Пилоты для Поднебесной

Sgt_Kabukiman: Неизвестные страницы истории авиации: Китаю, воюющему с Императорской Японией, жизненно необходимы свои ВВС. Но кто будет готовить лётчиков? За дело берётся капитан Ченнолт из США.Рассказ:                     12 июля 1937 года, Шанхай
— Я достаточно устал от лягушачьих мозгов под генеральскими фуражками в Соединенных Штатах, чтобы тратить время на им подобных еще и в Китае, на другом краю света! — рычал капитан Ченнолт.
Ченнолт, если уж говорить начистоту, был капитаном американской армии в отставке. В Китай он прибыл в качестве военного консультанта и сразу же обнаружил, что ему здесь решительно все не нравится.
Ему не нравились военачальники. Ему не нравились самолеты. Ему не нравились летчики и другие военные консультанты. И вообще — всё!
Китайские самолеты? Курам на смех, как говорят в Техасе! В Китае отсутствовала собственная авиационная промышленность, поэтому авиационный парк состоял из тех машин, которые удалось купить в других странах.
Естественно, другие страны сплавляли китайцам что похуже — устаревшие машины. Запчастей, по той же самой причине, не хватало.
— Клэр, дружище, вы, кажется, пьяны, — осторожно заметил его коллега Люк Уильямсон.
— Мне не нужен алкоголь, чтобы говорить то, что я думаю! — огрызнулся Ченнолт.
Ченнолту было сорок семь, и в отставку он вышел по состоянию здоровья.
Характер его, впрочем, — в отличие от здоровья, — ничуть не пострадал.
— Китайские начальники такие же ослы, как и наши, если не хуже! — продолжал кипятиться Ченнолт. — Кому, спрашивается, генералиссимус Чан Кайши доверил авиацию? Этому пехотинцу Чжоу Чжен-Чжоу? Да он в гробу видал авиацию! Его занимает только одно: чтобы у него никто не дезертировал. А как люди летают, на каких самолетах — на это ему плевать! И я знаю, почему. Он просто наживается на сделках, вот и покровительствует всяким жуликам. Генералиссимусу же достаточно того, что этот негодяй — его старый приятель.
— Слушайте, Клэр, вы все-таки… — попытался угомонить его Уильямсон.
— Я все-таки — что? — вскинулся Ченнолт.
— Военный советник, — напомнил Уильямсон. — Вы же, в общем, состоите на службе у Чан Кайши.
— Это не значит, что я стану перед ним пресмыкаться! — взорвался Ченнолт. — Вы только посмотрите, кому он поручил обучение будущих пилотов? Кто теперь курирует летную школу в Лояне?
— Итальянцы, — кивнул Уильямсон. — Но для них это всего лишь бизнес.
— Бизнес? — Ченнолт побагровел. — Да я уверен, что это сознательный саботаж! И вдохновляет этот саботаж лично Муссолини. Ему выгодно сыграть на руку японцам. Как? Проще простого: разложить китайские ВВС изнутри. Для этого он присылает в Китай своего военного советника, этого роскошного генерала Сильвио Скарони, который гоняет по улицам на большом черном лимузине. Скарони, конечно, производит сильное впечатление на азиатов именно своей азиатской роскошью: мундир в медалях, золотое шитье везде, где только можно, показные церемонии. В этом макароннике чертовы китайцы нашли родственную душу.
«Он параноик», — подумал о Ченнолте Уильямсон. А вслух произнес:
— Итальянцы просто…
— Нет, не «просто»! — перебил Ченнолт. — Я весь поседел, пока инспектировал летную школу в Лояне, которую курируют итальянцы. Это кошмар, от которого я буду кричать по ночам.
— Пока что вы кричите наяву, — заметил его собеседник. — И вот что я вам скажу, дружище: дела обстоят не так уж плохо. Если уж на то пошло, подготовка китайских летчиков — едва ли не лучше, чем у тех же японцев.
— Пока их учили американцы, все обстояло вполне прилично, — буркнул Ченнолт. — Но как только наши советники из Китая ушли… — Он скорчил выразительную гримасу.
Подготовкой летного состава в Китае занимались четыре школы: центральная — в Ханчжоу и еще три — в Лояне, Нанкине и Нанчане.
Школа в Ханьчжоу, открытая в тридцать втором, курировалась американцами. Работа ее директора — Джона Джуэтта — вызывала у Ченнолта полное одобрение.
Впрочем, зная характер капитана, можно было предположить, что Джуэтта он одобрял лишь потому, что тот больше не работал в Китае и превратился в своего рода приятное воспоминание.
В Нанчане, а с тридцать пятого года и в Лояне работала Итальянская авиационная миссия, и вот она-то провоцировала у Ченнолта приступы неконтролируемой ярости.
— Итальянцы все испортили, — кипятился он. — Раньше высокопоставленные китайские папаши посылали своих недоразвитых отпрысков в летную школу Джуэтта. Генералы у нас, как и повсеместно, ничего не соображают и остаются злейшими врагами авиации, но сами-то по себе летчики, настоящие боевые офицеры, — они за дело болеют! Даже если речь идет о китайской авиации. Вы должны меня понимать, Люк.
— Я вас понимаю, Ченнолт, — устало кивнул Уильямсон.
И откуда только немолодой и не вполне здоровый капитан берет столько энергии?
— Вот и хорошо, что понимаете, — зловеще протянул Ченнолт. — Окей. Наши преподаватели видят, что сынки китайских богатеев и знати ни уха ни рыла в авиации и учиться не хотят. Им же, ублюдкам, с детства прививают убеждение, что если их фамилия пишется красивыми иероглифами, то учиться уже не обязательно. Соответственно, самых бесполезных и ленивых из нашей летной школы изгоняли. Чтобы не били самолеты и не мешали летать остальным. Отлично. Отлично! И что они делают? Они идут к итальянцам. Итальянцы принимают всех. Более того, они выдают летные дипломы всем, кто пережил процесс обучения. Потому что естественный отбор еще никто не отменял, и наиболее тупые, слава богу, успевали разбиться насмерть еще в школе. Я впервые в жизни вижу летное училище, которое закончили сто процентов кадетов! Чай Кайши, естественно, доволен. Когда американцы выгоняли сынков высокопоставленных родителей, поднимался шум. Итальянцы такой ошибки не делают, шума нет, тишь и гладь. Я вам скажу, Уильямсон, одно: это — чума! Эпидемия, с которой надо бороться.
— Боюсь, Клэр, с этой эпидемией будут теперь бороться японцы, — вздохнул Уильямсон. — Те из тупых, кто не разбился во время обучения, будут сбиты японскими летчиками в самое ближайшее время.
— А вы знаете, сколько у китайцев самолетов?
— Согласно отчетам, чуть более пятисот.
— Я лично проверил каждую машину, Люк. Каждую. Я не поленился это сделать. Летать способен девяносто один самолет. Остальные — хлам. Китайцы не имеют права списывать ни один аппарат. Даже если он не годится на запчасти. Отсюда и цифры. Генералиссимус придет в бешенство, но я выскажу ему всю правду.
— Он вам отрубит голову.
— Не посмеет. Я ему нужен. Я должен подготовить китайских пилотов к предстоящим боям. Времени на толковое обучение нет, поэтому я обучу их самым простым вещам. Боже мой, нам предстоит сражаться на старых Кертиссах — «Хоуках», даже на Капрони — Ca.101 и Фиатах — CR.30! На этих итальянских гробах способны летать только итальянцы!
— Еще есть Воут «Корсар», — напомнил Уильямсон.
Ченнолт зашипел сквозь зубы.
15 июля 1937 года, Нанчань
Город плавился от жары. Недавно прошел дождь, но и он не сумел прибить пыль к земле. В воздухе висела удушливая влага.
Капитан Ченнолт ехал мимо большого озера, на берегу которого раскинулся город, направляясь к аэродрому летной школы.
Чан Кайши поручил ему заняться боевой подготовкой истребительных групп, находившихся в здешней летной школе.
— Если я не сварюсь заживо, то умру от пищевого отравления, — сердился капитан. — Почему бы не отрубить голову повару из здешнего отеля? Клянусь портянками Джорджа Вашингтона, таких помоев еще свет не видывал!
На аэродроме его ожидали китайские летчики, построившиеся для встречи нового преподавателя.
После обязательной церемонии приветствия Ченнолт начал задавать вопросы. Он говорил отрывисто, быстро и требовал таких же быстрых и честных ответов.
Летчики трех истребительных групп были преимущественно учениками итальянцев.
Тех, кто учился у русских и американцев, насчитывались единицы. Ченнолт скрежетал зубами.
Не нравились ему и самолеты — как и было сказано, «Хоуки» и старые «Фиаты». Впрочем, имелось несколько «Боингов» Р-26.
— Я лично проверю каждый самолет и каждого летчика! — рявкнул Ченнолт. Переводчик не успел передать его слова ученикам, как грянул гром и хлынул ливень.
В считанные минуты аэродром превратился в раскисшую лужу.
Затем гроза прекратилась, вышло солнце, над землей поднялся пар.
— Начинаем, — невозмутимо произнес Ченнолт.
Он был недоволен абсолютно всем, что видел. Тем сильнее хотелось ему подготовить своих подопечных так, чтобы они задали жару «этим япошкам».
Вечером, потягивая холодное пиво в отеле для иностранцев, Ченнолт записал в дневнике:
«Зачем я сюда притащился? Во-первых, я никогда не отказывался от драки. Во-вторых, я уверен, что война скоро начнется. В-третьих, я уверен в том, что Америке еще предстоит схлестнуться с Японией на Тихом океане. Вот шанс прощупать противника до того, как дело стало по-настоящему серьезным».
Закончив писать, он отложил блокнот и задумался.
Китайцам предстояло опробовать в бою тактику, разработанную Ченнолтом еще в Америке. Теория должна превратиться в практику.
17 июля 1937 года, Нанчань
— Так, слушайте, — гремел Ченнолт, мало заботясь о том, насколько точно переводчик передает его речи летчикам, — японцы будут прилетать сюда без истребительного сопровождения. Японские стратеги убеждены, что истребители следует использовать только для обороны. Почему я это знаю? Потому что японцы верят в болтовню старика Дуэ, как пастор — в библию. Ну так они ошибаются!
Китайцы мало понимали насчет «старика Дуэ» и уж точно не верили в библию. Но до них быстро дошло, что ворчливый и гримасничающий американец хочет им помочь.
— Будем учиться тактике «воздушной трапеции», — продолжал Ченнолт. — Я обдумывал ее бессонными ночами, когда лежал на больничной койке в Техасе. Итак, «трапеция». Звучит довольно просто: три истребителя сосредотачивают огонь на одном бомбардировщике. Трое на одного. — Он показал три пальца, потом один. — Первый заходит сверху, второй — снизу, третий ждет, чтобы добить. Третий называется резерв. Черт побери, кто-нибудь растолкует этим китайцам, что такое резерв?!
Раз за разом взлетали тройки истребителей.
Ченнолт поливал своих учеников самой отборной бранью — все равно они не понимали смысла его ругательств. Китайцы вежливо кланялись и благодарили за науку.
К удивлению американца, скоро у них начало получаться.
— Секут их за плохую успеваемость, что ли? — ворчал он. — Переведите там летчикам, чтобы не пытались стрелять по фюзеляжам бомбардировщиков. Целиться надо по моторам. Промажут — попадут в бензобаки, тоже хорошо. Все ясно?
— Ясно! — закричали летчики. Они успели выучить это английское слово, хотя произносили его с ужасающим акцентом.
Неожиданно Ченнолт улыбнулся. Ему начинало нравиться то, что он видел.
Скоро начнется. Своим драчливым нутром он просто чуял приближение войны. И авиация скажет в этой войне свое слово.
Иллюстрации:                     Читать рассказ на портале.