«Сопвич». Просто «Сопвич»

Catus_domesticus: На нашем аэродроме разгорелся очередной спор. На этот раз предметом разногласий стал один из самых массовых британских истребителей конструкции Томаса Сопвича.

«Сопвич». Просто «Сопвич»
Заметив фройляйн Брунгильду, товарищ младший лейтенант Вася приветливо помахал ей рукой и чуть нахмурился, когда рядом с боевой подругой заметил Франсуа Лароша.
Ларош, как и фройляйн Шнапс, определенно питали склонность к «этажеркам» времен Первой мировой. Не то чтобы Вася не ценил эти смешные самолетики... Но, скажем так, бурного энтузиазма своих товарищей по сему поводу не разделял.
— Бонжур, камрад! — приветствовал его Ларош. — Как всегда, на нашем сервере летная погода. Что не может не радовать.
— Бонжур! — ответил товарищ младший лейтенант и повернулся к фройляйн Шнапс: — А также гутен таг.
Брунгильда кивнула в ответ и продолжила уже начатый разговор:
— ...И для России эта английская машина имела особенное значение, поскольку «Сопвичей» к концу Первой мировой Россия имела изрядное количество. Не говоря уже о тех «Сопвичах», которые производила сама.
— Вы имеете в виду аэропланы заводов Лебедева? — вступил Вася. — Лебедев, насколько я помню, просто копировал чужие образцы. Даже не стараясь что-то изменить. «Лебедь-VII» — «Сопвич», «Лебедь-XII» — «Альбатрос».
— Копирование имело смысл, — возразила Брунгильда. — Времени на эксперименты нет, а образцы, хорошо себя зарекомендовавшие, — под рукой. Лебедев же не приписывал себе авторство.
— Ага, просто называл чужие самолеты своим именем, — съязвил Вася.
— Чем вас так раздражает Владимир Лебедев? — осведомился Франсуа. — Насколько я помню, он получил орден Почетного Легиона за заслуги перед Францией.
— Помилуйте, мсье Ларош, как меня может не устраивать господин Лебедев! — Вася развел руками. — Просто он бросил свою авиацию, чтобы заняться политикой всех этих странных маленьких правительств — Деникина, каких-то казаков. Все это выглядит несколько смехотворно. Ну а потом, конечно же, пришлось быстро уезжать из Советской России.
— Давайте вернемся к самолету, — ревниво перебила Брунгильда.
— О каком вы, собственно, самолете говорили? — поинтересовался Вася.
— О том, который в России назывался просто «Сопвич», — ответила фройляйн Шнапс. — Его настоящее наименование — «Сопвич полуторастоечник» — «уан халф страттер».
Английский в устах фройляйн Шнапс звучал просто ужасно. К счастью Уилберфорс Гастингс отсутствовал, и ухо англичанина от этих звуков не пострадало.
— Ну, и что в нем такого? — нетерпеливо осведомился Вася.
— Какой вы, товарищ младший лейтенант, непоэтичный! — возмутилась Брунгильда. — Это же самолет! Истребитель! Многоцелевой! Массовый!
— А какое отношение он имеет к «Таблоиду»? — продолжал Вася.
— Британский авиаконструктор Томас Сопвич, — заговорил Франсуа Ларош, — построил «Таблоид» перед самой войной, в тринадцатом году. Это был спортивный бипланчик, очень симпатичный. Двухместный. Брал призы в воздушных гонках. Когда началась война, его попытались приспособить для целей разведки. Но аппарат был все-таки спортивным. То есть для массовой эксплуатации годился плохо, например, был сложноват в пилотировании. Зато очень быстрым. С другой стороны, посадочная скорость у него была слишком высокая, полевые аэродромы ему тесны. Пилот и пассажир располагались на сиденье рядом. Опять же, для спорта или обучения это удобно, а вот военный наблюдатель получал очень ограниченный обзор.
— То есть, пришлось самолет переделывать, — сказал Вася.
— Ну так война же!.. — Франсуа развел руками. — Тут есть одна забавная тонкость. В первые полтора года войны определились требования к фронтовому самолету. Нужен был разведчик, корректировщик артиллерийского огня и по совместительству легкий бомбардировщик. Что самое главное для разведчика? Хороший обзор! Поэтому летчик-наблюдатель сидел спереди, а пилот — сзади.
— Гм, — молвил Вася. — Это же опасно.
— Именно, — кивнула Брунгильда. — Летом пятнадцатого года в небе появились самолеты-истребители, и разведчики начали погибать. Пулеметная турель в передней кабине имела узкие углы обстрела, а летчик был занят пилотированием и стрелять ему было некогда. И пришлось поменять пилота и наблюдателя местами — ради безопасности.
— Ну да, — протянул Вася. — А при чем тут ваш «полуторастоечник»?
— Да при том, что «Сопвич», спроектированный осенью пятнадцатого года Томасом Сопвичем, стал первым аэропланом антигерманской коалиции, где применялась такая схема, — объяснила фройляйн Шнапс.
— Новаторский самолет, значит, — многозначительно протянул Вася. — А внешне так и не скажешь. Типичный деревянный биплан, обшитый полотном.
— Там были алюминиевые листы на передней части фюзеляжа, — поправил Франсуа. — И съемный капот мотора тоже алюминиевый. А так да, цельнодеревянный. И ничего, между прочим, летал.
— Да я же не спорю! — Вася махнул рукой. — Факты — упрямая вещь. Летал, конечно.
Франсуа вдруг засмеялся:
— А связь между летнабом и пилотом устанавливалась очень забавная. Дело в том, что их кабины были разнесены по фюзеляжу на полтора метра и разделены топливным баком. Это уменьшало влияние расхода горючего на центровку самолета. Зато разговаривать между собой члены экипажа уже не могли, поэтому они привязывались веревочкой и передавали сигналы, дергая рукой. Вроде как: один раз — снижаться, два раза — набирать высоту — и так далее.
— Ужас, — сказал Вася искренне. — Иногда реагировать нужно мгновенно, а тут сидишь и подсчитываешь: сколько раз летнаб дернул тебя за веревочку.
— Переговорных устройств же не было, — пожал плечами Франсуа. — Ну а теперь — характерная особенность нашего биплана, из-за которой он и получил свое название. У него была весьма своеобразная схема бипланной коробки: верхнее крыло крепилось к фюзеляжу с помощью центрального кабана и четырех дополнительных диагональных подкосов — «полустоек». Они соединяли верхние лонжероны фюзеляжа с лонжеронами крыла. Конструкция, если смотреть спереди, напоминала букву W.
— Ясно, — сказал Вася.
— Да, и еще одно, — прибавила Брунгильда. — «Сопвич» был первым среди союзников, кто получил синхронный пулемет. Понятно, что первым стал истребитель Фоккера...
Франсуа и Вася переглянулись. Антон Фоккер был любимым героем Брунгильды Шнапс, она могла рассуждать о его гениальности бесконечно. Следовало скорее увести ее от этой темы.
— И когда этот с головы до ног новаторский «Сопвич» полетел? — быстро спросил Вася.
— 16 декабря 1915 года, — ответила Брунгильда. — Знаю, звучит неправдоподобно: погода в Англии в такое время года просто ужасна. Это у нас всегда летная погода. А там... И все же в конце января шестнадцатого года испытания завершились. Конструкция самолета была признана превосходной, никаких изменений вносить не пришлось, и Адмиралтейство тут же купило аэроплан у фирмы «Сопвич».
— «Сопвичей» в британской армии было много, — подхватил Франсуа. —  Применялись они как истребители сопровождения. Например, в начале лета шестнадцатого года «Сопвичи» сопровождали бомбардировщики во Фландрии... Имелись «Сопвичи» — одноместные бомбардировщики: вместо задней кабины, где обычно сидел летнаб, появился бомбовый отсек. Но такие машины не летали сами по себе, их всегда прикрывали истребители. Потому что защищаться сами они, в сущности, не могли.
— Логично, — сказал Вася.
— Кстати, добрую память оставили «Сопвичи» и у французов, — продолжал Франсуа. — У нас не хватало истребителей сопровождения, и англичане на «Сопвичах» участвовали в наших рейдах. Ну вот самый яркий пример: 12 октября 1916 года, дневной бомбовый налет наших бомбардировщиков «Фарман» и «Бреге» на оружейные заводы фирмы «Маузер» в Оберндорфе. Героический эпизод. Двадцать «Сопвичей» летели вместе с французскими бомбардировщиками. Эскадра проделала двести тридцать километров над вражеской территорией. Зенитный огонь, атаки  перехватчиков... При виде тучи вражеских самолетов немцы в панике подняли все, что имело крылья и могло держаться в воздухе, даже свои бомбардировщики. Погибли шесть французских самолета и три английских. Но завод разбомбили.
— Отрадно слышать, — подытожил Вася. — Однако, как мы все знаем, аэропланы устаревали буквально на глазах. То, что выглядело новаторским в начале шестнадцатого, через год уже не выдерживало конкуренции.
— Вообще-то «Сопвичи» воевали в передовых частях британской авиации на Западном фронте до конца лета семнадцатого, — заметила Брунгильда. — Более того,  осенью шестнадцатого года французский главнокомандующий маршал Нивель попросил у Адмиралтейства лицензию на производство «Сопвичей». Англичане передали союзникам более семидесяти аэропланов и чертежи. Французы взялись за дело с размахом, — она подтолкнула локтем Лароша, — и за семнадцатый год построили четыре с половиной тысячи «полуторастоечников».
— А в Англии их сколько было? — спросил Вася.
— Думаю, приблизительно тысяча, — отозвалась Брунгильда. — Я хочу сказать, в Европе было много, много самолетов «Сопвич». Слишком много. Вы, товарищ младший лейтенант, совершенно верно отметили: самолет быстро устарел. Много устаревших самолетов. Куда их девать?
Вася помрачнел:
— Я понял, на что вы намекаете.
— Во Франции эта ситуация получила название «сопвичевый кризис», — сообщил Франсуа. — Аэропланы срочно раскидали по летным школам, передали американцам, бельгийцам, грекам, даже японцам, но больше всего их поглотила Россия.
— Гм, — произнес Вася. — Теперь припоминаю. Договор о поставке в Россию «полуторастоечников», которые у нас именовались просто «Сопвич», без всяких прибавлений, был подписан летом шестнадцатого года. В Москве организовали специальную авиашколу для обучения наших пилотов и механиков работе с этой «аглицкой» техникой. В ноябре прибыли английские авиаторы во главе с майором Валентайном, человек десять: пилоты, летнабы, специалисты по двигателям, вооружению...
— Будем еще учитывать, — заметил Франсуа, — что поставки самолетов были довольно опасным делом. Германские подводные лодки топили корабли. Например, партия «Сопвичей» пошла ко дну вместе с пароходом «Буревестник» — напрасно в Мурманске ждали его прибытия... А потом в России началась революция. В результате гора вооружения  — в том числе и самолетов — застряли в портах: Мурманске и Архангельске.
— Авиашкола в Москве рассыпалась, — кивнул Вася. — Летчики так и не дождались своих английских машин. Англичане-инструкторы убедились в том, что их присутствие абсолютно бесполезно, и также отбыли на фронт. Кстати, майор Валентайн за боевые заслуги получил Георгия 4-й степени из рук самого генерала Корнилова.
— Так они в России воевали? — спросила Брунгильда.
— А вы не знали? — прищурился Вася.
— Я знаю многое, но не все, — с достоинством парировала фройляйн Шнапс. — Российские события слишком сложны и многогранны. Иногда не успеваешь отследить их до конца.
— Ну, это было давно, — утешил ее Вася. — Революция разрасталась, и англичане в конце концов довольно поспешно покинули удивительную страну. Один только майор Валентайн остался. Но не по доброй воле: беднягу хватил инфаркт, а было ему всего тридцать четыре.
— Сколько, в конце концов, «Сопвичей» оказалось в России? — спросил Франсуа. — Есть точные данные?
Брунгильда задумалась.
— А вы, Вася, что скажете? — обратилась она наконец к младшему лейтенанту.
— Гм... Да неизвестно! — признался Вася. — Двести, может быть...  Да на заводе «Дукс» что-то построили, машин сто... Советская власть вывезла аэропланы из Архангельска в марте восемнадцатого года. Так что интервенты-англичане, захватив Архангельск 1 августа 1918 года, нашли там восемнадцать неисправных «Сопвичей» и два стареньких «Ньюпора». Вывезенные самолеты получил Красный воздушный флот. До осени восемнадцатого «полуторастоечники» — наряду с «Фарманами» и «Ньюпорами» — были самыми распространенными машинами советской авиации. Краслеты звали их «сопвитами», «сопфитами», «сопуитами»...
— Можно еще отметить группу «славянобританцев», — напомнил Франсуа. — «Славяно-британский авиакорпус» был создан из русских пилотов на английской службе для борьбы с большевизмом. Они летали на «Сопвичах» на севере. Против них воевали, тоже на «Сопвичах», краслеты... Вообще красные теряли самолеты не столько в боях, сколько в авариях. И не потому, что были плохими летчиками. Хуже всего обстояло дело с горючим: в баки заливали спирт или «казанскую смесь» — адский состав: газолин, керосин и эфир. Моторы глохли в полете, взрывались...
— Кстати, «Сопвич» с пилотом Коваленко летал в чапаевской дивизии, — сказал Вася. — Потом Коваленко погиб, а его самолет захватили белогвардейцы, и потом этот «Сопвич» уже летал у Колчака. «Сопвичи» иссякли только к весне двадцать первого года.
— Ну и как? — спросила Брунгильда. — Хороший это был самолетик, а? Жаль, что больше не летает?
— Надо будет — залетает! — сказал Вася убежденно. — Свое дело он сделал, как мог.
Брунгильда засмеялась:
— Я всегда знала, что деревянный биплан в конце концов захватит ваше сердце, товарищ младший лейтенант!
Читать сказку на портале.