Сообщения разработчиков на форуме

Catus_domesticus: 30 марта 1894 года родился советский авиаконструктор Сергей Владимирович Ильюшин, создатель самого массового боевого самолёта в истории, штурмовика Ил-2.
Читать новость полностью.

dietolog85: Всех, не купивших Пегаса - вон из профессии!

Princess_Trolluna: Всех, не купивших Пегаса - вон из профессии!

dietolog85: Этому треду не хватает овощей Морбида.

Princess_Trolluna: Этому треду не хватает овощей Морбида.

Catus_domesticus: Рассказ о французском лётчике Адольфе Целестине Пегу, учителе Петра Нестерова, и истребителе Moran-N.

14 мая 1914 года, Москва, Ходынское поле
Прибытие в Москву известного французского авиатора Адольфа Целестина Пегу стало большим событием для всего воздухоплавательного сообщества.
Обаятельный, жизнерадостный, шумный француз быстро покорил сердца москвичей.
О нем начали много писать в прошлом году, когда в августе тринадцатого Адольф Пегу совершил безумный прыжок с парашютом. Выскочил из самолета на лету! Какая храбрость, какая непостижимая отвага!..
Газеты так и писали: «Пегу показывает воздушные трюки, которым можно лишь удивляться. Кувыркание в воздухе для него — пустячная забава. Он даже вылезает из гондолы и летит стоя, а это уж совсем невероятный трюк, на который способен лишь Пегу».
— Вот увидите, Петр Николаевич, это что-то поразительное, — говорил один из членов «кружка Жуковского», Александр Архангельский.
Они с Петром Николаевичем Нестеровым прибыли на Ходынку с утра пораньше. Пегу уже находился возле своего самолета — «Морана-Солнье» L — «парасоля».
Фирма «Моран-Солнье» начала выпускать самолеты типа L в 1913 году. Самолет выглядел на первый взгляд необычно: крыло высоко поднято над фюзеляжем, отчего машину и прозвали «парасоль» — «зонтик». Но такое расположение улучшало обзор вниз, что было немаловажно.
В принципе, «парасоль» представлял собой дальнейшее развитие типа G, хорошо известного Нестерову: «зонтик» имел аналогичный фюзеляж и крыло такого же размаха.
— Мсье Пегу легко и красиво выполняет «мертвую петлю», — сообщил Архангельский. — А потом, показав трюки, предлагает кому-нибудь из публики покататься.
Пегу был на два года младше Нестерова. Он родился в Монферрате в семье самых обычных людей: отец его владел небольшим участком земли, мать подрабатывала шитьем. Из скучной провинциальной жизни Адольф вырвался самым доступным для юноши способом: подписал пятилетний контракт с армией и отправился кавалеристом в Алжир.
Пегу участвовал в кампаниях по усмирению мятежных племен, болел болотной лихорадкой, затем служил в гусарах, а закончил военную службу артиллеристом на базе флота в Тулоне — там, где некогда начинал Бонапарт.
Именно там произошла встреча с капитаном Луи Карлином, который был помешан на новом увлечении всего мира — авиации и успел получить летную лицензию.
Карлин помог ему поступить в летную школу, и 7 марта 1913 года Пегу официально стал пилотом Французского аэроклуба. Луи Блерио нанял его к себе — третьим механиком. Вот тогда-то Пегу и занялся высшим пилотажем.
Ему требовалось доказать надежность самолетов «Блерио» да и вообще — испробовать, на что способны в воздухе человек и машина.
Контракт с армией закончился. Адольф Пегу превратился в спортсмена и воздушного акробата. Он выжимал из самолета все, на что тот был способен.
А затем над аэродромом Жювизи Адольф Пегу показал «мертвую петлю».
Собственно, именно вопрос о «мертвой петле» занимал сейчас воздухоплавательное сообщество. Это был вопрос первенства, вопрос престижа.
Нестеров был первым. Но в Европе первым считался Адольф Пегу. За достижения в области пилотирования он получил золотую медаль, он обучал своим трюкам коллег-пилотов, в том числе и из Англии...
И вот сейчас, на Ходынском поле, «соперники» наконец встретились.
Пегу искренне обрадовался, когда ему представили Нестерова, схватил его за руку и сильно сжал.
— Предполагается, что мы с вами будем подсчитывать дни и устанавливать первенство, — сказал он прямо и просто. — Но я с легкой душой отдаю его вам. Вы действительно были первым. В спорте все должно быть честным.
— Вы уверены, что авиация — это только спорт? — спросил Нестеров сдержанно.
Он ощущал приближение Великой войны. Ее громы были уже не за горами.
24 июня 1914 года, Вена
В столице Австрии открылось грандиозное авиационное шоу.
«Моран-Солнье» демонстрировали новый свой самолет — типа N.
Быстрая и красивая машина пилотировалась знаменитым спортсменом, неизменным шеф-пилотом фирмы Роланом Гарро.
До встречи с братьями-пилотами Леоном и Робером Моранами и их другом-конструктором Раймоном Солнье Гарро интересовался длительными перелетами, и в декабре 1912 года он пролетел на «Моране» из Туниса через Сицилию и Неаполь в Рим, причем 228 километров проделал над морем.
После этого его и пригласили на работу шеф-пилота. Гарро, всегда готовый пробовать новое, с радостью согласился.
Он поднял в воздух новую модель «Морана» двадцать первого числа и уже через несколько дней охотно показывал ее специалистам и публике.
Самолет выглядел красиво. Прямоугольная ферма фюзеляжа скруглена легким каркасом, установлен киль. Машину называли «монокок» — это слово означало, что фюзеляж имеет круглое сечение (и только).
— Вы не находите, что он отчасти напоминает гоночный самолет «Депердюссен»? — делились друг с другом мнениями знатоки.
— Полагаю, сходство чисто внешнее, — возражал другой. — Этот самолет — прямой потомок предыдущего, типа H.
Прав был, разумеется, второй зритель: новый самолет  Моранов и Солнье был близким родственником предыдущего. Хотя новшества имелись.
Ротативный двигатель «Рон» мощностью в восемьдесят лошадиных сил был прикрыт «кастрюлей» — для улучшения аэродинамики самолета. Чтобы двигатель охлаждался, оставили кольцевую щель между коком («кастрюлей») и капотом. Но вообще двигатель часто перегревался.
По сравнению с моделью H — она послужила базой для новой разработки, — новый «Моран» был меньше размерами.
Он показался быстрым, легким, изящным. Ролан Гарро с удовольствием демонстрировал возможности этого самолета, а заодно и свое искусство пилотирования. По общей сумме призов он стал вторым — после австрийского коллеги и получил свыше одиннадцати тысяч крон.
...Никто не подозревал, что именно этот самолет станет первым серийным истребителем.
В последний день работы авиашоу, 28 июня, прозвучали выстрелы, положившие начало Великой войне. Был убит эрцгерцог Фердинанд.
2 сентября 1914 года, Реймс
Командир эскадрильи MS49 капитан Жильбер прошелся вдоль строя.
«MS» означало, что здесь летают на самолетах «Моран-Солнье».
— Сегодня я с особенным удовольствием зачитываю приказ о производстве в сержанты! — произнес Жильбер. — За исключительное мужество и хладнокровие, проявленные в боях, производится в сержанты Адольф Целестин Пегу.
Все знали, что Пегу вернулся из последнего разведывательного полета на самолете, буквально изрешеченном пулями.
Недолго он оставался сержантом. Спустя короткое время Адольф Целестин Пегу уже получил офицерское звание.
19 апреля 1915 года, Франция, Западный фронт
Шеф-пилот фирмы «Моран-Солнье» Ролан Гарро уверенно вел машину к линии фронта. «Моран N» не подведет! Гарро на фронте с первых дней войны. В ноябре 1914 года, когда погода испортилась, и полеты стали редкими, он взял отпуск — не для отдыха, а для работы над совершенствованием военной техники.
Время, когда летчики были вооружены только револьверами, осталось в прошлом. Настала пора пулеметов.
«Моран N монокок» — отличный истребитель, считал Гарро. Мало ли что говорят о нем пилоты. Англичане, которым фирма поставляла этот самолет, вообще склонны ворчать. Мол, самолет в управлении строг, чуть что — срывается в штопор. Боятся этого самолета и отказываются на нем летать.
Нужно повышать летное мастерство, вот и все. Разве он, Гарро, не доказал это? На «Моране-монококе» он сбил два немецких самолета, один — только вчера.
Над пулеметом «колдовали» довольно долго. Раймон Солнье изобрел способ стрельбы сквозь диск вращающегося воздушного винта, но пока что синхронизатор не использовался.
Только в начале 1915 года рискнули и установили его на «Моране-монококе». Самолет получил неподвижные курсовые пулеметы «Сен-Этьенн» и «Гочкисс», и вот пожалуйста успех: 15 января Эжен Жильбер сбил на «Моране» первый самолет врага.
Жильбер, кстати, не нахвалится на пулемет.
— Помню, в прошлом году, — делился он воспоминаниями, — осенью летим мы с моим наблюдателем и вдруг видим: немец. Что делать? Мы летим, и он летит. Подошли ближе, мой летнаб открыл огонь из карабина. Немец в ответ тоже начал палить. Наблюдатель мой попал, один наповал, второй — пилот — ранен. Глядит немец, дело плохо, пытался уйти, но мы не отрываемся, лупим из карабина по его машине. Попали ему в радиатор. Тут немец сдался и сел на нашей стороне фронта. Вот так воевали. А с пулеметом — совсем другое дело! Раз — и готово.
...Да, не все пока идеально. Качество боеприпасов оставляет желать лучшего. Случается, пулемет простреливает лопасти винта. Гарро и его механик Жюль Гуйе поставили на «Моран N» специальные стальные призмы-отсекатели — дефлекторы.
Попробовали. Вроде — работает.
Гарро отправился в бой.
Вот и линия фронта. Он внимательно смотрел, как проплывает внизу земля. За лесом расцвели «букеты» — это стреляет зенитная артиллерия.
Проклятье. Задание у Гарро серьезное: нужно разбомбить железнодорожную станцию, разведка донесла — туда подошли два состава.
Самолет летит сквозь разрывы. Затем — толчок, еще один, еще... И наступает страшная для любого пилота тишина: замолк мотор.
Самолет медленно планирует. Гарро пробует раз за разом, наконец ему удается завести мотор, но пересечь линию фронта уже не получится. Он вынужден сесть на территории, занятой немцами.
Из последних сил он поджигает самолет... Нельзя, чтобы секрет дефлектора попал в руки противника!
Поздно. И летчик, и самолет — у немцев.
Эжен Жильбер поклялся отомстить за друга и на новом «Моране N» с новым пулеметом «Гочкисс», который изначально предназначался для Гарро, написал «Мститель».
Эжен Жильбер был сбит и попал в плен 27 июня 1915 года.
Ролану Гарро удалось освободиться только в семнадцатом году.
7 сентября 1915 года, Монферрат
Арман Пегу взял письмо из рук почтальона, взглянул на конверт. Почерк был незнакомым. Сердце старика дрогнуло: что-то случилось с сыном.
Газеты много писали об Адольфе. Называли его асом. Он летал на разных самолетах — на «Блерио IX», «Буллите», «Ньюпоре Х», «Моране-Солнье N». Сбил шесть немцев.
Пятнадцатого июня 1915 года получил звание второго лейтенанта. Как далеко улетел мальчик от родного дома!..
Но что же это за письмо?
Он раскрыл конверт.
«Многоуважаемый мсье Пегу, до войны никто не восхищался Вашим сыном так сильно, как я. Я был его преданным поклонником. У него учился летному искусству. Никто не чувствовал самолеты и воздух так, как Адольф.
Судьба сделала нас врагами. Нет, я не могу называть Адольфа моим врагом, но мы были соперниками, противниками, — и так стало угодно злому року, что я послужил причиной его гибели.
Не передать, как я скорблю об этом. Война поставила нас по разные стороны барьера, мы оба сделали по выстрелу — и Адольф погиб. Никто не поймет сердце отца, никогда не заживет эта рана, и я не прошу прощения, но примите мои искренние соболезнования — я скорблю вместе с Вами
Капрал Карл Канудский».
Адольф Целестин Пегу погиб 31 августа 1915 года в небе над Пети-Круа.
Вечером того же дня пришло известие о том, что он награжден Орденом Почетного Легиона.
Читать сказку на портале.

Fleget: Мансур!  

JamesWhite: Всем спасибо за отзывы. Обрабатываем.

JamesWhite: Все сообщения прочитаны. После следующего микрообновления тема будет пересоздана.

Zvika_Greengold: Мне всегда в школее говорили... Более пяти - это не пять. Поскольку не десятых, не сотых частей фрага у нас нет, значит, более 5 - это 6-ть. В правилах не указано что нельзя присылать скриншоты боя звеном.

Zvika_Greengold: К сожалению нет.

Priolia: Ну для начала, если вашу заявку примут к дальнейшему рассмотрению, с вами свяжется наш Координатор. Если такое случится, то все прочие вопросы можно будет обсудить в личной переписке с ним. А пока наш Координатор с вами не связался, вам не о чем беспокоиться - никакого письма от нас не будет )

Arventis_Pilot: Тяжко было бы мессерам в таком составе против ишачков в придачу к двухдверным.

Catus_domesticus: История героя Первой мировой войны, суб-лейтенанта Реджинальда Уорнфорда, первым вышедшего на бой против германских «цеппелинов».

7 июня 1915 года, район города Гент, Бельгия, 2 часа 20 минут
Дирижабль LZ 37 отбомбился и направлялся на базу. Рейд на Британские острова оказался на сей раз не вполне удачным.
Да еще над Кале англичане неожиданно атаковали дирижабли и отогнали их от своей земли. Тем не менее бомбы были сброшены.
Командир цеппелина — обер-лейтенант Отто ван дер Хеген — размышлял над формулировкой будущего рапорта. «Задание выполнено отчасти, вследствие...»
В принципе, цеппелины показали себя достаточно эффективными.
31 мая первые бомбы с борта немецкого армейского дирижабля были сброшены на столицу главного противника Германии — Лондон...
— Штурман! Где мы сейчас находимся? — спросил обер-лейтенант.
Штурман Альфред Мухлер сверился с приборами.
— Внизу Гент, — доложил он. — Кажется, поблизости какой-то монастырь...
— Gut, — одобрил обер-лейтенант.
Внизу оккупированная немцами Бельгия. Они почти дома. Можно расслабиться.
7 июля 1915 года, аэродром в Дюнкерке, район базирования Первого воздушного крыла Авиационной службы королевского флота Великобритании, 2 часа 50 минут
— Суб-лейтенант Уорнфорд! Куда вас, черт побери, несет?
— Я не могу спокойно сидеть и знать, что эта свинья снова сбросила бомбы и уходит безнаказанной!
С этими словами Реджинальд Уорнфорд ворвался в ангар и начал готовить свой «Моран-Солнье L» к полету.
Суб-лейтенанту Уорнфорду было двадцать три года. Он родился в Даржилинге, в Индии, и предполагал связать свою судьбу с торговым флотом, однако война переменила его планы, и вот он оказался в авиации.
Уорнфорд слишком спешил — таково было общее мнение его инструкторов. Был чересчур агрессивен, постоянно стремился прыгнуть выше головы.
Потребовалось вмешательство командующего Гровса, чтобы допустить его к полетам.
«Этот мальчик либо угробится, либо совершит нечто великое», — таково было мнение командующего, и Уорнфорд воспринял его слова не как предостережение, а как руководство к действию.
Дисциплина? К черту дисциплину, когда тевтонские дирижабли безнаказанно бомбят Англию!
«Моран-Солнье» взлетел и скрылся в небе.
Где-то между Гентом и Брюгге английский самолет настиг противника. Он находился сзади и выше цеппелина — на высоте приблизительно три тысячи метров.
Выключив двигатель, Уорнфорд начал снижаться. Когда дирижабль оказался в точности под самолетом, летчик сбросил зажигательные бомбы прямо на противника.
Одну за другой, одну за другой.
Когда он освобождался от последней, первая взорвалась.
Сильный взрыв перевернул «Моран», и на короткое время пилот потерял управление. С трудом он выровнял самолет и успел еще проследить, как пылающий дирижабль падает на землю.
— Проклятье! — Уорнфорд обнаружил, что взрыв повредил и «Моран-Солнье»: бензопровод протекал, топливо выливалось.
Оставалось одно: срочно садиться. Территория внизу занята врагом, но... Еще не хватало погибнуть так глупо!
Уорнфорд направил «Моран-Солнье» к земле.
Немцы уже наверняка ищут английский самолет. Вряд ли от их ока укрылись такие выдающиеся события, как взрыв дирижабля и посадка летательного аппарата противника.
Оставалось надеяться на то, что их конные разъезды где-нибудь застрянут...
Суб-лейтенант осмотрел свой самолет. Да, топливо вытекало. Если англичанин хочет благополучно убраться с занятой врагом территории, ему предстоит как можно скорее починить помпу и трубку питания, залить в бак из запасного резервуара, попробовать перезапустить двигатель...
Уорнфорд возился со своим самолетом, каждое мгновение ожидая окрика на немецком или выстрела в спину. Что ж, не зря потратил часы инструктор, который учил его аварийному ремонту самолета и постоянно твердил, что из «этого задиры не выйдет толка».
Ошиблись, сэр, с упрямым злорадством думал Уорнфорд. Кое-какой толк из «этого задиры» все-таки получился.
Двигатель начал отзываться, самолет побежал по полю... Отрыв.
Вечерняя тьма скрыла «Моран-Солнье», небо приняло его...
7 июня 1915 года, район Гента, 3 часа 45 минут
Штурман Альфред Мухлер оглох, ослеп. Его лицо было мокрым — от крови, от слез, от пота? Он не знал.
Он ощутил, как его толкнула сила, во много раз превосходящая человеческую, и вышвырнула из дирижабля.
Он падал.
...— Очнитесь! О, сударь!.. Очнитесь!
Сквозь забытье Мухлер слышал женские голоса. В мутной пелене перед его взором возникло лицо немолодой монахини.
— Где я? — прошептал штурман.
— Он пришел в себя! Он понимает! — обрадовалась монахиня и обратилась к пострадавшему: — Вы в монастыре, дитя мое. Господь приземлил вас прямиком на матрасы, которые мы разложили на земле для просушки. Однако вы сильно пострадали. Сейчас сестра Беатриса посмотрит, какими переломами Господь покарал вас за участие в этой бесчеловечной войне.
7 июня 1915 года, аэродром в Дюнкерке, 20 часов 30 минут
— Уорнфорд! Мы вас уже похоронили, дружище! — Этими веселыми словами суб-лейтенанта встречали товарищи.
— Вопиющее нарушение дисциплины! Авантюра чистейшей воды, сэр! — Так приветствовал молодого летчика командир эскадрильи. — Даже не представляю себе, как вы мне все это объясните!
— Виноват, сэр! — Суб-лейтенант вытянулся. Его мундир был в пятнах, руки черны, волосы немного обгорели, но глаза сияли. — Вражеский дирижабль сбит, сэр!
— Вас либо разжалуют, и вы будете чистить сортиры до окончания войны, либо... вас признают героем, мой мальчик!
...Король Англии принял второе решение, и суб-лейтенант Уорнфорд за свой подвиг был награжден Крестом Виктории — высшей наградой, которая дается английскому военному за храбрость, проявленную перед лицом противника.
Журналисты называли «Моран-Солнье» Убийцей Гигантов и единогласно сравнивали его с Давидом, повергшим Голиафа.
17 июня 1915 года, аэродром в районе Дюнкерка
Главнокомандующий французской армией Жоффр лично вручил молодому британскому летчику орден Почетного легиона.
— Вы герой, сударь! — растроганно произнес французский маршал, распространяя запах великолепного одеколона и не менее великолепных сигар.
Он был не очень высок ростом, но казался гигантом — благодаря превосходной осанке и впечатлению величия, которое так отлично умели производить французские военные, особенно старой закалки.
Затем состоялся праздничный обед.
«Черта с два я стал бы героем, плавая помощником капитана какого-нибудь торгового корабля, мотающегося между Англией, Канадой и Индией, — думал Уорнфорд. — Так что, по всей видимости, да здравствует война!»
К счастью, провозгласить этот опрометчивый тост он не успел.
Ему представили улыбающегося молодого человека в штатском костюме. У молодого человека была длинная, красная шея, как будто натертая ремнем от фотокамеры.
— Генри Ньюмен-Бич, репортер, — представился он. — Американский репортер.
Англичанин приподнял бровь:
— Это что-то означает? Что-то особенное?
— Только то, сэр, что я не боюсь никаких опасностей — совершенно как военный, и ради репортажа пойду в любое пекло, — как любой военный.
— В таком случае, вашу руку, сэр!
Уорнфорд обменялся с Ньюменом-Бичем крепким рукопожатием.
— После обеда мне предстоит перегнать самолет в Верне. Если хотите, можете составить мне компанию. Сделаете свои фотоснимки, напишете статью о буднях аэродрома. Они далеко не так увлекательны. Если, конечно, вы не считаете приключением разобрать мотор и по локоть в масле хорошенько покопаться в нем.
— Уверяю вас, мне — а значит, и моим читателям, — интересно все, что связано с авиацией! — заверил его журналист.
...Самолет был заправлен и готов к полету.
Уорнфорд сделал короткий испытательный полет — он не хотел рисковать пассажиром, поднявшись с ним на незнакомой машине.
— Все в порядке. Генри, садитесь!
Самолет оторвался от земли и начал набирать высоту.
И тут произошло непредвиденное: отрыв крыла.
Самолет начал разрушаться прямо в воздухе.
Сперва пассажир, а затем и летчик выпрыгнули из самолета, который при ударе о землю неизбежно бы взорвался.
Высота была не так уж велика, так что шансы на спасение... нет, следует признать очевидное: они отсутствовали.
Журналист был мертв, когда к нему подбежали люди.
Пилот еще дышал. Он умер по дороге в госпиталь.
...Крест Виктории, который суб-лейтенант Реджинальд Александр Джон Уорнфорд должен был  получить из рук его величества, так никогда и не дошел до своего героя. Впоследствии он был передан в музей воздушного флота.
Маленький «Моран», победитель огромного цеппелина, также ожидала слава: он должен был быть сохранен для потомства. Как памятник героизма.
Но войны, сотрясавшие Францию в течение двадцатого века, поглотили и этот самолетик: следы его затерялись...
Читать рассказ на портале.

GreyWind: Допущена, но Вам необходимо восстановить этапы сборки начальные.

Fleget: Я, ребят прекрасно понял шутку и оценил. Но как бы есть люди, которые вообще даже в танки не играли и начинать нужно с общих положений.

GreyWind: То бишь Сутягин, Пепеляев, Самойлов и многие другие по Вашему не Герои Советского Союза, может стоит все-таки почитать монографии и статьи по МиГ-15?

GreyWind: Нет, измените название темы, привидите в порядок историческое соответствие.

GreyWind: На данный момент я пока раздумываю над новым конкурсом по авиации, над чем-то вроде  :)

Fleget: Ребят, похвалю за большую проделанную работу. По себе знаю сколько нужно всего сделать, что бы получилось такое видео. Видно, очень постарались, НО...
Информация совершенно бесполезная. То о чем вы говорите поймет игрок разве что с танков зашедший или опытный игрок. Информация разбросана, не структурирована и очень много игровых терминов. В следствии чего полезность сего гайда становится под сомнение.
Начинать нужно не с премиум аккаунта, и полезность према не в красоте ангара...  и много много всего.
Тем не менее я буду давать ссылочку новичкам на ваш обзор.

Priolia: Если будут на выходных тесты, то теоретически можно. Но вероятность того, что вы будете пропускать 80% активных тестов стремится к 100%
Не зря в условиях прописано: минимальный онлайн 2 часа в день в период прайм-тайма тестов (18:00-23:00 мск).

JamesWhite: Хороший обзор

GreyWind: Заглядывают регулярно, если Вы прочитаете мои сообщения, в данной теме поймете это, но Администрация проекта физически не может ответить на каждое сообщение на форуме.
Разделения на номинации по технике рисунка не будет, мы не художественная школа и соответственно градации по техникам не будет, рисуйте так как Вам легче - это не запрещено Правилами Конкурса.

GreyWind: Внимательно прочитайте обсуждение с первой страницы темы и Вы найдете ответы на Все свои вопросы :)

GreyWind: На самом деле Героя Советского Союза присвоили (посмертно) Григорию Яковлевичу только в 1973 году.

GreyWind: Ответил в личку.

Catus_domesticus: 27 марта 1943 года во время седьмого испытательного полёта потерпел катастрофу первый советский самолёт с жидкостным реактивным двигателем БИ-1; в результате трагедии погиб пилот Григорий Яковлевич Бахчиванджи.
Читать новость полностью.

Catus_domesticus: 28 марта с 11:00 (МСК) до 12:30 (МСК) официальный портал World of Warplanes был недоступен в связи с техническими работами.

Priolia: Внимание вопрос: если человек не может внимательно прочитать то что написано черным по белому, то как он сможет выполнять сложные задачи, которые стоят перед супертестерами?

Priolia: Извинения приняты, и да - Супертест это не детсад, и там возиться с вами никто не будет. Вопреки всему ;)

Jluca: Дорогие мои, такие бои будут постоянны) полетать успеют все и на разной технике)))
Кому хочется координироваться - Велком в ТимСпик) Адрес всем известен)

GreyWind: Разработчики не выпускают, выпускает компания Gametrix.

Jluca: Веселых нам полетов)) тоже что ли поучаствовать))

Midnight:

Midnight:   Удачи в проведении!

Midnight: Неактуально.
Закрыто.

Catus_domesticus: Эскадрилья Манфреда фон Рихтгофена сражается в небе над Францией.

30 октября 1916 года, Западный фронт, расположение Jasta-2, район Соммы
После гибели горячо любимого всеми Освальда Бельке, отца истребительных стаффелей, признанного аса — победителя в сорока поединках! — осиротевшее подразделение, Jasta-2, возглавил обер-лейтенант Стефан Кирмайер.
У Кирмайера уже имелся неплохой счет: еще летая на моноплане Фоккера, он сумел сбить трех англичан. Теперь же у него был биплан «Альбатрос» DII. И Кирмайер, ни слова не говоря, закрепил знак командира — черно-белую ленту между стойками бипланной коробки.
Такая же была на самолете Бельке.
Jasta-2 продолжила свою боевую работу, которая с каждым днем становилась все труднее — оружие противников постоянно совершенствовалось.
9 ноября 1916 года, Западный фронт, расположение Jasta-2, район Соммы, аэродром Лагникурт
— Британцы!
На взлет пошли два самолета: барона Манфреда фон Рихтгофена и его младшего друга, Ганса Иммельмана, которому исполнилось восемнадцать лет.
«Альбатросы» приблизились к линии фронта. Им навстречу шла настоящая армада британских бомбардировщиков.
Англичане летели с какой-то ошеломительной наглой самоуверенностью. Их крылья заполонили небо, их моторы ревели, в брюхе они несли бомбы.
Рихтгофен налетел на ту машину, которая шла сзади, и принялся стрелять из пулемета «Шпандау».
Первыми же выстрелами он сумел поразить английского пулеметчика. Пилот пошел на посадку. «Альбатрос» погнался за ним и сделал еще несколько выстрелов. Британец приземлился недалеко от немецкого аэродрома.
— То-то же! — потер руки Рихтгофен. — Восьмой.
Он снова поднял свой «Альбатрос», чтобы посмотреть — как дела у юного Иммельмана.
Ганс не терял времени даром: он успел сбить второго англичанина.
Манфред сделал ему знак, и оба «Альбатроса» спустились на аэродром, чтобы лучше рассмотреть свои «трофеи».
Пришлось оставить самолеты и пешком бежать через поле — приземлиться ближе к месту крушения англичан не получилось. Стояла непривычная для поздней осени жара — а может быть, оба молодых человека разгорячились после боя. Манфред бросил китель в самолете и расстегнул рубаху.
Иммельман тоже избавился от «лишней» амуниции. На поле после недавнего дождя стояли лужи, и сапоги тонули в грязи.
Забрызганные жидкой глиной, в расстегнутой одежде, оба аса выглядели сущими бродягами, когда они добрались до своих потенциальных пленников — сбитых англичан.
Однако они опоздали. Рядом с британцами уже стояли какие-то германские офицеры — блестяще одетые, в начищенных сапогах, безупречно причесанные.
Пилоты приветствовали их, поднеся руки к растрепанным волосам.
— Что произошло? — обратился фон Рихтгофен к одному из офицеров.
— Мне кажется, господа, вы имеете какое-то отношение к этим упавшим британцам, — был ответ. — И лучше нашего знаете подробности дела.
— Увы, — развел руками Манфред. — Когда находишься в гуще сражения, плохо отдаешь себе отчет в том, как выглядит вся картина в целом. Да и к тому же всегда интересно, что видно с земли.
— В таком случае, вам будет небесполезно узнать, что британцы сбросили свои бомбы на объекты, а на одном из сбитых аэропланов сохранился весь неизрасходованный запас… — Германский офицер улыбнулся Рихтгофену и дружески взял его под руку. — Позвольте, я представлю вас этим господам.
— Черт! — воскликнул Манфред и оглянулся на Иммельмана. — Боюсь, я несколько неподобающе выгляжу.
— Ничего страшного, герою это простительно.
С этим он подвел Рихтгофена к чрезвычайно молодому человеку, стоявшему в центре группы офицеров: на нем были генеральские брюки, на шее — орден. Сколько ни пытался Манфред разгадать, что за погоны украшают плечи молодого человека, у него не получалось.
— Это его высочество, великий герцог Сакс-Кобург-Готский, — прошептал офицер на ухо Манфреду.
Герцог Сакс-Кобург-Готский был главой одного из крохотных германских княжеств, входивших в состав Второго Рейха.
Коронованная особа с интересом уставилась на летчика. Наступило короткое молчание, а затем герцог приветливо кивнул Рихтгофену:
— Я должен благодарить вас, мой храбрый летчик! — воскликнул он. — Из донесений нашей разведки стало известно, что англичане намеревались разбомбить мою штаб-квартиру. Но ваша храбрость помогла отвести эту угрозу: бомбы были сброшены на другой объект, ближе к линии фронта.
— О, благодарите не меня, а западный ветер! — весело воскликнул Манфред.
— Как это? — поднял брови герцог.
— Очень просто, ваше высочество! При западном ветре во время боя машины всегда отклоняются в сторону немецкого фронта. Следовательно, англичанам на их летающих пианино, — скорость у них, ваше высочество, куда ниже, чем у германских «Альбатросах», — приходится уходить на малую высоту, а там уж делать выбор: сражаться до конца и быть убитым — либо садиться и попасть в плен. О, западный ветер, это такой разбойник, ваше высочество! Думаю, он стоил Королевскому воздушному флоту больших потерь.
Герцог рассмеялся.
— Да, вы храбрец и хитрец к тому же, — повторил он. — Я желаю наградить вас.
Он отцепил от своей груди орден и неловко прикрепил его к расстегнутой, пропахшей потом и машинным маслом рубахе Рихтгофена.
22 ноября 1916 года, расположение Jasta-2
— Англичане, конечно, храбрецы, — рассуждал Манфред фон Рихтгофен. — Летают на своих тяжелых таратайках. Этот их ужасный биплан FE.2... без слез не взглянешь! Когда они его выпустили в небо? Еще году в пятнадцатом? И ведь продолжает ползать и бомбить, особенно ночью... На что они рассчитывают?
— Может быть, они просто храбрецы, — пожал плечами юный Иммельман.
— В этом им не откажешь, — отмахнулся Рихтгофен. — Да кто не храбрец? Наши «Альбатросы» — лучшие. И мы об этом знаем. Именно поэтому мы никогда не уклоняемся от боя. Лучшая машина и лучший летчик — это верная победа.
Они сидели в столовой за ужином. Было уже темно, и разговор велся ленивый — все устали.
— Ночные налетчики-англичане — это чума, — сказал Иммельман. — Но главное — чтобы они не стали проблемой.
Все посмеялись, и тут в столовую вбежал ординарец.
— Они! Там!.. — выкрикнул он и снова скрылся.
«Они» могло означать только одно: англичане.
Несколько человек бросились к пулеметам, остальные похватали личное оружие — пистолеты и карабины.
Скоро появился англичанин. Он шел на большой высоте, затем снизился почти до пятидесяти метров и направился прямиком к казармам.
На самолет упал луч прожектора. Почти в то же самое мгновение прогремел выстрел, и, как будто этим был дан сигнал, началась общая пальба. Затем подключились пулеметы.
Однако британец не отвернул — он пронесся прямо над головами стрелявших. Вот-вот упадут бомбы...
— А теперь — в убежище! — лихо крикнул Манфред и сам подал пример, скрывшись в щели, вырытой в земле.
Глупо летчику погибать от какой-то дурацкой бомбы.
Англичанин отбомбился и полетел прочь.
— Самолеты! — кричали кругом. — Целы ли самолеты?
Пальба, хоть и беспорядочная, принесла кое-какую пользу: англичанин торопился улететь и сбросил бомбы кое-как. Самолеты, стоявшие на аэродроме, не прострадали.
Уставшие, летчики отправились по койкам.
А утром их разбудили голоса. Англичанин вынужден был сесть недалеко от аэродрома и попал в плен.
— Рано радуетесь, — буркнул он в ответ на издевательские приветствия Рихтгофена. — Вчера мы сбили одного из ваших.
— На чем вы его сбили? — вопросил Манфред. — На FE.2? Что-то сомнительно.
Но вражеский летчик покачал головой:
— Нет, это сделали «Де Хевиленды».
— Вы сами видели? — наседали немецкие пилоты.
Британец сказал:
— Я видел тело вашего летчика. И его самолет. «Альбатрос»-биплан с особым опознавательным знаком — черно-белой лентой между стойками бипланной коробки.
Стало очень тихо. Было ясно, что англичанин не лжет.
Потом Иммельман звенящим голосом выкрикнул:
— Ну и что! Зато он успел убить одиннадцать ваших!
…Недолго оставался Стефан Кирмайер командиром ягдтстаффеля.
3 января 1917 года, Берлин
Инспекторат воздушных сил Германской империи размещался в тяжелом здании, сделанном из мрачного векового камня.
Главный конструктор фирмы «Альбатрос», дипломированный инженер  Роберт Телен, знал: проект, с которым он пришел, встретит полное понимание.
Уже сейчас самолеты «Альбатрос» DII успешно сражаются с врагом.
Однако техника не стоит на месте, и во время войны это критично. Союзники создали полутораплан «Ньюпор». «Герои у нас есть, теперь дайте им надлежащий самолет!» — поступило распоряжение «сверху».
— Дайте им самолет «типа Ньюпор», — еще конкретнее прозвучал указ.
Телен и сам раздумывал над этим. Еще в те дни, когда биплан «Альбатрос» владычествовал в небесах.
Демонстрируя проект военным, Телен объяснил:
— Прямое копирование мы сочли невозможным. Слишком много неизвестных. Гораздо проще зная общий принцип создать собственную, чисто германскую модель самолета.
Идея чисто германского самолета — но все-таки «типа Ньюпор» — встретила полное понимание.
— По существу, это — третья модель биплана «Альбатрос». Мы внесли некоторые изменения в конструкцию планера, изменилась конфигурация крыльев — нижнее крыло получило более узкую хорду, верхнее — больший размах и скошенные концы.
— И какая выгода?.. — пожевал губами суровый высохший старец, сидевший с краю стола. Он, по всей видимости, ничего не решал, но тем не менее все показывали, что считаются с его  мнением.
— Выгода та, — с готовностью объяснил Телен, — что обзор пилота существенно улучшается. Эффективность элеронов повышается. Самолет становится... более боевым, ваше превосходительство!
— Однако известно также, что «Ньюпор» страдает от повышенной вибрации крыльев, что приводит к их разрушению при перегрузках, например, при затяжном пикировании, — подал голос начальник штаба. — Как вы справляетесь с данной проблемой?
— Мы усиливаем конструкцию нижних крыльев, — объяснил инжерер, — используем дополнительные откосы к V-образным («фау-образным») стойкам бипланной коробки для повышения ее жесткости..
— В общем, стараетесь, но результат не окончателен, — отрезал начальник штаба.
Он хорошо разбирался в теме.
Это было правдой: от флаттера самолеты «типа Ньюпор» до конца не избавились...
— И еще одно новшество, — поспешно сказал Телен. — Раньше радиатор находился в средней части верхнего крыла. Теперь он смещен вправо. Мы изучили боевой опыт летчиков, а они все утверждают, что радиатор, находящийся над головой пилота своими трубопроводами мешает обзору. Кроме того, если он в ходе боя будет пробит, то струя горячей воды и пара бьет прямо летчику в лицо.
— Сейчас эта маленькая неприятность устранена? — проскрипел старец.
— Так точно! — отрапортовал конструктор.
— Мы считаем, — подытожил начальник штаба, — что следует начать производство новой модели «Альбатроса» — полутораплана «типа Ньюпор» — как можно скорее.
...К весне семнадцатого года их было на фронте уже около пятисот.
Читать рассказ на портале.

GreyWind: Господа, не стоит пытаться обмануть Жюри, все равно перед оценкой все работы будут проверены.
Также хочу обратить внимание, что Покрышкин не воевал на ЛаГГах, Лавочкиных и прочих самолетах, которые некоторые Пользователи рисуют.
Прошу Вас всех обратить внимание, что один из критериев оценки - это соответствие теме Конкурса.
Обращаю Ваше внимание, что сроки Конкурса продлены до 9 апреля 2013 года. Правила Конкурса обновлены (в частности пункты 1.1, 2.1 и 2.2).

GreyWind: Важно
За плагиат и попытку обмана Жюри, пользователю Denis79513 выдается 30 дней RO, его работа снимается с Конкурса.
Доказательства попытки обмана ниже:
Работа пользователя


Исходная работа


Наложение одной работы на другую


P.S. Данный пользователь получает месяц режима RO на форуме

JamesWhite: Rokosovski, сегодня какое число?

Reytar1979: В WoT тоже когда-то было ЗБТ, а затем ОБТ и лишь после него - релиз.

Reytar1979: Ну вообще-то она не круглая, а скорее имеет форму эллипса.

Midnight: Вы путаете понятия.
ОБТ (Открытое Бета-Тестирование) - то, о чем Вы сейчас говорите.

Midnight: Нет. Но врать не буду, с каждым днем ОБТ все ближе на 1 день