Небесный цербер: небо Франции
Дата: 10.09.2013 12:50:11
Sgt_Kabukiman: 98-я бомбардировочная эскадрилья Королевского Воздушного флота
сражается в воздушных битвах Первой мировой.
8 октября 1937 года, Лондон
Его величество английский король Георг VI рассматривал лист бумаги, где красовался тщательно прорисованный герб.
— Трехглавый Цербер, сторожевой пес ада? — задумчиво переспросил он.
Служащий Геральдической коллегии подсказал:
— Эскадрилья выбрала его в качестве своего символа в память о восемнадцатом годе, когда их славные предшественники, словно Цербер, сторожили немцев и не давали им двинуться ни вперед, ни назад.
Король обмакнул перо в чернила и поставил подпись. Герб был высочайше утвержден.
30 августа 1917 года, Линкольншир
— Тренировки закончены. — Лейтенант Маршалл, командир бывшей учебной, а ныне бомбардировочной эскадрильи обвел строгим взглядом молодых летчиков. — Все вы умеете обращаться с этими штуками, — он махнул в сторону самолетов, — и, смею надеяться, в состоянии удержать их в воздухе.
Улыбки промелькнули на лицах собравшихся.
— Гунны вконец обнаглели, если считают, что кто-то дал им право бомбить наши города, — продолжал он. — Согласно приказу, количество эскадрилий увеличивается от ста восьми до двухсот. И большая часть новых эскадрилий будет бомбардировочными. Мы покажем гунну, что и англичане в состоянии наносить удары с воздуха.
Молодые пилоты рвались в бой. Им были обещаны самые новые самолеты — «Де Хэвилленд-9».
23 марта 1918 года, Кент
— Наконец-то дошло до дела!
В эскадрилье царило общее оживление. Тренировочные полеты окончены. DH-9 до летчиков пока «не долетели» — заказанные новые самолеты еще не были построены. Поэтому эскадрилья довольствовалась DH-4 и BE-2.
98-я бомбардировочная представляла собой серьезную силу — целых восемнадцать самолетов!
За минувшие месяцы экипажи «слетались». В качестве летнабов в эскадрилью были мобилизованы конники.
— Куда отправляемся?
— Конечно, во Францию! Говорят, там скоро начнется большая заварушка.
11 апреля 1918 года, район Сент-Омера
Новая эскадрилья английских бомбардировщиков получила первое задание. Немецкий цепеллин — корректировщик артиллерийского огня — сильно досаждал союзникам. Его требовалось уничтожить.
Имелись и наземные цели, преимущественно огневые точки.
Пятнадцать самолетов вырулили на старт.
— Что у тебя, Райс? — спросил майор О'Майли, новый командир эскадрильи.
— Двигатель!.. — молодой летчик не закончил фразу.
Еще один самолет чихнул, ткнулся носом в землю и застыл — казалось, со сконфуженным видом.
«Де Хэвилленды» отрывались от земли. Но что это?.. Третий из поднявшихся вдруг буквально остановился в воздухе и начал падать.
К месту аварии бежали техники. Из ангара выскочил санитар.
Три самолета не смогли стартовать. Но это не остановит прочих: двенадцать DH-4 поднялись в небо и отправились к назначенным целям.
— Бомбы должны быть сброшены! — О'Майли был непреклонен.
Небо оставалось свободным: бомбардировщики не видели ни одного вражеского самолета. «Слишком просто», — думал О'Майли. Он снизился первым и сбросил свои две бомбы.
За ним снижались и освобождались от смертоносного груза другие летчики эскадрильи.
Необходимо уничтожить коммуникации врага — разбить железнодорожный путь, испортить грунтовую дорогу, повредить склады.
Три самолета обнаружили и атаковали цепеллин: уходя от выстрелов ловко, словно они, как и раньше, находились в летной школе и пытались поразить инструктора отличным пилотажем, летчики «Де Хэвиллендов» попали бомбой в объект.
Цепеллин вспыхнул и, сдувшись, «винтом» пошел к земле.
Вражеские истребители в тот день не появились.
Возвращение с первого боевого задания было триумфальным.
Командующий Королевских ВВС прислал телеграмму, которую торжественно зачитал майор О'Майли:
«Благодарим эскадрилью за великолепную работу! Сохраняйте и впредь свою репутацию и никогда не ошибайтесь».
«Никогда не ошибаться» — эти слова из памятного первого поздравления стали девизом эскадрильи.
25 апреля 1918 года, воздушное пространство над Армантьером
Четыре «Де Хэвилленда-9» — эскадрилья наконец-то получила новые самолеты, — поднялась в воздух с полевого аэродрома.
Один тотчас сел: поврежден такелаж. Техник, бледный, уже бежал к «своему» самолету. Летчик второй лейтенант Сесил Уайт в ярости стискивал зубы. «Никогда не ошибаться»! Иногда девиз эскадрильи звучал как насмешка.
— Эта чертова штука не стоит древесины, из которой сделана! — выругался он.
Остальные два DH-9 уверенно направились к цели и скоро скрылись из виду.
Семь немецких самолетов «Пфальц» скоро показались впереди. Они заметили англичан раньше, чем те их, и сразу же пошли в атаку.
Лейтенант Гиллан принял вызов. В небе закружились DH-9 и сразу три «Пфальца». Гиллан видел, как его пули прошили бок одного из германцев. Он целился в летчика, но промахнулся. В тот же миг он заметил дым, и понял, что его самолет горит.
Второй «Пфальц» появился сзади и, поднявшись выше, начал прижимать «Де Хэвилленд» к земле.
Англичанин сбросил бомбы. Они бесполезно взорвались над полем.
Гиллан начал снижение. Он не надеялся дотянуть до линии фронта: садиться приходилось на территории, занятой противником.
Сильный удар о землю заставил самолет подскочить. Одно крыло отвалилось, машина рухнула на бок.
Немецкие солдаты уже бежали к подбитому английскому аппарату. Гиллан безвольно смотрел, как вытаскивают его летнаба Дуче, затем подходят к нему самому...
...Лейтенант Стэнфилд поднял «Де Хэвилленд» выше. «Пфальц» мчался ему наперерез. В последнюю секунду немец все же отвернул в сторону, и англичанин успел всадить короткую очередь в хвост машины.
Затем он сделал «мертвую петлю» и зашел в хвост второму «Пфальцу». Еще одна очередь: кажется, подбит... падает...
До железной дороги оставалось совсем немного. Стэнфилд упорно рвался к цели. Он должен отбомбиться по станции. Его летнаб Далбур напряженно ждал, когда цель появится внизу.
На земле вдруг вспыхнули взрывы. У Стэнфилда не было времени смотреть, что это: упавший самолет или, может быть, кто-то из его товарищей избавился от бомбы.
Вперед. Еще несколько километров.
Два «Пфальца» гнались за упорным англичанином. Стэнфилд наклонил нос самолета вниз и резко снизился. «Пфальц», погнавшийся было за ним, не успел повторить маневр и ушел на высоту.
— Пора!
Далбур сбросил обе бомбы, одну за другой. «Де Хэвилленд» описал широкий круг и направился обратно, к линии фронта.
Самолет еле тянул. В крыльях зияли пробоины, бензин вытекал. Малейшее возгорание — и от самолета не останется воспоминаний.
Но садиться на немецкой территории Стэнфилд не желал.
Мотор трясся. Вот уже показались внизу аэродромные строения. Ниже, ниже. Самолет брякнулся на землю, шасси подломилось, «Де Хэвилленд» пропахал полосу носом и остановился.
Стэнфилд выбрался из машины, стянул с головы шлем, вытер лицо ладонью.
— Думаю, одного я сбил, — сообщил он. — По объекту отбомбился. Видел, как падает Гиллан. Предположительно, погиб или в плену. А лейтенант Уайт?
— Еще не вернулся.
Уайт опоздал с вылетом из-за аварии на старте. Ему предстояло бомбить Верник, и там его ожидало сильнейшее сопротивление врага. Приближался вечер, темнело, из лощин поднимался туман.
Уайт сбросил бомбы и, набирая скорость, пошел к земле. Один «Пфальц» погнался было за ним, но не рассчитал и врезался в землю.
Англичанин оказался в тумане. Предстояло садиться на вспаханное поле — другого выхода не было. Линия фронта осталась позади, но до аэродрома не дотянуть: самолет оказался сильно поврежден.
Посадка оказалась не из приятных. Уайт с трудом выбрался из-под обломков. Летнаб сержант Лен не отзывался: Уайт увидел, как из-под шлема сержанта вытекает кровь.
Пошатываясь, летчик брел по полю и увидел впереди строение. Он остановился, прислушиваясь, и не давал о себе знать, пока не разобрал английскую речь.
— Стой, кто идет?
— Второй лейтенант Уайт, девяносто восьмая бомбардировочная эскадрилья. Мой самолет подбит. Где я нахожусь?
Он очутился в лагере для военнопленных. Десятки немцев находились здесь в заключении. Англичане — офицеры охраны — приняли летчика дружески, угостили ужином и дали велосипед, чтобы тот мог добраться до аэродрома.
— Вашего друга мы похороним, — обещали они. — Здесь поблизости есть церковь и маленькое кладбище.
29 июля 1918 года, Париж — Шайи
Оперный театр полон, несмотря на тяжелые времена. Люди хотят хотя бы на короткое время отвлечься от тягот войны.
Капитан Пауэлл был родом из богатой семьи и, конечно, не в первый раз в жизни оказался в оперном театре. Но никогда прежде музыка и близость красивых, нарядно одетых женщин не оказывали на него такого сильного действия.
Война обострила все чувства, придала наслаждению неслыханную прежде силу.
В середине четвертого действия пришлось уйти: машина, с которой договорились летчики, должна была прибыть около одиннадцати часов.
Пауэлл вышел на площадь. Было темно, прохладно, пустынно. Он заметил на углу несколько фигур, окликнул:
— Карпентер? Фогерти?
— Это мы, капитан! — раздался в ответ знакомый голос.
Скоро прибыла и машина. Летчики обменивались впечатлениями. Увольнительная в Париж оказалась восхитительным приключением.
А завтра с утра предстояло идти в бой.
...Пауэлл поднял самолет. Справа шел «Де Хэвилленд» лейтенанта Гоффа и сержанта Мэя, слева — лейтенанта Карпентера и второго лейтенанта МакДональда.
Летнаб Пауэлла капитан Уайтфилд не пошел вчера в оперу. Предпочел посидеть в баре. Они почти не разговаривали перед полетом. Спали часа три, не больше.
В ушах Пауэлла до сих пор звучала музыка.
— Вижу железнодорожный мост! — сказал Уайтфилд.
Самолет начал снижаться.
— Где самолет Фогерти?
Лейтенант Фогерти отстал. Позднее стало известно, что ему пришлось сесть в Виллер-Бокаже — отказал двигатель.
Три английских бомбардировщика «вывалились» из облаков и направились к цели.
И тотчас наперерез им пошли немецкие истребители «Фоккер» D-VII и «Альбатросы».
Карпентер мгновенно поднял свой самолет вверх и спрятался в облаках, а Пауэлл принял бой.
Два «Фоккера» и один «Альбатрос» задались целью непременно сбить DH-9.
Самолеты закружились в «собачьей схватке». Уайтфилд лично перевооружил «Де Хэвилленд», добавив к штатным пулеметам еще один Льюис. Сейчас он открыл огонь по противнику.
Один из пилотов на «Фоккере» подобрался к англичанину так близко, что тот мог видеть лицо летчика.
Короткая пулеметная очередь прошила... пулемет «Де Хэвилленда»!
— Пауэлл, стрельба закончена! — сообщил Уайтфилд. — Я больше не могу отбиваться.
Пауэлл попытался поднять самолет выше, чтобы выйти из боя, но DH-9 почти не слушался.
— Сбрасываем бомбы! — крикнул он.
— Заклинило, — после короткой паузы доложил Уайтфилд.
«Как он ухитряется оставаться таким, черт побери, спокойным?» — думал Пауэлл.
Он не видел, как гримасничает, кусая губы, его летнаб. Уайтфилду стоило больших усилий не орать от ярости и не изрыгать проклятия. Он знал: от выдержки летчика зависит жизнь всего экипажа.
— Сажусь с бомбами, — подражая своему летнабу, передал капитан Пауэлл. — Может рвануть.
— Держусь крепко. — Уайтфилд остался верен себе.
«Альбатрос» прошел над подбитым английским самолетом и выпустил очередь, оставив в крыльях «Де Хэвилленда» пробоины.
Все ниже и ниже опускался самолет. Пауэлл заглушил мотор. DH-9 планировал над землей.
— Мы садимся по их сторону от линии фронта, — предупредил Пауэлл. — Не делайте резких движений, Уайтфилд.
Летнаб не отозвался.
Несмотря на то, что бомбы по-прежнему оставались на борту, DH-9 приземлился благополучно. Он сел на лугу и остановился возле старого потемневшего от времени деревянного сарая.
Оба летчика выбрались из самолета. Навстречу им на лошади мчался немецкий офицер, размахивая пистолетом.
— Кто такие? Откуда? Руки вверх! Какой эскадрильи? — кричал он.
Его отрывистые вопросы остались без внимания: из облаков вынырнул еще один «Де Хэвилленд» и открыл огонь. Ругаясь и по-прежнему размахивая оружием, немецкий офицер умчался прочь на своей лошади.
Пауэлл и Уайтфилд отправились к линии фронта пешком. Начиналось общее наступление, и в сумятице боев им удалось добраться до аэродрома...
24 июля 1919 года, Честер, Англия
— Война закончена. Ради победы над Германией девяносто восьмая бомбардировочная эскадрилья принесла немалые жертвы, — голос командира, майора Шеррена, звучал отрешенно и вместе с тем торжественно. Майору предстояло остаться в истории последним командиром 98-й. — За время боевых действий мы уничтожили сорок вражеских самолетов. Тридцать пять были повреждены. Девятнадцать наших экипажей погибли. Двадцать два пропали без вести. Четырнадцать человек получили ранения, тринадцать пострадали во время аварий, шестнадцать попали в плен. С начала боевых действий и до окончания их через нашу эскадрилью прошли сто шестьдесят три самолета. Большинство из них служило не более месяца. Этого нельзя сказать о людях. Вы выстояли в этой тяжелейшей войне, джентльмены. Вы победили.
На этой торжественной ноте эскадрилья была распущена.
Никто в те дни не догадывался, что она вернется в строй через двадцать лет.
Тогда-то король и утвердит герб и девиз эскадрильи.
Цербер, который никогда не ошибается.
© А. Мартьянов. 02.09. 2013.
Читать на портале.
8 октября 1937 года, Лондон
Его величество английский король Георг VI рассматривал лист бумаги, где красовался тщательно прорисованный герб.
— Трехглавый Цербер, сторожевой пес ада? — задумчиво переспросил он.
Служащий Геральдической коллегии подсказал:
— Эскадрилья выбрала его в качестве своего символа в память о восемнадцатом годе, когда их славные предшественники, словно Цербер, сторожили немцев и не давали им двинуться ни вперед, ни назад.
Король обмакнул перо в чернила и поставил подпись. Герб был высочайше утвержден.
30 августа 1917 года, Линкольншир
— Тренировки закончены. — Лейтенант Маршалл, командир бывшей учебной, а ныне бомбардировочной эскадрильи обвел строгим взглядом молодых летчиков. — Все вы умеете обращаться с этими штуками, — он махнул в сторону самолетов, — и, смею надеяться, в состоянии удержать их в воздухе.
Улыбки промелькнули на лицах собравшихся.
— Гунны вконец обнаглели, если считают, что кто-то дал им право бомбить наши города, — продолжал он. — Согласно приказу, количество эскадрилий увеличивается от ста восьми до двухсот. И большая часть новых эскадрилий будет бомбардировочными. Мы покажем гунну, что и англичане в состоянии наносить удары с воздуха.
Молодые пилоты рвались в бой. Им были обещаны самые новые самолеты — «Де Хэвилленд-9».
23 марта 1918 года, Кент
— Наконец-то дошло до дела!
В эскадрилье царило общее оживление. Тренировочные полеты окончены. DH-9 до летчиков пока «не долетели» — заказанные новые самолеты еще не были построены. Поэтому эскадрилья довольствовалась DH-4 и BE-2.
98-я бомбардировочная представляла собой серьезную силу — целых восемнадцать самолетов!
За минувшие месяцы экипажи «слетались». В качестве летнабов в эскадрилью были мобилизованы конники.
— Куда отправляемся?
— Конечно, во Францию! Говорят, там скоро начнется большая заварушка.
11 апреля 1918 года, район Сент-Омера
Новая эскадрилья английских бомбардировщиков получила первое задание. Немецкий цепеллин — корректировщик артиллерийского огня — сильно досаждал союзникам. Его требовалось уничтожить.
Имелись и наземные цели, преимущественно огневые точки.
Пятнадцать самолетов вырулили на старт.
— Что у тебя, Райс? — спросил майор О'Майли, новый командир эскадрильи.
— Двигатель!.. — молодой летчик не закончил фразу.
Еще один самолет чихнул, ткнулся носом в землю и застыл — казалось, со сконфуженным видом.
«Де Хэвилленды» отрывались от земли. Но что это?.. Третий из поднявшихся вдруг буквально остановился в воздухе и начал падать.
К месту аварии бежали техники. Из ангара выскочил санитар.
Три самолета не смогли стартовать. Но это не остановит прочих: двенадцать DH-4 поднялись в небо и отправились к назначенным целям.
— Бомбы должны быть сброшены! — О'Майли был непреклонен.
Небо оставалось свободным: бомбардировщики не видели ни одного вражеского самолета. «Слишком просто», — думал О'Майли. Он снизился первым и сбросил свои две бомбы.
За ним снижались и освобождались от смертоносного груза другие летчики эскадрильи.
Необходимо уничтожить коммуникации врага — разбить железнодорожный путь, испортить грунтовую дорогу, повредить склады.
Три самолета обнаружили и атаковали цепеллин: уходя от выстрелов ловко, словно они, как и раньше, находились в летной школе и пытались поразить инструктора отличным пилотажем, летчики «Де Хэвиллендов» попали бомбой в объект.
Цепеллин вспыхнул и, сдувшись, «винтом» пошел к земле.
Вражеские истребители в тот день не появились.
Возвращение с первого боевого задания было триумфальным.
Командующий Королевских ВВС прислал телеграмму, которую торжественно зачитал майор О'Майли:
«Благодарим эскадрилью за великолепную работу! Сохраняйте и впредь свою репутацию и никогда не ошибайтесь».
«Никогда не ошибаться» — эти слова из памятного первого поздравления стали девизом эскадрильи.
25 апреля 1918 года, воздушное пространство над Армантьером
Четыре «Де Хэвилленда-9» — эскадрилья наконец-то получила новые самолеты, — поднялась в воздух с полевого аэродрома.
Один тотчас сел: поврежден такелаж. Техник, бледный, уже бежал к «своему» самолету. Летчик второй лейтенант Сесил Уайт в ярости стискивал зубы. «Никогда не ошибаться»! Иногда девиз эскадрильи звучал как насмешка.
— Эта чертова штука не стоит древесины, из которой сделана! — выругался он.
Остальные два DH-9 уверенно направились к цели и скоро скрылись из виду.
Семь немецких самолетов «Пфальц» скоро показались впереди. Они заметили англичан раньше, чем те их, и сразу же пошли в атаку.
Лейтенант Гиллан принял вызов. В небе закружились DH-9 и сразу три «Пфальца». Гиллан видел, как его пули прошили бок одного из германцев. Он целился в летчика, но промахнулся. В тот же миг он заметил дым, и понял, что его самолет горит.
Второй «Пфальц» появился сзади и, поднявшись выше, начал прижимать «Де Хэвилленд» к земле.
Англичанин сбросил бомбы. Они бесполезно взорвались над полем.
Гиллан начал снижение. Он не надеялся дотянуть до линии фронта: садиться приходилось на территории, занятой противником.
Сильный удар о землю заставил самолет подскочить. Одно крыло отвалилось, машина рухнула на бок.
Немецкие солдаты уже бежали к подбитому английскому аппарату. Гиллан безвольно смотрел, как вытаскивают его летнаба Дуче, затем подходят к нему самому...
...Лейтенант Стэнфилд поднял «Де Хэвилленд» выше. «Пфальц» мчался ему наперерез. В последнюю секунду немец все же отвернул в сторону, и англичанин успел всадить короткую очередь в хвост машины.
Затем он сделал «мертвую петлю» и зашел в хвост второму «Пфальцу». Еще одна очередь: кажется, подбит... падает...
До железной дороги оставалось совсем немного. Стэнфилд упорно рвался к цели. Он должен отбомбиться по станции. Его летнаб Далбур напряженно ждал, когда цель появится внизу.
На земле вдруг вспыхнули взрывы. У Стэнфилда не было времени смотреть, что это: упавший самолет или, может быть, кто-то из его товарищей избавился от бомбы.
Вперед. Еще несколько километров.
Два «Пфальца» гнались за упорным англичанином. Стэнфилд наклонил нос самолета вниз и резко снизился. «Пфальц», погнавшийся было за ним, не успел повторить маневр и ушел на высоту.
— Пора!
Далбур сбросил обе бомбы, одну за другой. «Де Хэвилленд» описал широкий круг и направился обратно, к линии фронта.
Самолет еле тянул. В крыльях зияли пробоины, бензин вытекал. Малейшее возгорание — и от самолета не останется воспоминаний.
Но садиться на немецкой территории Стэнфилд не желал.
Мотор трясся. Вот уже показались внизу аэродромные строения. Ниже, ниже. Самолет брякнулся на землю, шасси подломилось, «Де Хэвилленд» пропахал полосу носом и остановился.
Стэнфилд выбрался из машины, стянул с головы шлем, вытер лицо ладонью.
— Думаю, одного я сбил, — сообщил он. — По объекту отбомбился. Видел, как падает Гиллан. Предположительно, погиб или в плену. А лейтенант Уайт?
— Еще не вернулся.
Уайт опоздал с вылетом из-за аварии на старте. Ему предстояло бомбить Верник, и там его ожидало сильнейшее сопротивление врага. Приближался вечер, темнело, из лощин поднимался туман.
Уайт сбросил бомбы и, набирая скорость, пошел к земле. Один «Пфальц» погнался было за ним, но не рассчитал и врезался в землю.
Англичанин оказался в тумане. Предстояло садиться на вспаханное поле — другого выхода не было. Линия фронта осталась позади, но до аэродрома не дотянуть: самолет оказался сильно поврежден.
Посадка оказалась не из приятных. Уайт с трудом выбрался из-под обломков. Летнаб сержант Лен не отзывался: Уайт увидел, как из-под шлема сержанта вытекает кровь.
Пошатываясь, летчик брел по полю и увидел впереди строение. Он остановился, прислушиваясь, и не давал о себе знать, пока не разобрал английскую речь.
— Стой, кто идет?
— Второй лейтенант Уайт, девяносто восьмая бомбардировочная эскадрилья. Мой самолет подбит. Где я нахожусь?
Он очутился в лагере для военнопленных. Десятки немцев находились здесь в заключении. Англичане — офицеры охраны — приняли летчика дружески, угостили ужином и дали велосипед, чтобы тот мог добраться до аэродрома.
— Вашего друга мы похороним, — обещали они. — Здесь поблизости есть церковь и маленькое кладбище.
29 июля 1918 года, Париж — Шайи
Оперный театр полон, несмотря на тяжелые времена. Люди хотят хотя бы на короткое время отвлечься от тягот войны.
Капитан Пауэлл был родом из богатой семьи и, конечно, не в первый раз в жизни оказался в оперном театре. Но никогда прежде музыка и близость красивых, нарядно одетых женщин не оказывали на него такого сильного действия.
Война обострила все чувства, придала наслаждению неслыханную прежде силу.
В середине четвертого действия пришлось уйти: машина, с которой договорились летчики, должна была прибыть около одиннадцати часов.
Пауэлл вышел на площадь. Было темно, прохладно, пустынно. Он заметил на углу несколько фигур, окликнул:
— Карпентер? Фогерти?
— Это мы, капитан! — раздался в ответ знакомый голос.
Скоро прибыла и машина. Летчики обменивались впечатлениями. Увольнительная в Париж оказалась восхитительным приключением.
А завтра с утра предстояло идти в бой.
...Пауэлл поднял самолет. Справа шел «Де Хэвилленд» лейтенанта Гоффа и сержанта Мэя, слева — лейтенанта Карпентера и второго лейтенанта МакДональда.
Летнаб Пауэлла капитан Уайтфилд не пошел вчера в оперу. Предпочел посидеть в баре. Они почти не разговаривали перед полетом. Спали часа три, не больше.
В ушах Пауэлла до сих пор звучала музыка.
— Вижу железнодорожный мост! — сказал Уайтфилд.
Самолет начал снижаться.
— Где самолет Фогерти?
Лейтенант Фогерти отстал. Позднее стало известно, что ему пришлось сесть в Виллер-Бокаже — отказал двигатель.
Три английских бомбардировщика «вывалились» из облаков и направились к цели.
И тотчас наперерез им пошли немецкие истребители «Фоккер» D-VII и «Альбатросы».
Карпентер мгновенно поднял свой самолет вверх и спрятался в облаках, а Пауэлл принял бой.
Два «Фоккера» и один «Альбатрос» задались целью непременно сбить DH-9.
Самолеты закружились в «собачьей схватке». Уайтфилд лично перевооружил «Де Хэвилленд», добавив к штатным пулеметам еще один Льюис. Сейчас он открыл огонь по противнику.
Один из пилотов на «Фоккере» подобрался к англичанину так близко, что тот мог видеть лицо летчика.
Короткая пулеметная очередь прошила... пулемет «Де Хэвилленда»!
— Пауэлл, стрельба закончена! — сообщил Уайтфилд. — Я больше не могу отбиваться.
Пауэлл попытался поднять самолет выше, чтобы выйти из боя, но DH-9 почти не слушался.
— Сбрасываем бомбы! — крикнул он.
— Заклинило, — после короткой паузы доложил Уайтфилд.
«Как он ухитряется оставаться таким, черт побери, спокойным?» — думал Пауэлл.
Он не видел, как гримасничает, кусая губы, его летнаб. Уайтфилду стоило больших усилий не орать от ярости и не изрыгать проклятия. Он знал: от выдержки летчика зависит жизнь всего экипажа.
— Сажусь с бомбами, — подражая своему летнабу, передал капитан Пауэлл. — Может рвануть.
— Держусь крепко. — Уайтфилд остался верен себе.
«Альбатрос» прошел над подбитым английским самолетом и выпустил очередь, оставив в крыльях «Де Хэвилленда» пробоины.
Все ниже и ниже опускался самолет. Пауэлл заглушил мотор. DH-9 планировал над землей.
— Мы садимся по их сторону от линии фронта, — предупредил Пауэлл. — Не делайте резких движений, Уайтфилд.
Летнаб не отозвался.
Несмотря на то, что бомбы по-прежнему оставались на борту, DH-9 приземлился благополучно. Он сел на лугу и остановился возле старого потемневшего от времени деревянного сарая.
Оба летчика выбрались из самолета. Навстречу им на лошади мчался немецкий офицер, размахивая пистолетом.
— Кто такие? Откуда? Руки вверх! Какой эскадрильи? — кричал он.
Его отрывистые вопросы остались без внимания: из облаков вынырнул еще один «Де Хэвилленд» и открыл огонь. Ругаясь и по-прежнему размахивая оружием, немецкий офицер умчался прочь на своей лошади.
Пауэлл и Уайтфилд отправились к линии фронта пешком. Начиналось общее наступление, и в сумятице боев им удалось добраться до аэродрома...
24 июля 1919 года, Честер, Англия
— Война закончена. Ради победы над Германией девяносто восьмая бомбардировочная эскадрилья принесла немалые жертвы, — голос командира, майора Шеррена, звучал отрешенно и вместе с тем торжественно. Майору предстояло остаться в истории последним командиром 98-й. — За время боевых действий мы уничтожили сорок вражеских самолетов. Тридцать пять были повреждены. Девятнадцать наших экипажей погибли. Двадцать два пропали без вести. Четырнадцать человек получили ранения, тринадцать пострадали во время аварий, шестнадцать попали в плен. С начала боевых действий и до окончания их через нашу эскадрилью прошли сто шестьдесят три самолета. Большинство из них служило не более месяца. Этого нельзя сказать о людях. Вы выстояли в этой тяжелейшей войне, джентльмены. Вы победили.
На этой торжественной ноте эскадрилья была распущена.
Никто в те дни не догадывался, что она вернется в строй через двадцать лет.
Тогда-то король и утвердит герб и девиз эскадрильи.
Цербер, который никогда не ошибается.
© А. Мартьянов. 02.09. 2013.
Читать на портале.
Небесный цербер: небо Франции