ну а нас ждет сражение, за которым следит сам император. — Банзай! — снова закричали моряки и летчики. 6 декабря 1941 года, 11.15 утра по гавайскому времени, 500 миль к северу от Оаху, борт «Акаги» Ямамото еще раз перечитал сообщение. — Ошибки нет? — переспросил он. Шифровальщик покачал головой: — Я принял сведения и передаю их в точности. Ямамото просиял. Последние данные разведки обнадеживали. Агент Йосикава сообщал, что лично убедился в отсутствии противоторпедных сетей и аэростатов заграждения на Оаху. — Теперь Фучида наконец успокоится, — пробормотал Ямамото. Но Фучида вошел к адмиралу уже огорченный донельзя. И опередил приятную новость весьма мрачной: — В Лахайне нет американских кораблей. «Лексингтон» ушел. Он с досадой стукнул себя в бок кулаком: — Я так рассчитывал утопить их на рейде! Американцам не удалось бы поднять их с такой глубины. — Утопим то, что обнаружим, — утешил его Ямамото. Он вызвал дежурного офицера и приказал поднять на мачте «Акаги» флаг «Z». Именно этот флаг держал на мачте флагманского линкора «Микаса» адмирал Того во время Цусимского сражения. «Z» означал победу. В тот исторический день император произнес: «Жизнь или смерть нашего государства зависит от этой битвы. Пусть каждый выполнит приказ». Каждый летчик, каждый моряк, каждый механик флотилии понимал, что значит «Z» на мачте флагмана. Сердца наполнились гордостью и ожиданием победы. Фучида наконец улыбнулся: — «Z» — это еще и «Зеро», наш лучший истребитель. Может быть, лучший истребитель в мире. Так пусть он тоже станет символом победы! — Верьте, — серьезно отозвался Ямамото, — так и будет. Читать рассказ на портале.