Укрощение «бестии»

Sgt_Kabukiman: Американские моряки и лётчики недаром называли SB2C «Хэллдайвер» не «бестией», а «тварью». Дурную репутацию этот самолёт получил сразу по выходу с конвейера.
                    
21 декабря 1941 года, Буффало, штат Нью-Йорк
Первыми к летчику подбежали техник Джо Кокер и шеф-пилот фирмы «Кертисс» Ллойд Чайдлс.
— Как вы, дружище?
Летчик Бэрон Халс морщился, сидя на земле. Парашют, спасший ему жизнь, раскинулся рядом широкой шелковой кляксой.
— Проклятье, кажется, я угробил «тварь», — пробормотал он. — Не то чтобы я не нанимался падать на этой штуковине, но даже для меня это чересчур.
«Тварь» — единственный экземпляр нового бомбардировщика фирмы «Кертисс» — мрачно догорала на краю аэродрома.
Родина — в лице Бюро Аэронавтики ВМС США — настойчиво хотела новый бомбардировщик. Еще больше скорость, дальность, полезная нагрузка. Выше, дальше, тяжелее.
Главный конструктор фирмы «Кертисс» Рей Блейлок бился над задачей с августа тридцать восьмого.
Он вовсе не считал, что военные пожелали, по обыкновению, чего-то невозможного.
Все возможно. Появился новый мотор Райт R-2600 «Циклон» мощностью в полторы тысячи лошадиных сил. Этот мотор, что логично, следует пристроить на новый, более мощный, самолет. Так? Так.
Каким он должен быть, этот новый самолет? Уже сказано — более мощным: больше запас топлива, больше бомбовая нагрузка. И еще... он должен оставаться компактным. Чтобы помещался на авианосец и не создавал проблем морякам.
Логистические габариты — на этом заказчик категорически настаивал, — не должны превышать размеров стандартного самолетоподъемника авианосца: двенадцать на четырнадцать с половиной метров. При этом желательно, чтобы на одном самолетоподъемнике размещались одновременно две машины. С зазором вокруг не менее фута.
— Я вполне отдавал себе отчет в том, что придется проектировать самолет непривычный на вид и, боюсь, некрасивый, — говорил Блейлок вечером того дня, когда прототип был потерян безвозвратно. Чайлдс слушал его без сочувствия, рассеянно. — Требования заказчика диктовали широкий фюзеляж и непомерно увеличенное хвостовое оперение — а как иначе компенсировать недостаточную устойчивость толстого самолета?
— Мда, — вздохнул Чайлдс. На его «совести» тоже была пара аварий «бестии», к счастью, не таких фатальных.
Еще до летных испытаний самолет пришлось несколько раз переделывать.
В феврале сорокового года перепроектировали крыло — увеличили его площадь: машина показала чрезвычайно высокую скорость сваливания.
Еще «бестия» (слово «тварь» на фирме старались не употреблять, хотя оно так и вертелось на языке) пикировала с невероятной скоростью.
Военные торопили, и Блейлок терпеливо улучшал самолет. Заказ на серийный выпуск был уже выдан, а прототип все еще отказывал в подчинении человеку.
В первый раз Чайлдс разбил самолет 9 февраля сорок первого года: двигатель «Циклон» — который тоже был новым и нуждался в доводке, — заклинило при заходе на посадку. Чайлдс плюхнул самолет, не дотянув до полосы, и разнес хвостовую часть фюзеляжа.
Самолет этот не любил малых скоростей. Рыскал. Оставался неустойчивым.
Тут еще авария... И серийное производство нависает над «Кертиссом»: скорей, скорей!.. А что «скорей», если даже испытания проводить невозможно?
В мае полеты возобновились, но уже через неделю разрушилась стойка шасси.
...Блейлок все не мог оторвать глаз от догорающего самолета.
— В принципе, после тех полетов мы неплохо поработали над машиной, — говорил он, пощипывая себя за подбородок. — Удлинили фюзеляж, это улучшило управляемость. Удлинили бомбоотсек. Увеличили вертикальное оперение. Тормозные щитки... мда.
Он снова прервал себя. Мысли приходили сплошь невеселые.
По поводу воздушного торможения нареканий возникало слишком много. Чайлдс прямо говорил: «Когда я торможу на этой штуке, у меня такое ощущение, будто я влетаю прямо в каменную стену».
Бэрон Халс, собственно, сейчас и выполнял «чистое» пикирование — без выпуска тормозных щитков. Начинал с высоты в шесть тысяч семьсот метров... Конструктор не поверил своим глазам, когда у самолета отвалилось правое крыло и хвост.
Вращаясь, «бестия» понеслась к земле.
Блейлок закрыл глаза, а когда вновь открыл их, чудо, слава богу, произошло: он увидел парашют. Летчик остался жив.
— Я спроектировал самолет, который все ненавидят, — пробормотал он. — Его ненавидели еще на чертежной доске, когда он казался уродливым, толстым, невозможным. Представить страшно, что будет, когда он пойдет в серию.
А серийный самолет ожидался заказчиком уже в декабре сорок первого. Сроки, конечно, были безнадежно сорваны.
30 июня 1942 года, Коламбус
Первые четырнадцать машин наконец-то выкатились из цеха.
— Осталось еще три тысячи девятьсот восемьдесят четыре, — усмехнулся начальник производства. Заказ — еще до испытания «единички» — был выдан на четыре тысячи самолетов.
Заводы «Кертисс» не справлялись, поэтому предполагалось загрузить канадцев, а дополнительно — построить новое производство в Коламбусе.
— В конце концов, название «Хеллдайвер» всегда приносило нам удачу, — горько заключил Блейлок. — С двадцать девятого года наши самолеты называются в честь храброй уточки, пестроклювой поганки, которую англичане именуют «водяной ведьмой», а наши суеверные, но поэтические сограждане — «адским ныряльщиком».
Конструктор не строил иллюзий. В отличие от своих коллег, спроектировавших куда более удачные самолеты, он не получал благодарственных писем от летчиков. И не получит.
Зато он знал, как расшифровывается летным составом официальное обозначение его самолета «SB2C» —  «Son of a Bitch 2-nd Class».
Об этом тоже не стоит думать. Просто делать свое дело. Точка.
Первые серийные машины должны быть всесторонне исследованы — коль скоро провести полномасштабные испытания прототипа не удалось.
— На взлет!
Первая серийная «единичка» поднялась в воздух.
Конструктор качал головой. Самолет разрабатывался в последние довоенные часы. С началом войны требования, естественно, изменились. Теперь необходимо в срочном порядке установить протектированные топливные баки, бронезащиту. Нужны радары, радиополукомпас...
Как следствие, самолет станет еще тяжелее. Летные характеристики, соответственно, снизятся, максимальная скорость упадет — километров на пятьдесят, если не на восемьдесят. Посадочная скорость определенно увеличится. Уменьшится дальность полета.
А сколько еще других переделок предстоит!..
— Я вижу только один выход, — сказал наконец Блейлок. — От нас ожидают серийный выпуск самолетов, которые предстоит переделывать буквально на ходу. Так и будем переделывать их на ходу! Нужно открыть второй конвейер. Планеры с первого конвейера следует сразу же переводить на второй, где и будут осуществляться все необходимые переделки и доводки. Думаю, их будет все больше.
...Но даже Блейлок не мог предвидеть, что этих доработок окажется свыше восьмисот!
18 мая 1943 года, борт авианосца «Йорктаун»
— Берегись! «Тварь»!
Крик разнесся над палубой, и люди бросились наутек. Можно было подумать, над авианосцем пикирует смертоносный дракон, встречи с которым следует избегать всеми возможными способами.
На самом же деле на посадку шел самолет эскадрильи VB-4 — «Хеллдайвер». Свой собственный самолет. Радоваться надо, что он возвращается, а не спасаться кто во что горазд.
— Повезло «Эссексу» — ушел в поход со старыми добрыми «Даунтлессами», — вздыхал сержант Пауэлл. — А нам подкинули эту «радость».
— Летчикам еще хуже, — пытался ободрить его товарищ.
SB2C «Хеллдайвер» снижался слишком быстро. Особо циничные члены палубной команды принимали ставки: что произойдет на сей раз — отскочит тормозной крюк, сложатся стойки шасси при касании палубы?.. Может, тормозные барьеры не справятся, не поймают самолет? Чертова «тварь» плохо управляема на малых скоростях...
— Берегись, черт!..
Смити схватил Пауэлла за руку и буквально швырнул его на палубу. Вовремя — стойка хвостового колеса, как снаряд, пронеслась над его головой. Еще немного — и быть бы сержанту без головы.
Этим же вечером капитан «Йорктауна» Кларк написал докладную в министерство.
«Испытания новых серийных палубных бомбардировщиков SB2C «Хеллдайвер» проходят весьма успешно. Мы собрали много ценной информации, позволяющей судить о целесообразности использования этих самолетов фирмы «Кертисс».
Рекомендую применять их в качестве утяжелителей якоря. Это наилучший способ, которым они могут принести пользу нашим вооруженным силам в настоящей войне».
Через неделю «Хеллдайверы» — те, что еще уцелели, — покинули борт «Йорктауна». К величайшему облегчению команды, на корабль опустились старые добрые «Даунтлессы».
21 ноября 1942 года, Перл-Харбор, борт авианосца «Банкер Хилл»
Капитан Баллентайн с гордостью осматривал свой корабль.
Это был новый авианосец класса «Эссекс». Один из тех, верил капитан, кто решит ход войны на Дальнем Востоке.
И бомбардировщики, которые базируются на палубе «Банкер Хилла», — тоже новые. SB2C — «Хеллдайверы». У них дурная репутация, но это мало что значит. Многие из тех, кто впоследствии стал героями, обладали поначалу дурной репутацией.
Эскадрилья VB-17, получившая «Хеллдайверы», получила вместе с ними и время для того, чтобы научиться пилотировать этот самолет.
Капитан Холмберг, прибывший из Испытательного центра авиации американского ВМФ, лично инструктировал пилотов.
— Помните, — говорил он, — этот самолет создан специально для того, чтобы топить вражеские корабли. Да, он выглядит странно, даже нелепо. Но его нельзя недооценивать. В опытных руках он представляет собой грозное оружие.
— Ага, для своих, — подал голос лейтенант Грин.
Капитан перевел на него сердитый взгляд:
— Многие хорошие люди отдали свою жизнь за то, чтобы этот самолет стал таким, какой он есть, лейтенант. Тут не над чем смеяться.
Грин густо покраснел, а капитан «добил» его:
— Я лично пилотировал «Хеллдайвер». Мы выявили множество недостатков, которые затем были устранены. Устранены, лейтенант, трудом и талантом многих, опять же, хороших людей. Главным недостатком «Хеллдайвера» было то, что их тормозные решетки не всегда складывались при выходе из пике. Это приводило к повышению нагрузки на крыло. Крыло могло не выдержать и оторваться. Я лично видел две таких аварии. Но сейчас на самолетах установлены специальные фиксаторы, они устранили этот дефект. Мы надеемся, что вы сможете доказать...
Грин больше не слушал. Самолет, который называли «тварью» и еще кое-как похуже, теперь должен стать его боевым товарищем, его оружием.
Остается одно: сделать так, чтобы «тварью» именовали «Хеллдайвер» враги, а не свои.
Время есть.
И «родео» началось: обуздать «скачущую тварь» казалось делом невозможным, под силу только бешеному ковбою.
«Хеллдайверы» рвали тормозные тросы, вылетали за борт, врезались в палубные надстройки.
Капитан Баллентайн ходил теперь мрачнее тучи и с командиром эскадрильи разговаривал подчеркнуто вежливым тоном:
— Вы решительно задались целью уничтожить мой корабль?
— Дайте время, — двусмысленно отвечал летчик.
7 мая 1943 года, борт авианосца «Банкер Хилл»
Лейтенант Грин заходил на посадку.
Тяжелый самолет полностью покорялся человеку. Пикировал и выходил из пике, снижался и набирал скорость. Теперь самое сложное: посадка на палубу.
Как машина притерпелась к пилоту, так и пилот притерпелся, привык к машине. Слишком большая посадочная скорость «Хеллдайвера» перестала быть проблемой — как и его низкая маневренность. Сесть, не свернув себе шею, не раздолбав ни самолет, ни корабль, — вот высший шик, и Грин каждый раз испытывал чувство, похожее на восторг, когда ему это удавалось.
«Банкер Хилл» готов был выйти в море, неся японцам гибель на крыльях новых пикирующих бомбардировщиков.
Читать рассказ на портале.