Своя высота

Sgt_Kabukiman: Капитан Хирата, флайт-лейтенант Гастингс и Вася не сошлись во мнениях относительно тяжёлого истребителя «Бленхейм». — К вам можно? — Вася и Билл Хопкинс зашли в ангар к флайт-лейтенанту Уилберфорсу Гастингсу. У Гастингса уже были гости — капитан Хирата. Японец, заложив руки за спину, ходил вокруг «Бленхейма». Гастингс наблюдал за ним, как показалось Хопкинсу, немного ревниво. — Приветствую, дружище! — произнес Билл Хопкинс. Гастингс повернулся к визитерам. — Кажется, сегодня мой английский ангар вызывает приток всеобщего интереса. Впрочем, я рад гостям, хотя до пятичасового чаепития еще двадцать минут. — Вы пьете чай прямо в ангаре? — удивился Вася. — Кажется, эту тему мы уже обсуждали, — напомнил Гастингс. — Традиции для англичанина — превыше всего. Кстати, в этом мы сходимся с японцами. — А  вы, капитан Хирата, присматриваете себе английский самолет? — Вася обменялся с японским офицером рукопожатием. — Никогда не уставал удивляться вашему оригинальному складу ума. — Благодарю. — Лицо японца оставалось бесстрастным, он поклонился. — Я не стремлюсь к оригинальности. Но мне свойственно увлекаться экзотикой. Возможно, такое любопытство является пустым и недостойным настоящего японского офицера, но в данном случае я иду вслед за призывом сердца. — За чем? — изумился Вася. — Капитан хочет сказать, что ему взбрело на ум полетать на английских самолетах, — объяснил Хопкинс. — Только и всего. С тобой такое тоже случается. — А, — успокоился Вася. — Конечно. Английские — очень неплохие. Забавные. — «Бленхейм» — один из лучших, — уверенно сказал флайт-лейтенант Гастингс. — Мы с капитаном Хиратой сейчас как раз обсуждали его возможности. — А я вот в последнее время летаю на Ил-2, — сообщил Вася. — Довольно тяжелая машина. Требует много хитрости. По большому счету у Ила-2 только одна атака. Наберешь высоту, долбанешь по врагу — и дальше уже идешь на своей высоте. Вообще существует довольно вредный миф о всесильности высоты. А если самолет для высоты не приспособлен? Штурмовик, например, на большой высоте становится легкой мишенью. — А на небольшой высоте бомбардировщик может здорово насолить истребителям, — добавил Билл Хопкинс. — Берешь например, четыре ФАБ-50 или парочку ФАБ-100. — С сотками самолет становится неповоротливым, — сказал Вася. — Так что их надо побыстрее куда-нибудь сбросить. — Ну так вот, беру бомбочки, — упорно продолжал Хопкинс, которого Вася так бесцеремонно перебил, — и иду себе. Хорошо. Погнались за мной легкие истребители. Я прошел, бац — бомбы взорвал, — они как раз под истребителями и лопнут. Готово, сбил. — Повредил по крайней мере, — добавил Вася. — Но для этого нужна маленькая высота, — продолжал Хопкинс. — Метров сорок. — Погоди, — остановил его Вася, — а как насчет пушек? Пушки у штурмовика — великое дело. — Пушки? — Хопкинс пожал плечами. — Это так, но нужно же учитывать, что если повесить, например, на самолет ВЯ-23, это резко снизит маневренность. — Зато мощнее ШВАКов, — возразил Вася. — Вася, порой ты думаешь как танкист, — поддел его Билл Хопкинс. — Можно вообще повесить Ш-37. Это вообще превратит самолет в стреляющий гроб. — Зато это будет мощный стреляющий гроб, — заметил Вася. — Господа, — суховато прозвучал голос японца, — я бы попросил вернуться в разговоре к «Бленхейму». У меня имеется серьезное намерение изучить этот самолет. Какую тактику лучше применять в бою на английском тяжелом истребителе? — Прежде всего, — заговорил Уилберфорс Гастингс, — следует помнить о том, что это не высотный самолет. Лучше всего он действует на средних высотах. На нем хорошо гоняться за штурмовиками, кидаясь в самую гущу боя с очень небольшим преобладанием в высоте. — Насколько я успел выяснить, — возразил капитана Хирата, — «Бленхейм» может подниматься достаточно высоко. Он в состоянии набрать высоту до двух тысяч метров. Следовательно, он может преследовать и высотник. — Технически — да, — кивнул Гастингс, — но делать этого я не советую. На такой высоте «Бленхейм» плохо управляем. Опытный немецкий высотник все равно будет ловчее. — В таком случае, какова функция «Бленхейма»? — спросил Хирата. — Сбивать бедные беззащитные штурмовички, — проговорил Вася с комической печалью в голосе. Билл Хопкинс засмеялся здоровым американским смехом. Гастингс элегантно поднял бровь: — На самом деле задача «Бленхейма» — как и «Бофайтера» — в ином. Она печальна и благородна. — Вот как? — удивился Вася. — Да. «Бофайтер» покрепче «Бленхейма» и броня у него получше, и летает он повыше, но в общем у них общая задача. Это — рейнджеры. — Кто?! — Штаб-сержант даже язык проглотил от удивления. — Не в том смысле, в каком мог бы подумать ковбой, — ответил флайт-лейтенант. — Они собирают на себя, что называется, «всех собак». — По-моему, «Бофайтер» — перехватчик, — заметил Вася. — И в этом качестве… — …работает не очень хорошо, — заключил Гастингс. — После первого удара за «Бленхеймом», да и за «Бофайтером» обычно выстраивается вереница вражеских истребителей. «Бленхейм» занимается остаток времени тем, что расстреливает их одного за другим из задней турели и уходит от них на виражах. Заодно ждет, пока союзники догадаются поснимать их с его хвоста. В этот момент враги бывают трогательно беззащитны. — Расскажите про заднюю турель «Бленхейма», — попросил капитан Хирата, обходя самолет кругом. — Вы можете видеть спаренный «Виккерс» калибра 7,7 миллиметра. — Гастингс любовно положил руку на фюзеляж самолета. — Это отличная штука, да. — Возвращаясь к высоте, — заговорил Билл Хопкинс. — Какова, по-вашему, идеальная высота для «Бленхейма»? — Метров триста-четыреста, — ответил Уилберфорс Гастингс. — Причем на этом самолете можно замечательно взаимодействовать с высотниками. Летишь такой и ждешь, пока он, милый друг, тебя атакует. Если он наивен, то погонится за тобой на виражах… Прелесть! — А если он тебя перевиражит? — спросил Вася. Англичанин невозмутимо ответил: — Тогда, конечно, тебе придет конец. Но тут что важно? Тут важно не увеличивать радиус разворота. Тогда «Виккерсу» будет удобно палить во врага и он тебя не одолеет. — Вообще большинство игроков правильно боится самого момента атаки немецкого высотного истребителя, — задумчиво молвил Билл Хопкинс. — И это действительно страшно. — Не так страшен черт, как его малюют! — возразил товарищ младший лейтенант. — Главное — хвост ему не подставлять. — А если он занял позицию «сверху-сзади»? — спросил Хирата. — Какая здесь нужна высота? — Здесь нужна не высота, здесь спасает только очень, очень глубокий вираж, — сказал Вася. — Причем можно помогать себе форсажем и закрылками. Но это все требует хорошей квалификации. Чтобы закрылки сработали как дополнительный руль, надо фактически поставить самолет на крыло, «на бок». — Ну, такая атака произойдет совершенно не обязательно, — успокоительно заметил Гастингс. — Хотя в общем роль «Бленхейма» в команде — именно собирать на себя огонь чужих истребителей. — А какие британские тяжелые истребители подходят для состязания с немецкими высотниками? — спросил Хирата. — «Москито», «Хорнет», — сказал Гастингс. — Ну и дальше уже начинаются реактивные. Мы до них пока не докачались. После релиза многое изменилось… — Поэтому я и интересуюсь, — кивнул Хирата. — Возможно, кое-какие характеристики самолетов поменялись. — А скажите, дружище Уилберфос, — заговорил товарищ младший лейтенант немного фамильярно, — какой у вас любимый самолетик? — Под настроение, — ответил Гастингс. — И часто случается так, что это «Бульдог». — «Бульдог»? — Вася поднял брови. — Он ведь еще более ранний, чем «Гладиатор». Что-то вроде И-15, но попроще. — «Гладиатора» в игре нет, — ответил Гастингс, — а потребность в ужасно благородном, рыцарственном биплане осталась. Вот и садишься на «Бульдог». Это чудо маневренности. Какая элегантная линия виража, как изящно он выполняет сплит, петлю!.. Его никуда не тащит, он совершает маневры чисто. — Ну, скажете, — Вася надулся. — Советские самолеты тоже могут… — Я не оспариваю достоинств советских самолетов, — ответил Гастингс. — Но тот же ЛаГГ-3 слишком чувствительный. Только дрогнет рука — и готов, самолет куда-то улетел и впилился. А «Бульдог» как будто сам встает, как надо. Ему порой надо только не мешать. — Звучит заманчиво, — заметил капитан Хирата. — Пожалуй, я бы взял «Бленхейм». — Учтите, капитан, — встрял Билл Хопкинс, — что между чудом элегантности по имени «Бульдог» и таким воплощением английского совершенства, как «Спитфайр I», стоят две поистине ужасных машины — «Бристоль-133» и «Бристоль-146». — В каком смысле? — не понял Хирата. — Чтобы докачаться до «Спита», вам придется пройти эту пытку — два «Бристоля». Нет, я не спорю, скорость по прямой у этих самолетов хорошая, — продолжал Хопкинс с возрастающим жаром, — но ведь это, по большому счету, жуть. Самолет абсолютно не маневренный. И не высотный. Он умеет только лететь по прямой. И палить из восьми «Браунингов». Другое дело, что попасть из этих пулеметов в кого-либо вообще, по-моему, невозможно. — Товарищ Хопкинс преувеличивает, — возразил Вася. — Мы ведь уже договорились, что не существует плохих самолетов, существуют не очень хорошо подготовленные летчики. — Это ты обо мне? — изумился Хопкинс. — Просто самолет тебе не подходит, только и всего. — А тебе подходит? — огрызнулся штаб-сержант. — Я на нем летал, — уклончиво ответил Вася. — Джентльмены, — вмешался флайт-лейтенант, — я согласен с Биллом, «Бристоли» весьма специфичны. Этот самолет пролетает, стреляет, потом разворачивается и летит обратно. И снова стреляет. — А брони у него нет, и убивается он легко, — добавил Вася. — Не все коту масленица, как говорят русские, — заметил капитан Хирата. — И на таком самолете нужно уметь воевать. Впрочем, я предпочитаю более тяжелые машины. «Бленхейм» мне определенно нравится. В нем действительно есть какое-то благородное безумие, самоотверженность, верность долгу. Эти качества весьма близки японскому характеру. — И кстати, о традициях и характере, — перебил Гастингс. — Пять часов вечера. Пора пить чай. Приглашаю вас, джентльмены! — Прямо в ангаре? — поддел флайт-лейтенанта Вася. — Где же вы прячете самовар, Гастингс? Гастингс чуть смутился: — Я попросил сервировать для меня в столовой. Пойдемте!  Читать сказку на портале.