Фурия в небесах
Дата: 14.03.2013 17:17:09
Catus_domesticus: Палубный истребитель FJ1 Fury, один из первенцев реактивной авиации
США, так и не прошедший школу Второй мировой войны.
Фурия в небесах
В офицерском клубе играла музыка.
Небольшой джаз исполнял мелодии из репертуара тридцатых — Амброз, Генри Холл, Джек Хилтон.
Вася и Ларош не без удивления наблюдали за тем, как на танцполе капитан Хирата ловко вертит в танце начальницу финотдела Зинаиду Афанасьевну.
Зиночка очевидно наслаждалась. Японец сохранял неподвижное, непроницаемое лицо, только взгляд его чуть теплел, когда Зиночка одаряла его сияющей улыбкой.
Наконец фокстрот закончился. Хирата проводил Зинаиду Афанасьевну за столик и вернулся на свое место — к Васе и Ларошу.
— Вы, однако, полны сюрпризов, капитан, — обратился к нему Вася. — Когда это вы научились так хорошо танцевать?
Хирата ответил, бесстрастный, как индеец:
— Адмирал Ямамото всегда утверждал, что мы недостаточно хорошо изучили нашего противника — американцев. «Вам, — говорил он, — предстоит сражаться с мужчинами, которые, желая завладеть женщиной, поначалу ухаживают за ней, стараются ей понравиться, дарят цветы, приглашают танцевать».
— А что, в Японии так не делают? — удивился Вася. — Мне казалось, это международный обычай: понравилась девушка — постарайся, чтобы и ты пришелся ей по сердцу.
— У нас другая концепция, — уклончиво ответил Хирата. — Во всяком случае, так было при жизни Ямамото. В общем, он предполагал, что усваивая европейские и американские обычаи мы фактически изучаем потенциального противника.
— Какие вы коварные, — вздохнул Ларош и налил еще коньяка. — Будете пить?
— Разумеется, — с достоинством подтвердил Хирата и придвинул Ларошу свой опустевший стакан.
— А вот скажите, капитан, — снова заговорил товарищ младший лейтенант, — вашему сердцу должны ведь быть близки палубные истребители?
— Несомненно, — подтвердил капитан Хирата.
— А реактивные? — коварно продолжал расспросы Вася.
— В каком смысле? — насторожился Хирата.
— В рамках изучения американских традиций, — Вася прищурился. — Я к тому, что фокстрот — это половина дела, так сказать. Мы тут обсуждали, насколько реактивный палубный истребитель вообще имеет смысл.
— Вы говорили о конкретной машине? — вежливо уточнил Хирата.
— Товарищ младший лейтенант старается сделать беседу по возможности легкой, — вступил Ларош. — Но, в силу своей брутальности, все только усложнил. Пока вы с Зинаидой Афанасьевной показывали хореографические чудеса, мы обсуждали плюсы и минусы реактивного палубного истребителя FJ-1 — Fury.
— Кстати, очень в японском стиле названо — «Фурия», — прибавил Вася.
Капитан Хирата чуть приподнял брови в знак удивления.
Вася пояснил:
— У вас же любят пафосные, угрожающие названия — «Буря», «Тайфун»...
— Все эти названия так или иначе связаны с воздухом, — ответил Хирата. — А что такое — «фурия»?
— Это такая богиня мщения в какой-то там древней мифологии, — сказал Вася. — По-моему. Обычно так называют разъяренных женщин.
— О, — вежливо удивился Хирата.
Франсуа Ларош засмеялся:
— Лично я считаю, что американцы построили эту машину исключительно из зависти.
— Да при чем тут зависть? — возмутился Вася. — Шла война. Немцы сделали реактивные самолеты, которые определенно превосходили поршневые самолеты союзников. Но Германия быстро двигалась к своему закономерному краху, поэтому наделать нужное количество «Мессеров» немцы уже не могли. И отправили на подводной лодке документацию своему союзнику — Японии.
— Да, — подтвердил Хирата. — В декабре сорок четвертого, по получении чертежей, в Японии начали работу над собственными реактивными боевыми самолетами. К осени сорок пятого «Накадзима» собиралась, например, построить целых девяносто четыре истребителя...
— И вот тут вступает в действие англо-американская разведка! — провозгласил Вася с таким загадочным видом, словно стал на время инкарнацией Джеймса Бонда. — Командование американской палубной авиации узнало о планах японцев. И тут же потребовало такую же машинку для себя.
— Не увлекайся, Василий, и поменьше драматизма! — попросил Франсуа Ларош. После очередной порции коньяка они незаметно и очень естественно перешли на «ты». — Ну, да, американцы занялись этой проблемой вплотную. Тут главное было — как эксплуатировать новую технику на палубах авианосцев.
— Это был принципиально новый виток эволюции! — высказался Вася.
Капитан Хирата старательно не выдавал своего удивления. Но его глаза все-таки предательски блеснули. Франсуа Ларош понял, что японец сдерживал смех.
Вася взмахнул рукой:
— Представьте себе только! Новые самолеты! Чинить их надо? Надо. Стало быть, на корабле нужно держать запас турбореативных двигателей. Требуются в больших количествах механики. Техника новая — осмотры следует проводить чаще. Расход топлива высокий. Значит, придется брать с собой много топлива.
Следовательно, авианосец сможет находиться в автономном плавании гораздо меньше времени.
— Американцы, насколько я помню, пытались решать проблему постепенно, — заметил Франсуа. — Держали смешанные авиагруппы — поршневые самолеты наряду с реактивными.
— Ага, рубить собаке хвост по частям из соображений гуманизма, — вставил Вася.
— Ты пугаешь капитана Хирату своими неуместными замечаниями, — прошипел Франсуа.
— Капитана Хирату не запугать! — вскричал Вася. — Или я ничего не понимаю в японских офицерах!
— Товарищ младший лейтенант прав, — подтвердил Хирата. — Меня трудно запугать собакой, у которой обрубили хвост. Тем более, что насчет реактивных самолетов рассуждение верное: проблемы появились, и они были принципиально нового характера. Вот, например: реактивные самолеты разгонялись медленнее, чем поршневые. Соответственно, увеличивался риск при выполнении взлета и посадки.
— Если я не ошибаюсь, — заговорил Франсуа Ларош, — американцы решили использовать на этапе взлета катапульту. Но при посадке вся ответственность ложилась на сигнальщиков и группу руководства полетами. Именно им предстояло быстро и точно оценить ситуацию. Если что — отправить летчика на второй круг.
Вася кивнул:
— Ага. И вот представим себе: летчик заходит на посадку, не снижая тяги двигателя. А механик привык к поршневому самолету. В частности, что со стороны хвостовой части машины ему ничто не угрожает. А теперь механик может быть запросто травмирован реактивной струей. Или вообще выброшен за борт.
— С этой опасностью последовательно боролись, — заметил капитан Хирата. — Пытались отклонять струю вверх. Обычно — за счет специальных дефлекторов на сопле или подъема хвостовой части самолета при частичном складывании носовой стойки шасси. Но вообще высокая скорость полета заключала в себе много проблем. Например, система аварийного покидания самолета. Большие воздухозаборники привели к тому, что в случае вынужденной посадки на воду самолет превращался в топор — то есть шел ко дну, причем с такой скоростью, что летчик не успевал даже ремень отстегнуть. Американцы — не японцы, они куда более трепетно относятся к человеческой жизни. Если воин погибает — его следует спасать. Отсюда — потребовалось больше самолетов поисково-спасательной службы.
— Я же говорю — полная революция! — подытожил Вася.
— Ты говорил — полная эволюция, — напомнил Франсуа Ларош.
К разговаривающим подсела Зиночка.
— Вы тут такие веселые, оживленные! — сказала она. — О чем спор?
— О самолетах, Зинаида Афанасьевна, — ответил Вася. — Коньяк будете?
— Буду. Вы всегда говорите о самолетах?
— Первым делом самолеты, — ответил Вася. — Это не обсуждается. Но вы, Зинаида Афанасьевна, конечно же, еще первее самолетов. И это тоже не обсуждается.
Зиночка засмеялась и шутя погрозила ему пальцем.
— Американцы готовили вторжение в Японию в мае сорок шестого, — задумчиво произнес Хирата. — Руководство американского флота предложило поработать над палубным истребителем с турбореактивным двигателем сразу трем самолетостроительным фирмам. Устроило якобы конкурс между ними. Хотя на самом деле приняло на вооружение все три модели. Но конструкторы этого не знали. «Норт Америкэн» хотели быстренько переделать свой поршневой «Мустанг» P-51D под реактивный истребитель. И живо столкнулись с тем, что нельзя просто так взять и заменить двигатель. У турбореактивного двигателя оказался великоват диаметр... В общем, они полностью перепроектировали фюзеляж, получилась летающая бочка. Поток горячих газов портил палубу, поэтому для самолета взяли трехопорную систему шасси с носовым колесом. Переделали крыло. Шасси, кстати, вынесли на крыло, пулеметы засунули в носовую часть фюзеляжа.
— Вообще-то довольно функционально, — сказал Ларош. — Когда они там начали на нем летать? С макета начали?
— Это был деревянный полноразмерный макет, который построили на калифорнийском заводе фирмы «Норт Америкэн», — отозвался младший лейтенант. — Самолетик показали макетной комиссии в мае сорок пятого, и ВМС заказали три опытных образца и сто серийных машин. Тогда и появилось название «Фурия», — Вася повернулся к Зинаиде Афнасьевне: — Вы не скучаете?
— Ах, нет, — ответила Зиночка. Она подперла подбородок кулачком и положила в рот мармеладку. — Очень увлекательно, правда.
— И вот, 11 сентября 1946 года, — голосом сказителя продолжал Вася, — летчик-испытатель фирмы «Норт Америкэн» Уоллес Лиен поднял самолет в воздух. Знаменательная дата в судьбе каждого самолета. В общем и целом, после испытаний, самолет... Зинаида Афанасьевна, вы уверены, что вам интересно?
— Да вы рассказывайте, а я потом скажу, интересно было или не очень, — ответила она и взяла вторую мармеладку.
— FJ-1 Fury отличалась одной странной особенностью, — вмешался Франсуа. — Этот самолет довольно часто бился. 20 ноября 1947 года самолет не вышел из пикирования, и пилот погиб. 25 июня 1948 года самолет загорелся в воздухе, пилот погиб. Еще через год у самолета на пробеге сложились шасси. С сорок седьмого по пятьдесят второй погибло четыре летчика, было потеряно семнадцать самолетов. И при этом претензий к истребителю у самих пилотов не возникало.
— Потому что у них возникла любовь к этой машине? — осведомилась Зиночка.
— Просто пилоты понимали, что летают на принципиально новой технике, которую еще толком не освоили, — объяснил капитан Хирата. — Это логично. Преимущественно все аварии объяснялись слабой подготовленностью летного состава к полетам на реактивных машинах.
— А кто был вооружен этими «Фэри»? — спросила Зиночка.
— Первой их получила эскадрилья, стоявшая на базе в Сан-Диего, Калифорния, — ответил Вася.
— А с кем они воевали? — удивилась Зиночка.
— Сами с собой, — вырвалось у Васи. — Осваивали технику. По преимуществу. В сорок девятом Fury вывели в авиацию резерва ВМС. Их использовали как тренировочные самолеты в учебных эскадрильях. Кстати, на них же тренировали технический состав. А вообще их построили довольно мало — всего тридцать три экземпляра. Война-то закончилась.
— Ну что я вам скажу, друзья мои, — заключила Зиночка, — это было очень интересно. А теперь я хочу танцевать. Капитан Хирата, какие у вас планы на ближайшие десять минут?
Обсудить сказку можно здесь.
Читать сказку на портале.
Фурия в небесах
В офицерском клубе играла музыка.
Небольшой джаз исполнял мелодии из репертуара тридцатых — Амброз, Генри Холл, Джек Хилтон.
Вася и Ларош не без удивления наблюдали за тем, как на танцполе капитан Хирата ловко вертит в танце начальницу финотдела Зинаиду Афанасьевну.
Зиночка очевидно наслаждалась. Японец сохранял неподвижное, непроницаемое лицо, только взгляд его чуть теплел, когда Зиночка одаряла его сияющей улыбкой.
Наконец фокстрот закончился. Хирата проводил Зинаиду Афанасьевну за столик и вернулся на свое место — к Васе и Ларошу.
— Вы, однако, полны сюрпризов, капитан, — обратился к нему Вася. — Когда это вы научились так хорошо танцевать?
Хирата ответил, бесстрастный, как индеец:
— Адмирал Ямамото всегда утверждал, что мы недостаточно хорошо изучили нашего противника — американцев. «Вам, — говорил он, — предстоит сражаться с мужчинами, которые, желая завладеть женщиной, поначалу ухаживают за ней, стараются ей понравиться, дарят цветы, приглашают танцевать».
— А что, в Японии так не делают? — удивился Вася. — Мне казалось, это международный обычай: понравилась девушка — постарайся, чтобы и ты пришелся ей по сердцу.
— У нас другая концепция, — уклончиво ответил Хирата. — Во всяком случае, так было при жизни Ямамото. В общем, он предполагал, что усваивая европейские и американские обычаи мы фактически изучаем потенциального противника.
— Какие вы коварные, — вздохнул Ларош и налил еще коньяка. — Будете пить?
— Разумеется, — с достоинством подтвердил Хирата и придвинул Ларошу свой опустевший стакан.
— А вот скажите, капитан, — снова заговорил товарищ младший лейтенант, — вашему сердцу должны ведь быть близки палубные истребители?
— Несомненно, — подтвердил капитан Хирата.
— А реактивные? — коварно продолжал расспросы Вася.
— В каком смысле? — насторожился Хирата.
— В рамках изучения американских традиций, — Вася прищурился. — Я к тому, что фокстрот — это половина дела, так сказать. Мы тут обсуждали, насколько реактивный палубный истребитель вообще имеет смысл.
— Вы говорили о конкретной машине? — вежливо уточнил Хирата.
— Товарищ младший лейтенант старается сделать беседу по возможности легкой, — вступил Ларош. — Но, в силу своей брутальности, все только усложнил. Пока вы с Зинаидой Афанасьевной показывали хореографические чудеса, мы обсуждали плюсы и минусы реактивного палубного истребителя FJ-1 — Fury.
— Кстати, очень в японском стиле названо — «Фурия», — прибавил Вася.
Капитан Хирата чуть приподнял брови в знак удивления.
Вася пояснил:
— У вас же любят пафосные, угрожающие названия — «Буря», «Тайфун»...
— Все эти названия так или иначе связаны с воздухом, — ответил Хирата. — А что такое — «фурия»?
— Это такая богиня мщения в какой-то там древней мифологии, — сказал Вася. — По-моему. Обычно так называют разъяренных женщин.
— О, — вежливо удивился Хирата.
Франсуа Ларош засмеялся:
— Лично я считаю, что американцы построили эту машину исключительно из зависти.
— Да при чем тут зависть? — возмутился Вася. — Шла война. Немцы сделали реактивные самолеты, которые определенно превосходили поршневые самолеты союзников. Но Германия быстро двигалась к своему закономерному краху, поэтому наделать нужное количество «Мессеров» немцы уже не могли. И отправили на подводной лодке документацию своему союзнику — Японии.
— Да, — подтвердил Хирата. — В декабре сорок четвертого, по получении чертежей, в Японии начали работу над собственными реактивными боевыми самолетами. К осени сорок пятого «Накадзима» собиралась, например, построить целых девяносто четыре истребителя...
— И вот тут вступает в действие англо-американская разведка! — провозгласил Вася с таким загадочным видом, словно стал на время инкарнацией Джеймса Бонда. — Командование американской палубной авиации узнало о планах японцев. И тут же потребовало такую же машинку для себя.
— Не увлекайся, Василий, и поменьше драматизма! — попросил Франсуа Ларош. После очередной порции коньяка они незаметно и очень естественно перешли на «ты». — Ну, да, американцы занялись этой проблемой вплотную. Тут главное было — как эксплуатировать новую технику на палубах авианосцев.
— Это был принципиально новый виток эволюции! — высказался Вася.
Капитан Хирата старательно не выдавал своего удивления. Но его глаза все-таки предательски блеснули. Франсуа Ларош понял, что японец сдерживал смех.
Вася взмахнул рукой:
— Представьте себе только! Новые самолеты! Чинить их надо? Надо. Стало быть, на корабле нужно держать запас турбореативных двигателей. Требуются в больших количествах механики. Техника новая — осмотры следует проводить чаще. Расход топлива высокий. Значит, придется брать с собой много топлива.
Следовательно, авианосец сможет находиться в автономном плавании гораздо меньше времени.
— Американцы, насколько я помню, пытались решать проблему постепенно, — заметил Франсуа. — Держали смешанные авиагруппы — поршневые самолеты наряду с реактивными.
— Ага, рубить собаке хвост по частям из соображений гуманизма, — вставил Вася.
— Ты пугаешь капитана Хирату своими неуместными замечаниями, — прошипел Франсуа.
— Капитана Хирату не запугать! — вскричал Вася. — Или я ничего не понимаю в японских офицерах!
— Товарищ младший лейтенант прав, — подтвердил Хирата. — Меня трудно запугать собакой, у которой обрубили хвост. Тем более, что насчет реактивных самолетов рассуждение верное: проблемы появились, и они были принципиально нового характера. Вот, например: реактивные самолеты разгонялись медленнее, чем поршневые. Соответственно, увеличивался риск при выполнении взлета и посадки.
— Если я не ошибаюсь, — заговорил Франсуа Ларош, — американцы решили использовать на этапе взлета катапульту. Но при посадке вся ответственность ложилась на сигнальщиков и группу руководства полетами. Именно им предстояло быстро и точно оценить ситуацию. Если что — отправить летчика на второй круг.
Вася кивнул:
— Ага. И вот представим себе: летчик заходит на посадку, не снижая тяги двигателя. А механик привык к поршневому самолету. В частности, что со стороны хвостовой части машины ему ничто не угрожает. А теперь механик может быть запросто травмирован реактивной струей. Или вообще выброшен за борт.
— С этой опасностью последовательно боролись, — заметил капитан Хирата. — Пытались отклонять струю вверх. Обычно — за счет специальных дефлекторов на сопле или подъема хвостовой части самолета при частичном складывании носовой стойки шасси. Но вообще высокая скорость полета заключала в себе много проблем. Например, система аварийного покидания самолета. Большие воздухозаборники привели к тому, что в случае вынужденной посадки на воду самолет превращался в топор — то есть шел ко дну, причем с такой скоростью, что летчик не успевал даже ремень отстегнуть. Американцы — не японцы, они куда более трепетно относятся к человеческой жизни. Если воин погибает — его следует спасать. Отсюда — потребовалось больше самолетов поисково-спасательной службы.
— Я же говорю — полная революция! — подытожил Вася.
— Ты говорил — полная эволюция, — напомнил Франсуа Ларош.
К разговаривающим подсела Зиночка.
— Вы тут такие веселые, оживленные! — сказала она. — О чем спор?
— О самолетах, Зинаида Афанасьевна, — ответил Вася. — Коньяк будете?
— Буду. Вы всегда говорите о самолетах?
— Первым делом самолеты, — ответил Вася. — Это не обсуждается. Но вы, Зинаида Афанасьевна, конечно же, еще первее самолетов. И это тоже не обсуждается.
Зиночка засмеялась и шутя погрозила ему пальцем.
— Американцы готовили вторжение в Японию в мае сорок шестого, — задумчиво произнес Хирата. — Руководство американского флота предложило поработать над палубным истребителем с турбореактивным двигателем сразу трем самолетостроительным фирмам. Устроило якобы конкурс между ними. Хотя на самом деле приняло на вооружение все три модели. Но конструкторы этого не знали. «Норт Америкэн» хотели быстренько переделать свой поршневой «Мустанг» P-51D под реактивный истребитель. И живо столкнулись с тем, что нельзя просто так взять и заменить двигатель. У турбореактивного двигателя оказался великоват диаметр... В общем, они полностью перепроектировали фюзеляж, получилась летающая бочка. Поток горячих газов портил палубу, поэтому для самолета взяли трехопорную систему шасси с носовым колесом. Переделали крыло. Шасси, кстати, вынесли на крыло, пулеметы засунули в носовую часть фюзеляжа.
— Вообще-то довольно функционально, — сказал Ларош. — Когда они там начали на нем летать? С макета начали?
— Это был деревянный полноразмерный макет, который построили на калифорнийском заводе фирмы «Норт Америкэн», — отозвался младший лейтенант. — Самолетик показали макетной комиссии в мае сорок пятого, и ВМС заказали три опытных образца и сто серийных машин. Тогда и появилось название «Фурия», — Вася повернулся к Зинаиде Афнасьевне: — Вы не скучаете?
— Ах, нет, — ответила Зиночка. Она подперла подбородок кулачком и положила в рот мармеладку. — Очень увлекательно, правда.
— И вот, 11 сентября 1946 года, — голосом сказителя продолжал Вася, — летчик-испытатель фирмы «Норт Америкэн» Уоллес Лиен поднял самолет в воздух. Знаменательная дата в судьбе каждого самолета. В общем и целом, после испытаний, самолет... Зинаида Афанасьевна, вы уверены, что вам интересно?
— Да вы рассказывайте, а я потом скажу, интересно было или не очень, — ответила она и взяла вторую мармеладку.
— FJ-1 Fury отличалась одной странной особенностью, — вмешался Франсуа. — Этот самолет довольно часто бился. 20 ноября 1947 года самолет не вышел из пикирования, и пилот погиб. 25 июня 1948 года самолет загорелся в воздухе, пилот погиб. Еще через год у самолета на пробеге сложились шасси. С сорок седьмого по пятьдесят второй погибло четыре летчика, было потеряно семнадцать самолетов. И при этом претензий к истребителю у самих пилотов не возникало.
— Потому что у них возникла любовь к этой машине? — осведомилась Зиночка.
— Просто пилоты понимали, что летают на принципиально новой технике, которую еще толком не освоили, — объяснил капитан Хирата. — Это логично. Преимущественно все аварии объяснялись слабой подготовленностью летного состава к полетам на реактивных машинах.
— А кто был вооружен этими «Фэри»? — спросила Зиночка.
— Первой их получила эскадрилья, стоявшая на базе в Сан-Диего, Калифорния, — ответил Вася.
— А с кем они воевали? — удивилась Зиночка.
— Сами с собой, — вырвалось у Васи. — Осваивали технику. По преимуществу. В сорок девятом Fury вывели в авиацию резерва ВМС. Их использовали как тренировочные самолеты в учебных эскадрильях. Кстати, на них же тренировали технический состав. А вообще их построили довольно мало — всего тридцать три экземпляра. Война-то закончилась.
— Ну что я вам скажу, друзья мои, — заключила Зиночка, — это было очень интересно. А теперь я хочу танцевать. Капитан Хирата, какие у вас планы на ближайшие десять минут?
Обсудить сказку можно здесь.
Читать сказку на портале.
Фурия в небесах