Тяжёлый лёгкий танк

Kostuzik: Новая сказка Андрея Мартьянова — уже на портале! — История танкостроения интересна лишь тем, — с непререкаемым авторитетом заявил товарищ Котятко, — что за минувшую сотню лет были построены сотни уникальных моделей танков. Часто в единичных экземплярах или крайне малыми сериями! Таким невероятным разнообразием не может похвастаться ни одна другая область военной техники! — Осмелюсь возразить герр комиссар, — тут же ввязался в разговор Ганс Шмульке. — С вами бы поспорили авиаторы. Удивительных самолётов создано тоже немало. Хотя, согласен, их поменьше ввиду специфичности авиационной отрасли. — Вы, унтер-офицер, ещё о военно-морском флоте расскажите, — откровенно усмехнулся Парамон Нилыч. — Хорошо, я согласен допустить что формулировку «удивительный самолёт» ещё можно встретить. Но «удивительный линкор» — это нонсенс. Тогда как самых разных «невероятных танков» я только навскидку могу припомнить штук пятьдесят, и это не обращаясь к специализированной литературе! Да что далеко ходить: Panzerkampfwagen I, к примеру. — Что-о? — Шмульке помотал головой. — Простите за бестактность, герр комиссар, но не перегрелись ли вы на летнем солнышке? «Единичка» Pz.I выпущена огромной серией в полторы тысячи машин! Танк использовался во всех кампаниях вермахта, начиная с Польши в 1939 году, было создано множество модификаций на его базе, начиная от всем отлично известной САУ «Бизон» и заканчивая инженерными, огнемётными и наблюдательными машинами! Экспорт в Испанию, Китай и Венгрию! Германские танкисты начиная с 1934 года проходили обучение на «единичке»; окончательно с вооружения танчик был снят в 1944 году, но и до 1945-го использовался в учебных частях! После этого вы называете Pz.I «удивительным танком»? — Вы, Шмульке, как всегда не дослушали и принялись перебивать старших, — назидательно сказал товарищ Котятко. — Позабыта одна малоизвестная модификация «Копейки» — Ausfurung F, она же VK 18.01. Фактически к общеизвестному Pz.I эта изумительная, просто фантастическая машина не имеет ни малейшего отношения, за исключением специальной номенклатуры. По большому счёту, это первый и почти единственный в истории тяжёлый лёгкий танк! — Одновременно тяжёлый и лёгкий? — осторожно уточнил Ганс Шмульке. — Возвращаясь к сравнению с ВМФ, примерно то же самое, что катер-линкор или лодка-крейсер? — Звучит абсурдно, но довольно близко к истине, — легко согласился комиссар. — Напомните-ка мне боевую массу стандартной «единички»? Пять с половиной тонн, если не ошибаюсь? А бронирование? — От восьми до тринадцати миллиметров лоб-борт, маска орудия пятнадцать, — не раздумывая ответил унтер-офицер. — Противопульное и противоосколочное. — «Четвёрка», Pz.IV, самый массовый и удачный средний танк Германии, сколько весила? — Двадцать пять тонн. Если вам интересно, то «тройка» — девятнадцать с половиной тонн. Вы это должны знать не хуже меня, герр комиссар! — Вы опять забегаете вперёд, — укоризненно сказал Парамон Нилыч. — А теперь вообразите себе лёгкий танк, классифицируемый как Pz.I, имеющий боевую массу в полную двадцать одну тонну, с бронированием как у «Пантеры». Лоб-борт по восемьдесят миллиметров, то же самое на башне, корма — шестьдесят миллиметров. Нравится? — Ой, — Ганс Шмульке аж поперхнулся. — Стоп-стоп! Да запусти эдакий Pz.I к нам в песочницу, он устроит перманентный апокалипсис! Даже стрелять не обязательно, катайся да тарань насмерть всё, что увидишь! — Осознали теперь? — усмехнулся комиссар. — Добавим к общей картине фирменную «шахматную» подвеску инженера Книпкампа по пять катков на борт, торсионы, неплохую скорость по шоссе в двадцать пять километров в час и вооружение из двух 7,92-миллиметровых пулемётов MG34 в башне, и картина будет закончена. В целом машина очень напоминала крошечного «Тигра» — такая же угловатая, с большим количеством вертикальных поверхностей. И, разумеется, забронированная сверх всякой меры: в 1941 году, когда проект разрабатывался, уничтожить этого толстокожего малыша мог, пожалуй, только КВ-2 со 152-миллиметровой «шайтан-трубой». — Подождите, — озадаченно сказал унтер-офицер. — Но зачем? Какой смысл в этой модификации? Точнее, не в «модификации», а в принципиально новом танке с подобными характеристиками? Налицо полное несоответствие между бронированием и вооружением! Та же история случилась потом с «Маусом»: для его массы и брони 128-миллиметровая пушка в спарке с 50-миллиметровой были совершенно недостаточны! А тут всего два пулемёта! — Началось всё с польской кампании 1939 года, — ответил комиссар Котятко. — Восемьдесят процентов танкового парка вермахта на начало войны составлялось из лёгких Pz.I и Pz.II, причём противостоять в открытом столкновении танкам противника могли только «двойки», и то с переменным успехом. «Единички» так и вообще следовало использовать лишь для разведки и наблюдения, плюс безнаказанно гонять польскую пехоту, если рядом нет пушек неприятеля, — Pz.I не держали даже бронебойный патрон, не говоря о противотанковой или полевой артиллерии! По опыту блицкрига в Польше, который, вопреки распространённому мнению, вытащили не бронетанковые части, а моторизованные во взаимодействии с кавалерией и при поддержке авиации, было принято решение вернуться к концепции «пехотного танка». — Английские штучки, — покивал Ганс Шмульке. — Знаем. В Британии в большой моде была идея «танка сопровождения пехоты», да хоть «Матильды» обеих версий, о которых мы не так давно разговаривали! — Совершенно верно! Управление вооружений вермахта дало спецификации по принципиально новой машине инженерам осенью 1939 года, и «тяжёлый лёгкий танк» проходил по документам как Pz.Kpfw.I neuer Art. Но уже в 1940 году, когда концепция была предоставлена, военные идею зарубили на тех же основаниях, что вы недавно озвучили: тотальное несоответствие бронирования и вооружения. Такая машина армии не нужна. — А разве она была нужна? — пожал плечами унтер-офицер. — К началу боевых действий во Франции вовсю выпускали «тройки» и «четвёрки» с противоснарядным бронированием и пушечным вооружением. И блицкриг стал по-настоящему танковым! — Есть одна существенная деталь, — сказал Парамон Нилыч. — Партизаны, не дававшие житья тыловым частям вермахта. Будь партизаны вооружены обычными карабинами, уничтожить движение сопротивления в Греции, Югославии или затем в СССР было бы сравнительно просто. Но дело в том, что после продвижения германской армии, в тылу оставалось неимоверное количество брошенного вооружения: пушки, миномёты, крупнокалиберные пулемёты. Партизаны по возможности тащили оружие на свои базы и активно его использовали. Так что проводить карательные акции против антифашистского сопротивления становилось опасно: лёгкие танки старых моделей и бронемашины попросту не справлялись! — То есть проект возродился благодаря просьбам тыловиков? — Да. С требованием максимальной защищённости. Ну вы же немец, лучше меня знаете национальные особенности! Орднунг ист орднунг! Просят хорошую броневую защиту? Jawohl! — ответили инженеры и навесили на Pz.Kpfw.I Ausf.F столько брони, сколько мог вытянуть двигатель Maybach HL45Р. Отчего получился бегемотик на гусеницах, пробить который во всех проекциях было практически невозможно! Но и тут не обошлось без накладок и просчётов: во-первых, фирма-производитель Krauss-Maffei взялась за дело очень нехотя, поскольку машина была очень специфична и не вписывалась в текущий план производства. Во-вторых, соотношение мощности двигателя в 150 лошадиных сил и массы в 21 тонну серьёзно сказывалось на динамических характеристиках... В итоге произвели всего тридцать машин и от идеи «противопартизанского танка» отказались. — А жаль, — вздохнул Шмульке. — Любопытный агрегат, но, если рассудить здраво, совершенно бестолковый. Ему бы орудие в башню, тогда ещё можно было бы о чём-то говорить... — Увы, в башенку миниатюрного «Тигра» не влезала ни единая танковая пушка, — хмыкнул товарищ Котятко. — Несколько этих танчиков успели повоевать под Ленинградом, ещё пятнадцать штук распределили по тылам, оставшиеся отправили в Югославию. Кстати, единственные два сохранившиеся экземпляра остались только в музеях Кубинки и Белграда. «Единичка» модификации F пригодилась бы где-нибудь в Африке или Юго-Восточной Азии, но только не во время Второй мировой в России и Европе. — Хорошо хоть, сохранились, — проворчал унтер-офицер. — Можно своими глазами увидеть, что же такое настоящий тяжёлый лёгкий танк...