На подступах к Сталинграду

Sgt_Kabukiman: 150-й бомбардировочный полк выполняет сложнейшую задачу в условиях немецкого наступления летом 1942 года.   17 июля 1942 года, аэродром Гумрак — Где-то тут у немцев большое бензохранилище, — заговорил командир 150-го бомбардировочного полка подполковник Полбин. — Наша задача — обнаружить и уничтожить к чертовой матери. Штурман лейтенант Аргунов подошел ближе, наклонился над картой. Палец командира с твердым ногтем почертил борозду поперек линии, обозначавшей железную дорогу: — Разведка доносит — горючее они прячут в районе станции Морозовск. Полетайте пониже, приглядитесь. — Летали ведь, товарищ командир, — заметил старший лейтенант Жолудев, пилот «пешки». — Три раза уже искали, чудом из-под огня ушли. Эти «Тузы Пик» здорово в последний раз к нам цеплялись. Жолудев говорил о немецкой истребительной эскадрилье, которая обеспечивала наступление Шестой армии Паулюса. Самолеты эскадрилий «Туз Пик» и «Удет» постоянно «висели» в воздухе, били по переправам через Дон, наносили удары по советским наземным войскам. — Тузы — не тузы, а цистерны эти ты мне вынь да положь, — сердито произнес Полбин. — Понимаю, что их замаскировали с особенной тщательностью. Так вы сами-то что, не тузы? Давайте, ребята, постарайтесь. На вылет отправился Пе-2 Жолудева под прикрытием двух Яков — лейтенантов Баклана и Карначенка. Летчики «братских» полков — истребительного и бомбардировочного — понимали: срабатываться придется в небе, времени на тренировки нет. Вражеские истребители не показывались. С земли палили среднекалиберные зенитки. Сквозь разрывы летели три самолета со звездами на крыльях. — Вот они, — Карначенок заметил два «мессера» и дал несколько очередей. Bf.109 отошли — не стали «связываться». Понятное дело — до поры. Они своего не упустят. Но пока что Пе-2 шел к цели. Жолудев внимательно смотрел на землю. Где-то спрятаны они, эти проклятые цистерны… Так, стоп. А что там делают три самолета со свастиками? Стоят себе на земле… Вроде, аэродрома в этом месте нет. А рядом с самолетами — автомашины. — Бензозаправщики? — высказался вслух Жолудев. И вызвал «братьев»-истребителей: — Спуститесь ниже, гляньте — что там фрицы делают? Никак самолеты заправляют? Карначенок отозвался спустя короткое время: — Так и есть. Подтверждаю: идет заправка трех Bf.109 горючим. (Спасибо полковнику Сталину: добился, чтобы на всех самолетах подчиненных ему полков была связь!) — Стало быть, там все-таки аэродром, — рассуждал Жолудев. — Полевой… Действующий? Резервный? — Он поразмыслил еще секунду, а потом просто махнул рукой: — И чего раздумывать! Внизу — немцы! Ну так и долбануть по ним, а там — как карта ляжет. Может, и туза удастся побить… Пе-2 спикировал и сбросил бомбы. И уже набирая высоту, при выходе из пике, Жолудев внезапно увидел — совсем близко — те самые цистерны. «Не может быть, — подумал летчик. — Галлюцинации. Перегрузка, кислородное голодание — вот и грезится неизвестно что… Понятное дело, хочется ведь героем стать, найти невидимку, который до сих пор от всех ускользал…» …Самолеты взяли курс на Гумрак. Пора было возвращаться на свой аэродром. Жолудев выбрался из самолета задумчивый, хмурый. — Что случилось? — обступили его летчики. — Понимаете, братцы, когда бомбил те три «мессера» на земле — видел бензосклад, — признал Жолудев. — Глаза закрою — так и вижу: глубокий овраг и в нем десять больших цистерн, вкопанных в землю. Сверху прикрыты сетями. Я их едва не царапнул, когда взлетал. — Может, правда почудилось? — усомнился Аргунов. Штурман ничего такого не видел. — Ты всегда, когда из пике выходим, глаза закрываешь, — поддел его Жолудев, — вот и не заметил. А я как думаю, так все больше уверяюсь: там они. — Если уверен был, так что же не уничтожил сразу? — спросил Карначенок. — А как? Бомбы-то уже сброшены! Пальнул бы наудачу из пулемета, промазал — немцы бы их и перепрятали. Ищи потом заново. — Надо доложить командиру полка, — предложил Аргунов. — Пусть товарищ Полбин и решает, как поступить. Иван Семенович Полбин схватил карту жадно, уставился на синий кружок. — Вот здесь мы их видели, — сказал Жолудев. — Вылетаю сам, — лаконично произнес командир. — Пойдешь ведомым. Через полчаса два Пе-2 и четыре Яка поднялись в воздух. Атаку возглавлял сам командир полка. На высоте трех тысяч метров над целью Пе-2 Полбина начал пикировать. Яки остались на  месте, наблюдая за происходящим. Вслед за первым бомбардировщиком начал снижение второй. В сумерках не видно было происходящего, и внезапно на земле вспыхнуло — раз, другой… а вслед за тем рвануло — огромный огненный факел взметнулся в небо. Вдоль оврага побежало пламя, вздымаясь неодолимой стеной. «Пешки» легли на обратный курс. Два Яка догнали их, два остались отбивать атаки «Мессеров». «Поздно спохватились», — сказал Карначенок, отправляя на землю один Bf.109. Остальные сломали строй и отошли. К утру Карначенка разбудили: — Корреспондент прибыл. В газете следовало как можно более ярко рассказать об уничтожении немецкого бензосклада. С деталями и живыми подробностями. Корреспондент выглядел уставшим, волосы у него были пыльными. — В других авиаполках большие потери, — объяснил он. — Ну, там и самолеты похуже, и подготовка у летчиков… как у всех, а не элитная. Сами понимаете, нужно людям поднимать настроение. А вы — полк героев. Быть героем, товарищ Карначенок, — это тоже работа, и непростая. Так что рассказывайте, не жалея слов. 20 июля 1942 года, аэродром Гумрак — Товарищ Полбин! Вас капитан Пантелей спрашивает! Звонит с КП пехотного полка… — Жив, курилка! — обрадовался Полбин, хватая трубку. — Николай, что там у вас? Все живы? — Не все, Иван Семенович, — ответил Пантелей. — Стрелок-радист Бирюков погиб. Прыгал вторым, зацепился за горящий самолет — и всё… Летчик старший лейтенант Демченков сломал ногу. — За вами отправлю У-2, — помолчав, обещал Полбин. — Сиди там на КП и жди! — Вас понял, — ответил Пантелей и устало закрыл глаза. …Отбомбились они удачно, цель накрыли бомбами — любо-дорого смотреть. А на обратном пути налетели «мессеры». Bf.109 атаковали «пешку» в момент выхода из пике. Яки на сей раз опоздали. Пе-2 загорелся, и летчик, отдав команду покинуть самолет, выпрыгнул первым. Капитан Пантелей — штурман — выбрался из самолета последним. Освободившись от парашюта, побежал по изрытой бомбами равнине. Впереди он видел второй парашют. — Демченков, ты как? — Ногу сломал, — был ответ. — Встать не могу. Штурман дотащил пилота до ближайшей деревни. Немцев там не было, хотя сама деревня находилась за линией фронта. Постучал в первый же дом. — Мать, — обратился к пожилой колхознице капитан, — подержи у себя этого красавца. — Куда я его дену? — всплеснула руками женщина. — Он ведь даже ходить не может, перекалечился весь… Если немцы придут — беда и ему, и мне. — В подвале спрячь, я за ним самолет пришлю, — обещал Пантелей. Женщина поджала губы, а затем кивнула. — Только гоните их, дьяволов, поскорее… …Полковник Василий Сталин всполошился, как курица-наседка, когда узнал, что двое его летчиков попали в бедственное положение. — Срочно отправить за экипажем «пешки» два У-2! — приказал он. — Кто полетит? — спросил Полбин, прикидывая, кого из истребителей сейчас поднимут по тревоге. Василий не задумываясь ответил: — Майор Семенов и подполковник Власов. Полбин с трудом скрыл удивление. Такое задание, да еще на маленьком, безнадежно устаревшем бипланчике, — и вдруг поручается опытнейшим летным инструкторам? Майор Семенов служил в Инспекции ВВС под личным началом товарища Сталина-младшего, а что касается подполковника Николая Ивановича Власова — то он был первым инструктором Василия Сталина в Качинской авиашколе… — А кого же посылать, если не лучших? — удивился Василий Сталин. — Люди опытные, спокойные. Истребители — они, Иван Семенович, не удержатся и попытаются истреблять, а на У-2 заниматься таким делом затруднительно… …Две «этажерки» пробирались к линии фронта, прижимаясь к оврагам, ориентируясь по дорогам. Наконец сели в расположении стрелковой части. Капитан Пантелей, как и было приказано, ожидал их в штабе. Обменялся рукопожатием с Семеновым: — Я-то в полном порядке, жив-здоров. Летим хоть сейчас. — Демченков-то где? — спросил Власов. — В тылу у немцев остался, — признал Пантелей. — Забирать его надо скорее, пока в той деревне, где он прячется, тихо. — Что ж ты его на себе-то не дотащил! — не выдержал Семенов. — Я себя самого еле дотащил, в голове до сих пор гудение, а Демченков ходить не может совсем, — признал Пантелей. — Давайте я за штурмана полечу, покажу, где он. — Дела, — протянул Власов. — Это, выходит, за линию фронта лететь? — Разве вас не предупредили? — Вылетали в спешке, толком ничего не понятно было. Пантелей не хуже своих спасителей понимал, что лететь на У-2 днем за линию фронта — очень опасное дело. Один «мессер» — и всё, можно прощаться. Ни отбиться, ни уйти от немецкого истребителя тихоходный биплан не может. — Да ладно, — проговорил наконец Пантелей. — Дорогу я помню, а сплошной линии фронта здесь нет. Летим! У-2 поднялись в небо. Штурман бомбардировщика направлял теперь «небесный тихоход». Биплан скользил вдоль глубокого оврага, затем выбрался к лесной полосе. Пошел почти впритирку с землей. Вроде бы, немцы не заметили. — Вон деревня, — показал Пантелей. Самолеты сели на окраине, не заглушая моторов. Сразу же их обступили деревенские ребятишки. — Вот что, — обратился к ним Семенов, — посмотрите за дорогой. Как бы немцы не появились. Идите, разведчики! Дети разбежались, а Пантелей вскоре притащил на себе Демченкова. — Все, взлетаем. Легко оторвались от земли оба биплана. Власов слышал, как раненый застонал у него за спиной — неловко сел, должно быть. Но Демченков сказал совсем другое: — Как тяжело улетать от этих людей. Как будто мы их бросили. — Вернемся с победой, — уверенно отозвался Власов. — Скоро уже. Уже скоро. …Герой Советского Союза подполковник Николай Иванович Власов будет расстрелян в концлагере Маутхаузен 26 января 1945 года. Но до того, как это произойдет, он успеет еще сбить не менее десятка вражеских самолетов. Читать рассказ на портале.