Гибель гигантов
Дата: 27.03.2013 12:56:06
Remarque: Гибель гигантов
Читать новость на портале.
17 декабря 1916 года, Париж
— Мы никогда не разобьем тевтонов, если не предпримем соответствующие меры!
В Генеральном штабе французской армии уже второй час шло обсуждение новой военной машины, которая должна будет переломить ход войны.
Танки поддержки — «Сен-Шамон», «Шнейдер» — вызвали разочарование на фронте.
— Да что они могут? — Бывший командующий французской армией, а ныне военный советник правительства Франции маршал Жоффр не скрывал своих чувств. Тевтон должен быть разбит, уничтожен, изгнан с Французской земли! — Нам нужен боевой трактор, способный смести любую преграду, любые укрепления противника. Иначе мы так и будем топтаться на месте.
— Похоже, господа, — подытожил начальник штаба, — у нас остается только один путь: искать помощи у британцев. Думаю, они согласятся поделиться с нами своими тяжелыми танками Mk.V. Нам нужно хотя бы семьдесят машин.
— А что мы можем предложить им взамен? — Начальник штаба выглядел озабоченным. Ему постоянно казалось, что сейчас речь зайдет о финансировании, и посыплются крайне неприятные вопросы.
— Попробуем обменять на аналогичное количество наших танков «Рено». Британцы, конечно, известны своей скупостью...
— Итак, господа, — Жоффр тяжело оперся о стол и подался вперед, — предлагаю в данном вопросе такое предварительное решение: с одной стороны, начать переговоры с англичанами об обмене, с другой — приступить к разработке собственного тяжелого танка.
1 февраля 1919 года, город Ла Сейн, недалеко от Тулона, завод фирмы FCM
Скоро начнется грандиозное наступление на Западном фронте. Танки прорыва необходимы как можно скорее — и в больших количествах.
На заводе работали в три смены. Первоначальный заказ на семьсот танков сократили — до трехсот машин. Но и это немало.
Каждый танк весил около семидесяти тонн. Самая толстая броня — сорок пять миллиметров — находилась в лобовой части машины. 75-миллиметровая пушка размещалась во вращающейся башне с сектором обстрела в 320 градусов.
Остальные сорок градусов оставались в «глухой зоне»: там находился бронированный кожух, защищающий систему выхлопа.
«Выхлопную трубу» пришлось вынести наверх, поскольку двигатель установили ровнехонько в центре корпуса.
Но что не покроет пушка — дополнят пулеметы: один в башне на корме, один в передней части корпуса, два по бортам, под главной башней.
Конструкторы немало намучились с размерами танка. От разработчиков требовали почти невозможного: с одной стороны, танк должен вписываться в габариты железнодорожных платформ, с другой — преодолевать широкие рвы — до четырех метров...
Кое-что позаимствовали у английских коллег. В частности — ходовую часть: она была многоколесной, гусеницы полностью охватывали корпус.
Двигателей установили два: если один выйдет из строя, другой потянет машину. Правда, в этом случае она вряд ли обгонит пешехода.
Потрясающее зрелище — боевой трактор, покидающий ворота завода!.. Этот — уже десятый.
Каждый получил личное имя — как и положено «сухопутному линкору».
«Пуату», «Прованс», «Пикардия», «Эльзас», «Бретань», «Турень», «Анжу», «Нормандия», «Шампань», «Берри».
Вся Франция выступила против гуннов! Каждая провинция ощетинилась пулеметами! Смысл «послания» должен быть Германии ясен.
14 апреля 1938 года, Москва, академия им.Фрунзе
Товарищ Калиниченко вошел в класс, прихрамывая. С четырнадцатого года в строю, прошедший империалистическую, гражданскую, теперь он передавал опыт новым красным командирам.
— Товарищи, кто такой командир танка? — с этого товарищ Калиниченко всегда начинал свой курс. — Это фактически командир взвода, а если танк большой — то даже роты. Сегодня мы знакомимся с тяжелым танком — созданием военной мысли французских конструкторов.
Мы в нашей академии располагаем точной копией такого танка. Правда, эта модель меньше реальной. Настоящий танк FCM2C — десять метров длиной. Наш покороче... Зато вы сможете ознакомиться со всеми его особенностями.
Я предвижу некоторые ваши вопросы. Например: для чего нам изучать эту заведомо устаревшую технику?
Отвечу. Машины такого типа до сих пор находятся на вооружении. Фактически это — единственный тяжелый танк прорыва Франции. Конечно, теперь, с появлением новой противотанковой артиллерии эта броня уже не выдерживает. С бортов и кормы танк беззащитен. Однако лоб — держит!
При весе в семьдесят и более тонн этот танк жрет, простите за выражение, — слушатели немного расслабились, улыбнулись, — очень много топлива. Почти тринадцать литров на километр пути. По пересеченной местности — и того больше.
Вопросы?
Он метнул в аудиторию быстрый взгляд.
Поднялась одна рука.
— Сколько всего этих танков существует?
— Хороший вопрос, — Калиниченко кивнул. — По нашим данным, около десяти. Что интересно, именно эта машина вдохновила и других конструкторов на создание подобных же танков. В Англии создал пятибашенный «Индепендент», в Германии — двухбашенные «Гросстракторы», а у нас — Т-35. Именно поэтому мы изучаем FCM. Мы должны знать о машинах возможного противника все.
— Разве Франция наш противник?
— Товарищи. — Калиниченко выдержал паузу, желая, чтобы каждое его слово было воспринято как можно более серьезно. — У Советской России много врагов. Противником может стать любая страна, где у власти стоит класс буржуазии.
7 октября 1939 года, Брийи, северо-восточнее Вердена
Полковник Фурне заложил руки за спину.
Хозяйство ему досталось непростое. Десять старых танков времен Первой мировой. Застоялись «лошадки», что и говорить!
Слишком долго использовались они только для маневров — продемонстрировать мощь, которая никого уже не могла устрашить.
Когда немцы начали войну, «сухопутные дредноуты» собрали в 51 танковый батальон и перебросили в Брийи.
Фурне поморщился, вспоминая этот переход. Старые моторы задыхались, как будто у них была астма. Два танка вышли из строя — теперь придется их ремонтировать.
Часть исправных машин Фурне отправил на полигон — следует напомнить людям о том, что такое прицельная стрельба. Пока что полковник находил качество стрельбы — что из пушек, что из пулеметов — неудовлетворительным.
— Где эти двигатели, черт бы их побрал? — крикнул полковник, увидев приближающегося адъютанта. — Не говорите мне, что состав задержался!
— Прибыли, — отрапортовал адъютант.
— Отрядите второе отделение, пусть помогут с разгрузкой... Где техники? Они уже знают?..
— Так точно, извещены.
Полковник Фурне благоразумно пропустил мимо ушей тот вопиющий факт, что техникам «доложили» о прибытии двигателей раньше, чем командиру.
Десяток более мощных двигателей «Майбах» — полученных в качестве репараций от той же Германии еще в девятнадцатом году, — «пылились» на военных складах с той же поры. Теперь они оказались востребованы. Арсенал Пюто выслал их полковнику Фурне, дабы тот переоснастил свои «дредноуты». А то старые «мерседесы» — раньше они использовались на немецких дирижаблях, — уже не тянули.
12 мая 1940 года, Жудревилль
— Наконец-то! — воскликнул полковник Фурне, прочитав приказ погрузить свои восемь боеспособных танков на платформы и выдвигаться к линии фронта.
Он зачитал приказ:
— Господа! Место назначения — станция Ландре. Оттуда мы направляемся в бой.
Началась обычная в таких случаях суета. Прогревали моторы, проверяли боеприпасы.
С ревом, вздымая пыль и окутывая небо дымом, танки поползли по дороге. Неожиданно один из них странно накренился, развернулся на месте и заглох.
— Не ждать! — рявкнул полковник. — Нет времени!
И словно в ответ на эти слова заглох мотор у второго танка. Из люка высунулся командир, красный от ужаса и смущения молодой капитан Леже.
Он что-то прокричал, делая выразительные жесты: очевидно, объясняя, в чем состоит поломка. Но Фурне не слышал. Только отмахнул ему: потом, мол, догоните, если сумеете.
Шесть уцелевших танков добрались до станции Ландре ближе к ночи.
Полковник Фурне отправился к начальнику станции — разбираться, на какой состав следует грузить танки.
— Да где ж я достану для вас локомотив?! — кричал растерянный, немолодой полный человек, настоящий французский обыватель. Это и был начальник станции.
— Ты понимаешь, ты хоть понимаешь, что мы не на курорт едем? — орал на него полковник Фурне. — Нам нужно на фронт!
Они оба остановились, чтобы перевести дух. Фурне проговорил совсем тихим, умоляющим голосом:
— Нам на фронт... Танки, понимаешь? Танки!
— Я найду... — выдохнул начальник станции.
И действительно каким-то чудом был найден состав. Началась погрузка танков на платформы.
13 мая 1940 года, Менвилль
Полковник Сен-Сернен ехал в автомобиле, сопровождая свой пехотный полк.
Он находился под впечатлением последнего донесения о быстром продвижении немцев.
— Что там? — Полковник коснулся плеча водителя.
Впереди, на обочине дороги, громоздилась железная громадина.
Автомобиль остановился, полковник вышел и приблизился к сломанному гиганту.
— Танк «Турень»! — доложил капитан Леже. — Остановился из-за поломки, но она будет устранена в ближайшее...
— В ближайшее время здесь будут немцы! — заревел полковник Сен-Сернен. — Немедленно взорвать!
15 мая 1940 года, 11 часов, Нофшато
Полковник Фурне прибыл на станцию Нофшато, где его должны были ожидать составы с танками.
Но никаких составов и никаких танков там не оказалось.
Полковник выскочил из штабного вагона. В помещении, где должен был находиться начальник станции, оказалось пусто. Телефон мертво молчал.
Фурне пробежался по платформе. Никого. Он даже заглянул в буфет, но и там не было ни души. Фурне взял с полки бутылку, плеснул в нечистый стакан, глотнул.
Куда все, черт побери, подевались? Он огляделся по сторонам и вдруг заметил невысокого серенького человечка.
— Кто вы? — властно спросил полковник.
— Жан Жанен, — представился тот. — Стрелочник.
— Очень хорошо. Одно должностное лицо все-таки не покинуло пост, — кивнул Фурне. — Где мои танки?
— По поводу танков ничего сказать не могу, — с достоинством отвечал рабочий, — а вот что знаю: в нескольких километрах от станции немцы бомбили. Так что досюда ваши танки, скорее всего, дойти и не могли.
— Куда их отправили? — спросил полковник.
— Я так прикидываю, по состоянию железнодорожных путей — скорее всего, через Ис-сюр-Тиль к Дижону.
Полковник Фурне отсалютовал стрелочнику:
— Франция в моем лице благодарит вас, мсье.
Стрелочник чуть поклонился:
— Франция в моем лице принимает вашу благодарность.
15 мая 1940 года, 16 часов, Нофшато
— Капитан Ролле! — Полковник Фурне не мог больше выносить неизвестности. — Возьмите мотоцикл и выясните, что, в конце концов, происходит с танками. Где застрял состав?
Ролле отбыл.
15 мая 1940 года, 22 часа, Нофшато
— Господин полковник, вы меня слышите?
Связь наконец кое-как восстановили. Голос Ролле звучал глухо, пробиваясь сквозь помехи.
Фурне закричал:
— Говорите, капитан! Где мои танки?
— Блокированы в Маасе, в сорока километрах от Нофшато. Здесь на станции скопилось пять составов. Перед нашим состав с топливом, и он горит.
— Где машинисты? Где механики? — надрывался полковник.
— Все сбежали. Танки выведены из строя. Немцы занимают Кулмон-Шалиндри, это в двадцати четырех километрах от Мааса.
— Можно ли выгрузить танки с платформ и прямо сейчас бросить их в бой? — Фурне ждал ответа на этот вопрос с замиранием сердце.
Капитан долго молчал. Обдумывал ситуацию. Взвешивал все возможности. Наконец он с трудом заставил себя произнести:
— Господин полковник... Топлива нет. Немцы уже близко. Даже если мы каким-то чудом разгрузимся...
Он не договорил.
Фурне резко обрубил:
— Уничтожить! Все танки! Личный состав эвакуировать на грузовиках.
— Вас понял, — с тяжелым сердцем повторил капитан.
Связь прервалась.
Фурне отвернулся, коротко, сухо всхлипнул. К счастью, этому не оказалось свидетелей.
16 мая 1940 года, Маас
Капитан Шнитке морщил нос, прикладывая к лицу платок.
— Какое неэстетичное зрелище! — воскликнул он. — Эти горящие, разбитые танки... Великолепные гиганты. Зачем нужно было взрывать их столь бездарно?
— Герр капитан, один танк еще сохранил эстетическую ценность! — сообщил унтер-офицер Химмельсдорф. Этот служака очень, очень хотел выдвинуться и искал каждый удобный случай угодить капитану.
— Покажите, — милостиво кивнул Шнитке.
Действительно, среди взорванных, развороченных танков один оставался неприкосновенным. На его борту было написано личное имя — «Шампань».
— Эта «Шампань» заставит нас пить шампанское! — пошутил капитан Шнитке, заранее зная, что Химмельсдорф громко, визгливо засмеется.
— Отправить танк в Германию! — распорядился капитан. — Пусть пополнит коллекцию трофейной техники.
...Следы последнего гиганта по имени «Шампань» затерялись в Германии. По некоторым данным, он погиб в Берлине, под бомбами союзников в 1944 году.
Читать новость на портале.
17 декабря 1916 года, Париж
— Мы никогда не разобьем тевтонов, если не предпримем соответствующие меры!
В Генеральном штабе французской армии уже второй час шло обсуждение новой военной машины, которая должна будет переломить ход войны.
Танки поддержки — «Сен-Шамон», «Шнейдер» — вызвали разочарование на фронте.
— Да что они могут? — Бывший командующий французской армией, а ныне военный советник правительства Франции маршал Жоффр не скрывал своих чувств. Тевтон должен быть разбит, уничтожен, изгнан с Французской земли! — Нам нужен боевой трактор, способный смести любую преграду, любые укрепления противника. Иначе мы так и будем топтаться на месте.
— Похоже, господа, — подытожил начальник штаба, — у нас остается только один путь: искать помощи у британцев. Думаю, они согласятся поделиться с нами своими тяжелыми танками Mk.V. Нам нужно хотя бы семьдесят машин.
— А что мы можем предложить им взамен? — Начальник штаба выглядел озабоченным. Ему постоянно казалось, что сейчас речь зайдет о финансировании, и посыплются крайне неприятные вопросы.
— Попробуем обменять на аналогичное количество наших танков «Рено». Британцы, конечно, известны своей скупостью...
— Итак, господа, — Жоффр тяжело оперся о стол и подался вперед, — предлагаю в данном вопросе такое предварительное решение: с одной стороны, начать переговоры с англичанами об обмене, с другой — приступить к разработке собственного тяжелого танка.
1 февраля 1919 года, город Ла Сейн, недалеко от Тулона, завод фирмы FCM
Скоро начнется грандиозное наступление на Западном фронте. Танки прорыва необходимы как можно скорее — и в больших количествах.
На заводе работали в три смены. Первоначальный заказ на семьсот танков сократили — до трехсот машин. Но и это немало.
Каждый танк весил около семидесяти тонн. Самая толстая броня — сорок пять миллиметров — находилась в лобовой части машины. 75-миллиметровая пушка размещалась во вращающейся башне с сектором обстрела в 320 градусов.
Остальные сорок градусов оставались в «глухой зоне»: там находился бронированный кожух, защищающий систему выхлопа.
«Выхлопную трубу» пришлось вынести наверх, поскольку двигатель установили ровнехонько в центре корпуса.
Но что не покроет пушка — дополнят пулеметы: один в башне на корме, один в передней части корпуса, два по бортам, под главной башней.
Конструкторы немало намучились с размерами танка. От разработчиков требовали почти невозможного: с одной стороны, танк должен вписываться в габариты железнодорожных платформ, с другой — преодолевать широкие рвы — до четырех метров...
Кое-что позаимствовали у английских коллег. В частности — ходовую часть: она была многоколесной, гусеницы полностью охватывали корпус.
Двигателей установили два: если один выйдет из строя, другой потянет машину. Правда, в этом случае она вряд ли обгонит пешехода.
Потрясающее зрелище — боевой трактор, покидающий ворота завода!.. Этот — уже десятый.
Каждый получил личное имя — как и положено «сухопутному линкору».
«Пуату», «Прованс», «Пикардия», «Эльзас», «Бретань», «Турень», «Анжу», «Нормандия», «Шампань», «Берри».
Вся Франция выступила против гуннов! Каждая провинция ощетинилась пулеметами! Смысл «послания» должен быть Германии ясен.
14 апреля 1938 года, Москва, академия им.Фрунзе
Товарищ Калиниченко вошел в класс, прихрамывая. С четырнадцатого года в строю, прошедший империалистическую, гражданскую, теперь он передавал опыт новым красным командирам.
— Товарищи, кто такой командир танка? — с этого товарищ Калиниченко всегда начинал свой курс. — Это фактически командир взвода, а если танк большой — то даже роты. Сегодня мы знакомимся с тяжелым танком — созданием военной мысли французских конструкторов.
Мы в нашей академии располагаем точной копией такого танка. Правда, эта модель меньше реальной. Настоящий танк FCM2C — десять метров длиной. Наш покороче... Зато вы сможете ознакомиться со всеми его особенностями.
Я предвижу некоторые ваши вопросы. Например: для чего нам изучать эту заведомо устаревшую технику?
Отвечу. Машины такого типа до сих пор находятся на вооружении. Фактически это — единственный тяжелый танк прорыва Франции. Конечно, теперь, с появлением новой противотанковой артиллерии эта броня уже не выдерживает. С бортов и кормы танк беззащитен. Однако лоб — держит!
При весе в семьдесят и более тонн этот танк жрет, простите за выражение, — слушатели немного расслабились, улыбнулись, — очень много топлива. Почти тринадцать литров на километр пути. По пересеченной местности — и того больше.
Вопросы?
Он метнул в аудиторию быстрый взгляд.
Поднялась одна рука.
— Сколько всего этих танков существует?
— Хороший вопрос, — Калиниченко кивнул. — По нашим данным, около десяти. Что интересно, именно эта машина вдохновила и других конструкторов на создание подобных же танков. В Англии создал пятибашенный «Индепендент», в Германии — двухбашенные «Гросстракторы», а у нас — Т-35. Именно поэтому мы изучаем FCM. Мы должны знать о машинах возможного противника все.
— Разве Франция наш противник?
— Товарищи. — Калиниченко выдержал паузу, желая, чтобы каждое его слово было воспринято как можно более серьезно. — У Советской России много врагов. Противником может стать любая страна, где у власти стоит класс буржуазии.
7 октября 1939 года, Брийи, северо-восточнее Вердена
Полковник Фурне заложил руки за спину.
Хозяйство ему досталось непростое. Десять старых танков времен Первой мировой. Застоялись «лошадки», что и говорить!
Слишком долго использовались они только для маневров — продемонстрировать мощь, которая никого уже не могла устрашить.
Когда немцы начали войну, «сухопутные дредноуты» собрали в 51 танковый батальон и перебросили в Брийи.
Фурне поморщился, вспоминая этот переход. Старые моторы задыхались, как будто у них была астма. Два танка вышли из строя — теперь придется их ремонтировать.
Часть исправных машин Фурне отправил на полигон — следует напомнить людям о том, что такое прицельная стрельба. Пока что полковник находил качество стрельбы — что из пушек, что из пулеметов — неудовлетворительным.
— Где эти двигатели, черт бы их побрал? — крикнул полковник, увидев приближающегося адъютанта. — Не говорите мне, что состав задержался!
— Прибыли, — отрапортовал адъютант.
— Отрядите второе отделение, пусть помогут с разгрузкой... Где техники? Они уже знают?..
— Так точно, извещены.
Полковник Фурне благоразумно пропустил мимо ушей тот вопиющий факт, что техникам «доложили» о прибытии двигателей раньше, чем командиру.
Десяток более мощных двигателей «Майбах» — полученных в качестве репараций от той же Германии еще в девятнадцатом году, — «пылились» на военных складах с той же поры. Теперь они оказались востребованы. Арсенал Пюто выслал их полковнику Фурне, дабы тот переоснастил свои «дредноуты». А то старые «мерседесы» — раньше они использовались на немецких дирижаблях, — уже не тянули.
12 мая 1940 года, Жудревилль
— Наконец-то! — воскликнул полковник Фурне, прочитав приказ погрузить свои восемь боеспособных танков на платформы и выдвигаться к линии фронта.
Он зачитал приказ:
— Господа! Место назначения — станция Ландре. Оттуда мы направляемся в бой.
Началась обычная в таких случаях суета. Прогревали моторы, проверяли боеприпасы.
С ревом, вздымая пыль и окутывая небо дымом, танки поползли по дороге. Неожиданно один из них странно накренился, развернулся на месте и заглох.
— Не ждать! — рявкнул полковник. — Нет времени!
И словно в ответ на эти слова заглох мотор у второго танка. Из люка высунулся командир, красный от ужаса и смущения молодой капитан Леже.
Он что-то прокричал, делая выразительные жесты: очевидно, объясняя, в чем состоит поломка. Но Фурне не слышал. Только отмахнул ему: потом, мол, догоните, если сумеете.
Шесть уцелевших танков добрались до станции Ландре ближе к ночи.
Полковник Фурне отправился к начальнику станции — разбираться, на какой состав следует грузить танки.
— Да где ж я достану для вас локомотив?! — кричал растерянный, немолодой полный человек, настоящий французский обыватель. Это и был начальник станции.
— Ты понимаешь, ты хоть понимаешь, что мы не на курорт едем? — орал на него полковник Фурне. — Нам нужно на фронт!
Они оба остановились, чтобы перевести дух. Фурне проговорил совсем тихим, умоляющим голосом:
— Нам на фронт... Танки, понимаешь? Танки!
— Я найду... — выдохнул начальник станции.
И действительно каким-то чудом был найден состав. Началась погрузка танков на платформы.
13 мая 1940 года, Менвилль
Полковник Сен-Сернен ехал в автомобиле, сопровождая свой пехотный полк.
Он находился под впечатлением последнего донесения о быстром продвижении немцев.
— Что там? — Полковник коснулся плеча водителя.
Впереди, на обочине дороги, громоздилась железная громадина.
Автомобиль остановился, полковник вышел и приблизился к сломанному гиганту.
— Танк «Турень»! — доложил капитан Леже. — Остановился из-за поломки, но она будет устранена в ближайшее...
— В ближайшее время здесь будут немцы! — заревел полковник Сен-Сернен. — Немедленно взорвать!
15 мая 1940 года, 11 часов, Нофшато
Полковник Фурне прибыл на станцию Нофшато, где его должны были ожидать составы с танками.
Но никаких составов и никаких танков там не оказалось.
Полковник выскочил из штабного вагона. В помещении, где должен был находиться начальник станции, оказалось пусто. Телефон мертво молчал.
Фурне пробежался по платформе. Никого. Он даже заглянул в буфет, но и там не было ни души. Фурне взял с полки бутылку, плеснул в нечистый стакан, глотнул.
Куда все, черт побери, подевались? Он огляделся по сторонам и вдруг заметил невысокого серенького человечка.
— Кто вы? — властно спросил полковник.
— Жан Жанен, — представился тот. — Стрелочник.
— Очень хорошо. Одно должностное лицо все-таки не покинуло пост, — кивнул Фурне. — Где мои танки?
— По поводу танков ничего сказать не могу, — с достоинством отвечал рабочий, — а вот что знаю: в нескольких километрах от станции немцы бомбили. Так что досюда ваши танки, скорее всего, дойти и не могли.
— Куда их отправили? — спросил полковник.
— Я так прикидываю, по состоянию железнодорожных путей — скорее всего, через Ис-сюр-Тиль к Дижону.
Полковник Фурне отсалютовал стрелочнику:
— Франция в моем лице благодарит вас, мсье.
Стрелочник чуть поклонился:
— Франция в моем лице принимает вашу благодарность.
15 мая 1940 года, 16 часов, Нофшато
— Капитан Ролле! — Полковник Фурне не мог больше выносить неизвестности. — Возьмите мотоцикл и выясните, что, в конце концов, происходит с танками. Где застрял состав?
Ролле отбыл.
15 мая 1940 года, 22 часа, Нофшато
— Господин полковник, вы меня слышите?
Связь наконец кое-как восстановили. Голос Ролле звучал глухо, пробиваясь сквозь помехи.
Фурне закричал:
— Говорите, капитан! Где мои танки?
— Блокированы в Маасе, в сорока километрах от Нофшато. Здесь на станции скопилось пять составов. Перед нашим состав с топливом, и он горит.
— Где машинисты? Где механики? — надрывался полковник.
— Все сбежали. Танки выведены из строя. Немцы занимают Кулмон-Шалиндри, это в двадцати четырех километрах от Мааса.
— Можно ли выгрузить танки с платформ и прямо сейчас бросить их в бой? — Фурне ждал ответа на этот вопрос с замиранием сердце.
Капитан долго молчал. Обдумывал ситуацию. Взвешивал все возможности. Наконец он с трудом заставил себя произнести:
— Господин полковник... Топлива нет. Немцы уже близко. Даже если мы каким-то чудом разгрузимся...
Он не договорил.
Фурне резко обрубил:
— Уничтожить! Все танки! Личный состав эвакуировать на грузовиках.
— Вас понял, — с тяжелым сердцем повторил капитан.
Связь прервалась.
Фурне отвернулся, коротко, сухо всхлипнул. К счастью, этому не оказалось свидетелей.
16 мая 1940 года, Маас
Капитан Шнитке морщил нос, прикладывая к лицу платок.
— Какое неэстетичное зрелище! — воскликнул он. — Эти горящие, разбитые танки... Великолепные гиганты. Зачем нужно было взрывать их столь бездарно?
— Герр капитан, один танк еще сохранил эстетическую ценность! — сообщил унтер-офицер Химмельсдорф. Этот служака очень, очень хотел выдвинуться и искал каждый удобный случай угодить капитану.
— Покажите, — милостиво кивнул Шнитке.
Действительно, среди взорванных, развороченных танков один оставался неприкосновенным. На его борту было написано личное имя — «Шампань».
— Эта «Шампань» заставит нас пить шампанское! — пошутил капитан Шнитке, заранее зная, что Химмельсдорф громко, визгливо засмеется.
— Отправить танк в Германию! — распорядился капитан. — Пусть пополнит коллекцию трофейной техники.
...Следы последнего гиганта по имени «Шампань» затерялись в Германии. По некоторым данным, он погиб в Берлине, под бомбами союзников в 1944 году.
Гибель гигантов