Три короны на фюзеляже

Sgt_Kabukiman: Штаб-сержант Хопкинс и Герман Вольф обсуждают интересный шведский проект истребителя J22. Рассказ Штаб-сержант Билл Хопкинс взял из вазочки три кусочка сахара и выложил их треугольничком: два наверху, один внизу. В столовой находились только американец и вахмистр Герман Вольф. Остальные уже закончили завтрак и вылетели каждый на свое задание. — Пока ты забавляешься с сахаром, товарищ младший лейтенант докачался до реактивных, — заметил Вольф. — Я размышляю, — с важным видом произнес штаб-сержант. — Положим, существует держава. Довольно передовая, можно сказать — богатая. Не Занзибар какой-нибудь, вполне себе европейская. Но на фоне событий двадцатого века выглядит заштатной окраиной. — Ты это о ком? — прищурился Вольф. — Определенно не о маленькой мужественной Финляндии, — ответил американец. — Вот уж кто честно оттрубил все войны, насколько хватило ресурса. И это, заметь, при том, что тогда у Финляндии не было толком собственной авиапромышленности. А вот у Швеции авиапромышленность очень даже была. — Так ты о Швеции печалишься? — изумился Вольф. — Какой-то неожиданный поворот мысли. — На самом деле логичный, если проследить всю цепочку, — возразил Хопкинс. — Новый год — Дед Мороз — Санта-Клаус — север — Швеция… шведские самолеты. — Санта-Клаус на самолете, — кивнул Герман Вольф. — А это ты из сахара выкладывал три шведских короны, что ли? Билл смутился и закинул все три кусочка себе в стакан чая. — Еще бы у Швеции не было своей авиапромышленности, — продолжал Вольф, — когда после окончания Первой мировой войны Германии в сущности запретили Люфтваффе и предприимчивые немецкие конструкторы и промышленники быстренько развернули свое производство за рубежом, желательно не слишком далеко от Фатерлянда. И вот результат: в Швеции появляются заводы Юнкерса и Хейнкеля, которые носят благопристойные шведские названия. — Между прочим, пацифизм обходился Швеции недешево, — вставил Хопкинс. — Чтобы оставаться нейтральной державой, ей пришлось крепко себя оборонять. Правда, на планете царил мир, усугубленный промышленным кризисом, и тем не менее в 1926 году были сформированы самостоятельные шведские ВВС — Flygvapnet. Они объединили ранее разрозненные авиационные части флота и армии. — Создать ВВС мало, нужны еще и самолеты, — заметил Герман Вольф. — И вот тут у шведов имелись серьезные проблемы. Сначала-то они довольно расслабленно летали на парадах на том, что у них имелось, но потом пришлось задуматься, поскольку к югу и востоку от Скандинавии начали набухать промышленные гиганты — Советский Союз и Германия. В результате осенью тридцать шестого наши пацифисты собрались на срочное совещание по вопросам укрепления обороноспособности Шведского королевства. Шведский премьер произнес прекрасные слова насчет того, что оружие шведы должны производить сами, чтобы не зависеть от зарубежных партнеров. — Сказать легче, чем сделать, — хмыкнул штаб-сержант. — Поэтому-то шведы внезапно появились в Америке. Они внесли в свою программу укрепления обороноспособности полезные коррективы: пока родные конструкторы разрабатывают собственный самолет, нужно быстренько закупить истребители за границей. Временная мера. — Вася сказал бы, что нет ничего более постоянного, — засмеялся Вольф. Хопкинс покачал головой: — К шведам это не относится. Они работали последовательно, упорно и своего добились. — Кстати, на чем они летали до того, как спохватились и решили стать авиационной державой? — спросил Герман Вольф. — На наших старых знакомцах — «Бульдоге» и «Гладиаторе». — Что-то не припомню такие названия в шведской истории, — покачал головой Вольф. — Можно подумать, ты большой знаток шведской истории!.. — Американец махнул рукой. — Они называли эти самолеты по-своему: «Бульдог» — J7, а «Гладиатор» — J8. От слова «Jakt» — «истребитель». — Я слышу в этом слове отзвук немецкого Jagt — «охота», — кивнул Вольф. — Так и немецкие истребители назывались — охотничьи самолеты. — В таком случае, ты понял, — заключил Вольф. — Название содержит в себе и идеологию самолета, если можно так выразиться. Был еще родной шведский бипланчик J6, но он совсем устарел. Словом, викинги хотели что-нибудь поновее.  — Погоди-ка, мы подбираемся к истории о закупках в Америке истребителя «Северский» Р-35? — осведомился штаб-сержант. — Припоминаю такую историю. — Шведы решили называть его J9, — кивнул Вольф. — Они люди последовательные. Заказали сто двадцать экземпляров. Плюс по шведскому же спецзаказу фирма «Валти» занялась разработкой истребителя 48С «Вангвард» — у шведов J10. На завод компании «Валти» прибыл шведский инженер Лундберг — контролировать производство истребителей J10 для родной страны. Но он был не просто наблюдателем, он стал активным участником процесса и даже внес несколько рационализаторских предложений по улучшению конструкции истребителя. В общем. Лундберг получил очень хороший опыт на американском заводе. И скоро этот опыт чрезвычайно пригодился. Поскольку в октябре сорокового года американское правительство прикрыло весь этот праздник жизни — на вывоз почти трехсот истребителей шведского заказа было наложено эмбарго. Шведам достались лишь шестьдесят J9. — Насколько я помню, они лихорадочно купили первое, что подвернулось, — подхватил Хопкинс. — То есть шестьдесят итальянских монопланов Re.2000 (J20) и семьдесят два итальянских же бипланов  C.R.42 (J11). Почему Re.2000 они сразу назвали J20 — понятия не имею, — сразу же предупредил вопрос Хопкинс. — До сих пор мы наблюдали строгую последовательность чисел. И, кстати, о последовательности: шведы упорно хотели собственный самолет. — А что, пока велись все эти переговоры и закупки, шведские конструкторы сидели сложа руки? — удивился Герман Вольф. — Кажется, опыт у них имелся, с немецкими авиапромышленниками они наобщались вдоволь. — Шведы делали очень интересный боевой самолет, истребитель J21, — подтвердил Хопкинс. — И это действительно была авангардная машина — с толкающим винтом, двухбалочной схемы. Но работы над ней, понятное дело, велись не быстро. А время поджимало. Нужен был истребитель прямо сейчас, может быть, не такой классный, но массовый и дешевый. — Вот так всегда, — вздохнул Герман Вольф. — Суровая реальность подрезает крылья мечте. — Если говорить о подрезанных крыльях, то наш «герой» — шведский истребитель номер один тех лет, J22, — действительно имел «тупые», «подрезанные» крылья, — улыбнулся Билл Хопкинс. — Однако выглядел этот самолетик очень привлекательно. Собственно, его можно увидеть и сейчас: сохранились три экземпляра, причем один — в летном состоянии. Он неизменно участвует в парадах и авиационных праздниках. — Что не может не радовать, — кивнул Герман Вольф. — И кто же создал это тупокрылое чудо? — Наш знакомец Бо Лундберг, тот самый, который с пользой провел время на фирме «Валти», — ответил штаб-сержант. — Его самолет был оригинальной разработкой, однако, что естественно, учитывался и опыт других конструкторов. Суровая реальность опять заставила вносить коррективы в проект. Во-первых, было понятно, что самолет придется делать с привлечением большого количества субподрядчиков. Во-вторых, легких авиационных сплавов не хватало, поэтому решили использовать сталь и дерево. Новый завод для производства нового самолета организовали на базе Стокгольмского авиационного НИИ и авиаремонтных мастерских, принадлежавших материально-техническому департаменту ВВС. — А теперь скажи мне, Хопкинс, — заговорил вахмистр Вольф, — какой же двигатель был выбран для шведского истребителя? Я ведь по твоему лицу вижу, что ты переходишь к наиболее лакомой для тебя части истории. — Двигатель они взяли тот, что был им доступен, то есть лицензионную копию американского четырнадцатицилиндрового звездообразного «Пратт энд Уитни», — ответил Хопкинс. — Мощность тысяча шестьдесят пять лошадиных сил. Не слишком могучий, прямо скажем. Поэтому Лундберг сосредоточился на том, чтобы его истребитель отличался аэродинамической чистотой. И по самолету это сразу заметно. Он очень красивый. — Несмотря на древесину? — прищурился Герман Вольф. — Вот именно, — кивнул Хопкинс. — Конструктор не «изобретал велосипед» — J22 довольно консервативная машина. Основу фюзеляжа составляла сварная ферма. Каркас фюзеляжа и крыла сваривался из нержавеющей стали и обшивался фанерой. Березовой фанерой. Рулевые поверхности обтягивались полотном. Капот двигателя был дюралевым. Остальное строилось из недефицитных материалов. Вот шасси  было оригинальным — втягивалось в фюзеляж назад по длине. Попробуй угадать, зачем. — Да и угадывать не надо, — усмехнулся Герман Вольф. — Это ведь северная страна. Шведы хотели иметь возможность заменять колеса на лыжи… Умно. — В феврале сорок первого шведское правительство выделило деньги на строительство двух прототипов, — продолжал Хопкинс. — И только в сентябре сорок второго неспешные шведы построили первый прототип. В октябре этот самолет взлетел и сразу очень понравился. Помимо простоты пилотирования и маневренности, он еще показал хорошую скорость — свыше шестисот километров в час. Построили второй прототип. В июне сорок третьего оба прототипа были разбиты во время испытаний, причем один летчик погиб, а другой сильно пострадал. Предполагают, что в первом случае пилот потерял сознание из-за нехватки кислорода, а во втором — заглох двигатель. Но на репутации самолета эти происшествия не сказались. — «Машина не виновата», — процитировал Герман Вольф известную фразу товарища Чкалова. — Тем более, что производство J22 уже шло полным ходом, — кивнул Хопкинс. — Со всей Швеции свозили детали: фюзеляж с одного завода, крылья — с другого, деревянную обшивку — с третьего… Вот только с моторами возникла загвоздка. И тогда шведские дипломаты разными хитрыми способами закупили во Франции сотню моторов «Пратт энд Уитни» — когда-то эти моторы поставлялись с истребителями «Кертисс» Р-36. Правительство Виши согласилось их продать шведам. — Но… — Герман Вольф поднял палец. — С заменой моторов всегда возникает какое-нибудь «но». — Но эти моторы были менее мощными, чем изначально запланированные, — подтвердил штаб-сержант. — На пятнадцать лошадиных сил. Поэтому самолет пришлось облегчить. Что достигли заменой более тяжелых пулеметов калибром 13,2 миллиметра на более легкие — калибром 8 миллиметров. И наконец самолет поступил в истребительную флотилию в Гетеборге — это случилось 23 октября сорок третьего года. — Звучит торжественно, — заметил Вольф. — Однако только звучит, — Билл Хопкинс покачал головой. — В военных действиях J22 участия не принимали. Их построили почти триста штук. К концу войны они уже считались просто разведчиками. Весной сорок пятого их производство прекратили за ненадобностью, а после войны Европа была просто наводнена разными истребителями, в первую очередь американскими, причем по весьма дешевым ценам. Не перегонять же устаревающие истребители через океан обратно в Америку! Шведы накупили «Мустангов». Кстати, и с J22 расставаться тоже не спешили. Летали на нем аж до пятьдесят второго года, а потом сразу пересели с этой деревянной машинки на реактивный «Вампир» — ничего себе, да? — У меня от этого самолета остается ощущение какой-то приятной честности, — сказал, поразмыслив, Герман Вольф. — Если бы пришлось, он бы сражался, и сражался хорошо. Его проектировали тщательно, учитывая и мировой опыт, и местные особенности и возможности. Я думаю, он многому научил своих создателей. — Так и есть, — согласился Хопкинс. Он снова взял три кусочка сахара и выложил ими треугольник. — И до сих пор летает этот самолетик с тремя коронами на фюзеляже и крыльях. Хоть у нас в ангарах его и нет, мне все равно приятно думать о том, что где-то в мире он существует.  Читать сказку на портале.