Тихоходный храбрец

Catus_domesticus: Устаревший к началу Второй мировой D-XXI всё-таки успел повоевать в небе над Данией, Голландией и Финляндией.

7 января 1940 года, аэродром Иммола, Финляндия
— Ну ладно вам, Замба, рассказывайте!
Вокруг первого лейтенанта Юрмы Сарванто столпились офицеры. Клуб был переполнен, дым от папирос сизыми клочьями висел в воздухе.
Снаружи лютовал мороз, и каждый входящий вносил с собой глыбу ледяного воздуха.
Нельзя сказать, чтобы «Замба» (таково было прозвище первого лейтенанта) скромничал. В общем-то, дела говорили за него сами, а ему оставалось лишь комментировать. На столе лежал кусок обшивки русского самолета, и желающие могли его потрогать.
— Наша истребительная эскадрилья, друзья, отличилась с самых первых дней войны, — заговорил командир, капитан Магнуссон.
Сарванто бросил на него благодарный взгляд. Он устал рассказывать одно и тоже несколько раз. LeLV-24 — Лентолавио-24 — эскадрилья финских истребителей, вооруженная «Фоккерами» D-XXI, успешно использовала тактику, спешно разработанную и срочно внедренную в авиационные части.
Магнуссон считал, и не без оснований, что его пилоты умело компенсировали недостаток скорости своих голландских истребителей — закупленных и выпущенных по лицензии, опять же, в спешке.
«Фоккеры» практически во всем уступали советским истребителям.
Зато оказались эффективны против советских бомбардировщиков.
Действия Лентолавио-24 тому подтверждение: за первый месяц войны пилоты Магнуссона ухитрились сбить пятьдесят четыре советских тяжелых бомбардировщика. Сами же потеряли только два самолета.
— Но вчерашний успех превзошел все ожидания, — добавил Магнуссон. — Уверен, этот эпизод останется в истории навечно. Вы, Замба, вписали в нее свое имя золотыми буквами. А теперь — рассказывайте!
— Я думал, мы друзья, — под общий смех произнес Сарванто. — Ладно, рассказываю. Но это в последний раз. Кто не слышал — пусть передает из уст в уста, как «Калевалу». Но начнет пускай Пелле. Ведь это он открыл победный счет!
Первый лейтенант Пер-Эрик Совелиус, ведомый Сарванто, кивнул:
— Справедливо. Итак, восемь русских бомбардировщиков пересекали Финский залив. Так уж случилось, что они оказались там, где я патрулировал на «Фоккере». В десять часов десять минут на высоте в три тысячи метров я атаковал русских. — Предупреждая вопрос, кивнул: — Да, один против восьми. Русским было некогда — они летели бомбить. Поэтому когда я сбил один ДБ-3, остальные рассыпались и продолжили путь.
— К сожалению, ДБ-3 отбомбились по цели — городу Куопио, — вставил Магнуссон. — Зато на обратном пути к базе в Эстонии их ожидал крайне неприятный сюрприз. — Он указал на Сарванто. — В лице вот этого скромного героя.
Сарванто рассмеялся:
— Русские шли вдоль железнодорожной линии. Я вылетел на перехват. Схватка длилась минуты четыре, при этом я израсходовал весь свой боезапас. Облачность уже разошлась, и солнце сверкало на крыльях и фюзеляжах самолетов. Первая тройка шла колонной, замыкающая четверка — ромбом. Строй был очень тесным, дистанция между бомбардировщиками не превышала размеров одного самолета.
— Вы, конечно, заходили со стороны солнца, первый лейтенант? — с напускной строгостью уточнил Магнуссон. — Все, как вас учили?
— Так точно, господин учитель! — шутливо поклонился «Замба». — Русские меня практически не видели, хотя я прошел у них под самым носом. Черт побери, они могли бы расстрелять меня в упор! Я набрал высоту — примерно на полкилометра над русскими — и атаковал крайний левый бомбардировщик. Русские опомнились и открыли огонь. Я летел, буквально как в туче ос.
— Теперь внимание! — остановил Магнуссон. — С какой дистанции вы начали стрелять, Замба?
— С двадцати метров, — хмыкнул пилот. — Знаю-знаю, наставления требуют стрелять со ста пятидесяти метров, учителя советовали сократить дистанцию до пятидесяти метров, но я подошел творчески. И в результате, кстати, продырявил русскому фюзеляж. Стрелок замолчал — думаю, я убил его. Не останавливаясь, я открыл огонь по двигателям сразу двух соседних бомбардировщиков.
— Они, видимо, для вашего удобства летели так тесно, — вставил Совелиус.
— Не исключаю... Во всяком случае, у них начался пожар. Дальше я дал короткую очередь по остальным самолетам «ромба». Один вспыхнул, второй пошел к земле, дымя и изрыгая пламя.
— Оставались еще три, — напомнил Магнуссон.
— Да, и я задался целью уничтожить их тоже, — кивнул Сарванто. — Предпоследний самолет зажег каким-то чудом, Патронные ящики крыльевых пулеметов моего «Фоккера» стремительно пустели. Ладно, подлетаю к последнему. Жму на гашетку. И... ничего. Боезапас кончился. Этого следовало ожидать — при такой интенсивности стрельбы. Но все-таки я был, господа, несколько шокирован! — вызвав новый взрыв хохота, добавил Сарванто. — Пришлось мне разворачиваться и уносить хвост!
—  Вот так становятся асами за четыре минуты! — заключил Магнуссон, наливая первому лейтенанту коньяк из собственной фляги, которую он (по слухам) берег как зеницу ока. — «Фоккер» получил двадцать три пробоины. Но Бог оберегает отважных — ни одно из повреждений не фатально. На самом Замбе, как видите, ни царапины. Что до шести сбитых им ДБ-3 — мы летали посмотреть, как они упали. Расстояние между первым и последним из сбитых бомбардировщиков не превышает тридцати километров! Вот так дождь из самолетов!..
Совелиус добавил:
— У русских, по-моему, даже не было пулеметов. Какая самонадеянность! Они рассчитывали летать над нашей территорией безоружными и без истребительного прикрытия. Во всяком случае, что-то не заметно, чтобы они как-то пытались защищаться, эти ДБ-3.
— Что ж, русские получили дорогой урок, — пожал плечами Магнуссон. — С нашими летчиками следует считаться.
9 апреля 1940 года, 4 часа — 7 часов утра, аэродром Фаэрлозе, недалеко от Копенгагена
Двенадцать «Фоккеров» D-XXI выстроились на аэродроме.
Два из них были куплены в Голландии, десять построили в самой Дании.
Особенно мощным выглядел один из них — пушечный. Двадцатимиллиметровые пушки «Мадсен» размещались в гондолах под крыльями.
Скоро, быть может, придется опробовать эти самолеты в бою. Война, охватившая Европу, неотвратимо надвигалась на маленькую Данию.
— Немцы нарушили границу! — Дежурный по аэродрому мрачнел с каждой секундой все больше, слушая сообщение дежурного с поста ПВО. — Фаэрлозе, слышите меня? Большая группа немецких самолетов движется на Копенгаген!
— Тревога!
Мгновенно проснулся доселе как будто безмолвный аэродром, и уже через пятнадцать минут первый «Фоккер» пошел на взлет.
— «Мессеры»! Воздух!..
Над аэродромом, словно из ничего, возникла целая туча «Мессершмиттов». Рев прогревающихся моторов заглушили взрывы и стрельба: едва взлетевший «Фоккер», прошитый очередью, врезался в землю. Остальные самолеты даже не успели подняться — немцы расстреляли их прямо на земле.
Через полчаса все было кончено: датские ВВС перестали существовать.
Практически все «Фоккеры», включая пушечный, погибли.
«Мессеры» улетели, а на аэродроме еще долго горели самолеты и ангары...
— Фаэрлозе, Фаэрлозе, слышите меня? Говорит дежурный офицер из министерства обороны. Сейчас будет зачитан приказ короля. Включите громкую трасляцию.
...Прошло всего три с половиной часа после гибели датской авиации, когда был зачитан приказ о капитуляции. Погибший на взлете пилот «Фоккера» стал единственной жертвой этой рекордно короткой войны.
10 мая 1940 года, 4 часа утра, авиабаза Де Коой, Голландия
Первая эскадрилья «Фоккеров» поднялась по тревоге. Повторялась «датская история»: «Мессершмитты» нарушили границу.
Уже через несколько минут завязался бой, и первый из «Фоккеров» рухнул на землю. Немцы скрылись.
— Нам не догнать их! — Лейтенант Ван Оверест был в ярости. — Они слишком быстро летают. Стало быть, придется подождать, пока они вернутся.
— Первая, слышите меня? — донесся голос дежурного по аэродрому. — Нас атакуют! Возвращайтесь!
Оставшиеся самолеты мгновенно повернули к аэродрому Де Коой. Немцы уже хозяйничали в воздухе над базой голландских самолетов.
С ходу завязался бой.
Голландский истребитель во всем уступал немецкому — кроме одного: горизонтальной маневренности. И уж кому не знать собственный самолет, как голландским летчикам! Именно это преимущество они и отрабатывали на тренировках.
И немцы повелись! Как легендарные асы в Великую войну, они вступили в «собачью схватку», и бои завязались на виражах на малой скорости.
Скорость и скороподъемность «Мессеров» осталась «за бортом»: «Фоккеры» отчаянно вертелись в «воздушной карусели»... и немцы отступили.
Четыре из них остались лежать на земле. Остальные ушли за линию фронта.
Один за другим садились на отбитый у врага аэродром устаревшие тихоходные истребители Антона Фоккера. Трех голландских пилотов не досчитались, четвертый едва сумел посадить машину — так она пострадала.
— Небо осталось за нами, — объявил лейтенант Ван Оверест. — Но не следует обольщаться: мы проигрываем. Мы уже потеряли половину личного состава...
Спустя короткое время его вызвали в штаб. Поговорив по телефону, Ван Оверест вернулся мрачнее тучи:
— Пятая эскадрилья «Фоккеров» в Гааге уничтожена на земле бомбами. Ни один самолет не смог даже подняться в воздух.
12 мая 1940 года, место базирования сводной авиагруппы «Фоккеров» — островной аэродром Тексель, Голландия
Одиннадцать машин ждали сигнала.
— Шестьдесят «Юнкерсов» идут в глубь страны, — сообщил дежурный. — Идут без прикрытия. Приказ — атаковать!
«Фоккеры» вылетели в неравный бой.
Вот они. Целая армада тяжелых немецких транспортников. Истребители открыли огонь. А «Юнкерсам» хоть бы что — идут себе, несут в брюхе груз для своей армии.
— Падай же, падай! — бормотал Ван Оверест. Он видел, что «Юнкерс» получил несколько пробоин. Но выносливые Ju-52 упорно продолжали лететь.
Затем один пошел на вынужденную посадку. Второй...
Ван Оверест всматривался, пока не заболели глаза. Но нет, ни одного взрыва.
На аэродром вернулись не все «Фоккеры». Не хватало лейтенанта Яна Роотса. Командир был не на шутку обеспокоен.
— Ян — молодой, неопытный. Не случилось бы худшего... И не нужно мне говорить, что это война! Каждый пилот — на вес золота...
...А Роотс отбивался от трех «Мессеров». Он едва удерживал в воздухе «Фоккер». Кровь заливала глаза, дышать было трудно — пилот был ранен. Вести бой уже не получалось — не рухнуть бы вместе с самолетом.
Ян сбросил фонарь, чтобы выпрыгнуть с парашютом.
И не поверил своим глазам: отлетая, фонарь снес винт одному из «Мессеров», а потом еще повредил ему хвостовое оперение! Немец рухнул на землю, остальные рассыпались — может быть, от неожиданности.
Роотс расхохотался, как сумасшедший, и поднял самолет выше — уходя за облака. И уже оттуда, из укрытия, расстрелял второй «Мессер». Вот теперь можно, пожалуй, оторвавшись от преследователей, вернуться на свой аэродром героем.
«Фоккер» едва тащил своего пилота. Но — продолжал держаться в воздухе.
Рядом прогремел взрыв.
Ян посмотрел вниз.
— Чертовы зенитчики! Не видят, куда палят! — пробормотал он. — Наверное, вообразили, что над Голландией сейчас летают только немцы!
Самолет вздрогнул и начал падать. Роотс наконец выбросился с парашютом.
— А ведь мог сберечь и самолет, — сказал он, когда его подобрали свои. — Если бы эти чертовы идиоты видели, куда стреляют!
14 мая 1940 года, аэродром Тексель
Пять оставшихся «Фоккеров» поднялись в воздух.
Они уже набрали высоту, когда пришло ужасное сообщение.
Голландия капитулировала. «Фоккеры» повернули назад, к аэродрому.
...Вот они, «Фоккеры», верные товарищи. Изрешеченные пулями, тихоходные, надежные, отличное оружие в умелых руках.
— Огонь!
Выстрелами по топливным бакам «Фоккеры» были уничтожены.
Теперь последнее — нужно вывести из строя взлетную полосу. Может быть, Голландия и капитулировала, но «Фоккеры» не станут служить врагу.
Читать рассказ на портале.