Сообщения разработчиков на форуме

Catus_domesticus: 13 марта 1916 года был построен тяжёлый бомбардировщик «Святогор» — крупнейший самолёт, созданный в дореволюционной России.
Читать новость полностью.

Reytar1979: Поддерживаю. Статус Героя России и Героя Советского Союза в современной Российской Федерации равнозначен.

Zvika_Greengold: Таможня дает добро!

JamesWhite: Медалью Героя его все таки наградили: Звание Героя России равноценно званию Героя Советского Союза, да и пилот был награжден посмертно, за подвиги в годы войны. Я считаю, в конкурсе работа может участвовать.

Catus_domesticus: Спасибо за комментарий При случае обязательно передам ваши пожелания автору сказок Андрею Мартьянову.

Midnight: Буду всех ждать! =)

Catus_domesticus: Арадо Ar.68 был самым массовым германским боевым самолётом тридцатых годов. Однако эпоха бипланов заканчивалась, и на смену Ar.68 пришли новые типы истребителей.

Младший лейтенант Вася весело откозырял майору Штюльпнагелю, который выскочил как будто из ниоткуда и остановился прямо перед ним, с начальственным недоумением вытаращив оловянные глаза.
Казалось, майор не вполне понимает, что это за Вася такой и для чего этот Вася вообще здесь находится.
Будь товарищ младший лейтенант желторотым новобранцем, трюк майора возымел бы действие и вызвал бы у молодого офицера вихрь разноречивых мыслей на тему: «А не совершил ли я, случаем, какого-нибудь должностного преступления?»
Но Вася был закален долгой службой и хорошо знал «Карлсона», как любовно звали (за глаза, конечно) сурового майора Штюльпнагеля.
— Здравия желаю, товарищ... герр майор! — браво произнес Вася.
— Вольно, — буркнул майор. — Кого это вы опять сбили?
— Француза, — поведал Вася.
— Как его, Ларош? — Штюльпнагель, прищурившись, посмотрел в небо, как будто рассчитывал узреть там летящего Лароша. — Какой-то он невезучий, не находите? Может быть, вам следует... как это говорили в Советском Союзе? «Взять отстающего на буксир»?
— Попробую, герр майор! — сказал Вася, забавляясь.
— Вы не попробуйте, а сделайте, — закончил разговор Штюльпнагель и величественно удалился.
Когда спустя короткое время рядом с Васей появился француз — белый шарфик оборван и покрыт пятнами копоти, на щеке темная клякса, — младший лейтенант пожал ему руку.
— Неплохо дрались, Ларош, — похвалил он. — Но почему вы постоянно берете такие устаревшие модели самолетов? На бильярде все деньги проигрываете и на хорошую машину уже не остается, а?
— Давайте на краткий миг предположим, мой пылкий друг, что я попросту предпочитаю бипланы, — миролюбивым тоном произнес Франсуа.
— Позвольте вам не поверить, мон шер с «этажерки», — изображая «галантного француза», в тон Ларошу, ответствовал Вася. — Скажите еще, что на «Фармане» готовы атаковать МиГ-15 или Ил-40.
Франсуа Ларош молча прикусил губу. Казалось, он всерьез обдумывает подобную возможность.
Вася наконец не выдержал:
— Да бросьте! Не может быть, чтобы вы не шутили!..
— Как знать... Мы же помним, как в тридцать шестом Удет наглядно показал преимущества Ar.68, — напомнил Ларош.
— Ну, мы все-таки не в тридцать шестом... — начал было Вася, однако Франсуа перебил его:
— Мы в том году, в каком захотим! А что вы, собственно, имеете против Ar.68?
— Абсолютно ничего, — сказал Вася с подчеркнуто безразличным видом. — Самолет как самолет. Как и у многих, главная его «интрига» крутилась... лучше даже сказать — «вращалась» — вокруг мотора. Строить его начали в тридцать пятом, и конструкторам «Арадо» очень, ну просто очень хотелось дать машинке что-нибудь приятное и мощное — «Роллс-Ройс», «Кертисс»... Однако германский патриотизм... — Вася шутливо огляделся по сторонам, делая вид, будто высматривает: нет ли поблизости майора Штюльпнагеля.
— Скорее, трезвая оценка возможностей импорта, — возразил Франсуа. — Так или иначе, военные категорически были против установки на новый германский истребитель иностранного двигателя. Так что «интрига», как вы выражаетесь, свелась к выбору между BMW и Jumo-210. «Юнкерс-Моторенбау» только что создала это свое прекрасное детище.
— Вы про Jumo-210? — уточнил Вася. — Это он — «прекрасное детище»?
— Ну да, — кивнул Франсуа, — и военные считали, что этих двигателей будет теперь в Германии много-много, хватит для всех, и для «Юнкерса», и для «Арадо».
— У Ar.68 имелись и другие причины не появляться на свет, помимо чехарды с двигателями, — продолжал младший лейтенант. — Насколько я помню, «Хейнкель» уже начал выпускать серийный He.51. И именно этот самолет, как считали в руководстве Люфтваффе — до марта 1935 года «несуществующего Люфтваффе», — должен был стать основным истребителем. Следовательно, и прекрасный двигатель от фирмы «Юнкерс» в первую очередь пойдет ему и никому другому, а «Арадо» получит то, что останется.
— И тем не менее работы над Ar.68 не прекращались, — сказал Франсуа. — И не только в силу упрямства. Конструкторы взяли двигатель BMW, раз уж другого им не оставалось. Они считали, что рано или поздно He.51 устареет — и вот тогда-то для Ar.68 настанет звездный час.
— С моей точки зрения, один биплан стоит другого, — фыркнул Вася. — Впрочем, если «Арадо» хотели преимущества, им следовало бы подождать год-другой. А они построили свой самолет в тридцать пятом.
— Ну и что? — пожал плечами Франсуа. — Самолет получился хороший.
— Новый «Арадо» был хорошо управляемым, быстрым и маневренным. Ну разве что выхлопные газы летели в кабину, — с легким оттенком ехидства добавил Вася. —  Что, естественно, не могло не раздражать. И обзор вперед ухудшился по сравнению с предыдущей моделью, поскольку высота фюзеляжа уменьшилась. Но все эти беды прекратились после установки мотора Jumo-210, о необходимости которого говорили столь долго.
— То есть, мы получаем на тридцать пятый год два примерно одинаковых по возможностям биплана-истребителя? — уточнил Франсуа. — He.51 и Ar.68?
— Ага, — кивнул младший лейтенант. — Впрочем, на фирме «Арадо» не сомневались: их самолет превосходит He.51 по всем, что называется, статьям. Надо просто выпустить побольше Ar.68, и тогда... Но производственных мощностей у них не хватало. Поэтому они ввели в строй новый завод — в Бранденбурге. До такой степени не сомневались в успехе. На «Арадо» были уверены, что скоро их самолет будет запущен в серию. Однако руководство Люфтваффе продолжало тормозить проект.
— У них ведь имелись основания? — прищурился Франсуа.
— Военные, как правило, консервативны, а немцы — консервативны вдвойне, — заметил Вася. — Суждение, конечно, отдает обобщением...
— Скажите прямо — это и есть обобщение! — засмеялся Франсуа.
— Ладно, — Вася махнул рукой. — Смысл тот, что в Деберице находился знаменитый гешвадер «Рихтгофен» — место, кстати, тоже знаменитое, и сам покойный Манфред фон Рихтгофен там проходил обучение, если мне не изменяет память. И вот там летали на старых Ar.65. А машина эта была послушная, как пожилая лошадь, и прощала пилотам многие ошибки. Когда летчики пересели на He.51 — а это самолет, что называется, «энергичный», быстрый и тяжелый, — начались аварии. Поэтому убедить Люфтваффе в том, что «Арадо» создает по-настоящему полезный самолет, было нелегко.
— Это какая-то особенность германского духа? — уточнил Франсуа. — Послушный самолет — плохо, трудный самолет — хорошо?
Вася засмеялся:
— Да уж, нечего расслабляться! Хотя сами летчики предпочитали «Арадо». В конце концов, Удет — в то время инспектор истребительной и пикирующей авиации, — замучился выслушивать мнения сторон. Ему до смерти надоела вся эта канитель, которую Люфтваффе развели по поводу Ar.68. Поэтому он вознамерился решить проблему в рыцарском поединке один на один, что, заметим, достойно тевтона.
— И вот мы приближаемся к тому моменту в истории, когда стало очевидно превосходство «Арадо» над «Хейнкелем», — с торжеством произнес Франсуа Ларош. — Удет доказал...
— Удет доказал, что он — один из лучших летчиков своего времени, — оборвал Вася. — Лично я считаю, что поединок был нечестным.
— Ну как это «нечестным»? — возмутился Франсуа. — На «Хейнкеле» тоже был опытный пилот... Только я не помню его имени. И самолет He.51 тоже был хороший.
— Удет победил без всяких усилий, — задумчиво молвил Вася. — Обставил противника на вертикали и на вираже. Может, слегка отстал в скорости. Но в те времена скорость не считалась главным критерием. Главное — маневренность.
— Ага, вот вы и признали, что «Арадо» — лучше, — с торжеством заключил Ларош. — Потому что маневренность и управляемость у Ar.68 были куда выше.
— Полагаете, Удет здесь ни при чем? — нахмурился Вася.
— Даже Удет не смог бы сделать из плохой машины хорошую, — уверенно кивнул Франсуа. — А тут еще, можно сказать, «вовремя» подоспел крах He.51 в Испании — советские И-15 вроде как превосходили «Хейнкели».
— Иные господа отрицают сей факт, — вставил Вася.
— Оставим сие на совести сих господ, — сказал Франсуа. — И вернемся к моему возлюбленному Ar.68 — последнему биплану, который был принят на вооружение Люфтваффе. Вы не чувствуете в этом какой-то удивительной нотки... я бы сказал — особого привкуса? Последний...
— Вас именно это утешает, когда летчик хуже вас сбивает вас лишь потому, что летает на более современной машине? — прямо спросил Вася.
Ларош пожал плечами:
— В сущности, я романтик... А Ar.68 так изящен... Верхнее крыло — деревянное, с фанерной и тканевой обшивкой, нижнее — полностью с фанерной. На верхнем крыле элероны, на нижнем закрылки. Передняя часть фюзеляжа обшита легким сплавом, задняя — тканью. Самолет современный и в то же время старинный. Два пулемета... — Он мечтательно закатил глаза.
— Кстати, Франсуа, вынужден признаться в том, что я запутался: какой, в конце концов, мотор был поставлен на Ar.68? — спросил вдруг Вася.
— В конце концов, это стал Jumo, — отозвался Ларош. — По крайней мере, с осени тридцать шестого. Двухлопастной деревянный винт фиксированного шага.
Вася едва заметно поморщился.
Не обращая на это внимания, Франсуа Ларош продолжал:
— Топливо — в одном двухсотлитровом баке за противопожарной перегородкой. По-моему, разумно.
— Для тридцать шестого года, — проворчал Вася.
— Между прочим, вы же помните, что Ar.68 был самым массовым германским самолетом — до весны тридцать восьмого, когда на вооружение Люфтваффе был принят Bf.109, — откликнулся Франсуа. — А это что-нибудь да значит.
— Это значит, что семь или сколько там гешвадеров летали на бипланах, — сказал младший лейтенант Вася.
— Часть этих самолетов направили в Испанию, — напомнил Франсуа. — Ночные истребители в Ла-Сенне. Кстати, в роли ночного истребителя «Арадо» летал и после начала Второй мировой — вдоль германо-французской границы. Так продолжалось всю зиму тридцать девятого — сорокового. И потом еще этот самолет можно было встретить в летной школе.
— Когда я вижу биплан, — проговорил Вася, — мне хочется сказать ему «спасибо» и проследовать далее, к какому-нибудь более современному самолету.
— А вот мне интересны бипланы, — упрямо сказал Франсуа. — Они красивые и стильные. В конце концов, я — «парень с этажерки», как вы меня называете.
Читать сказку на портале.

Midnight: Ссылка на тему с тестами.
В фидбеке указываете номер теста, который вы провели, прикрепите к отчету необходимые файлы.
Как получить файлы лога и скриншоты, указано в Путеводителе по разделу Баги.

Midnight: Доброго времени суток, уважаемые тестеры!
Накопилось несколько технических тестов для вас.
ВАЖНО соблюдать условия, предложенные в тестах, к фидбекам прикреплять логи и скриншоты, когда они нужны!
У тестов есть статусы:
1. НОВЫЙ - тестировние еще не выполнено
2. НУЖЕН ФИДБЕК - тест выполняется, нужна дополнительная информация
3. ФИДБЕК ПОЛУЧЕН - отчетов по тесту достаточно
4. ТЕСТ ЗАВЕРШЕН - тест завершен успешно
Собственно, сами тесты:
1. ТЕСТ ЗАВЕРШЕН 1. Попытаться обнаружить баг, когда варианты раскраски самолёта не изменяются при выборе друго самолёта. В случае обнаружения данной ошибки следует прислать скриншот, лог-файл и DxDiag. Также подробно описать шаги, которые были приняты для воспроизведения бага (например, воспроизвёлся ли баг после выхода из боя, сразу после входа в игру, смены графических настроек и т.п.) 2. ТЕСТ ЗАВЕРШЕН 2. Попытатся обнаружить баг, когда после смены конфигурации самолёта, либо после выхода из боя происходит бесконечная загрузка ангара. В случае обнаружения данной ошибки, следует прислать DxDiag, лог-файл, и скриншот. Также следует описать на каком самолёте и какая конфигурация была установлена, на каком самолёте и какой карте был проведён бой и подобные подробности. 3. ТЕСТ ЗАВЕРШЕН 3. Проверить работу голосовой  связи в звене. В случае обнаружения ошибок следует прислать скриншот настроек звука в игре, DxDiag и лог-файл. Также просим подробно описать шаги, которые привели к проблемам в работе голосовой связи. 4. ТЕСТ ЗАВЕРШЕН 4. Попытаться воспроизвести ошибку, когда стрельба залипает и её невозможно прекратить. В случае обнаружения подобной ошибки, пришлите скриншот, лог-файл, DxDiag. Также пришлите скриншот настроек управления, которые были использованы для воспроизведения ошибки и подробно опишите шаги предпринятые перед тем как стрельбу стало невозможно прекратить. Уточните также какой тип контроллера Вы использовали и каким образом он был подключен к Вашему ПК. 5. ТЕСТ ЗАВЕРШЕН 5. Проверить корректность столновения самолёта с текстурами скалы водопада в квадрате G2 на карте Эль-Халлуф. В случае обнаружения ошибки, когда  самолёт пролетает сквозь скалу с которой падает вода нужно сообщить об этом приложив всю необходимую информацию.
Вопросы по тестам можно задавать: Snowie, Jluca, odgrand, KADUTSEI
Фидбеки нужно оставлять в специальной теме.

Catus_domesticus: Герман Геринг далеко не всегда был обленившимся толстяком и героем карикатур. Во времена Первой мировой молодой лейтенант Геринг показал себя одним из выдающихся асов на самолете «Альбатрос D5».

Юность маршала
8 июня 1917 года, Западный фронт, район Морследе
Лейтенант Геринг вылетел на своем «Альбатросе» D III по тревоге.
Командир истребительной эскадрильи получил сведения о «Ньюпоре», который только что пересек линию фронта и приближался к германским позициям.
Скорее всего, это был корректировщик артиллерийских стрельб. В любом случае нахала следовало сбить до того, как он выполнит свое задание.
Вот он! Два полутораплана начали поединок.
Черно-белый самолет — цвета Германии — рассекал небо. С земли наверняка хорошо видны черные полосы на нижней, светло-голубой поверхности нижнего крыла, — знак командира, отличительный признак его самолета.
Никто не сможет отобрать у аса его победу: по яркой, индивидуальной для каждого раскраске самолета любой наблюдатель легко поймет — кто вел бой и с каким результатом.
«Ньюпор» атаковал германского летчика сверху, но промазал. Геринг ответил пулеметной очередью, и враг начал снижаться.
Очень хорошо! «Альбатрос» по спирали спускался вслед за ним, прижимая его к земле. В какой-то момент «Ньюпор» сделал попытку снова набрать высоту, но «Альбатрос» не позволил ему этого сделать.
«Ньюпор» вынужден был совершить посадку.
Геринг улыбался. Он собирался представить свой трофей командованию. «Ньюпор» и англичанин. Недурной улов! И никто не припишет эту победу себе: в воздухе поблизости ни одного другого  самолета не наблюдалось.
В этот момент самолет противника вспыхнул, и пламя как будто растворилось в ярком дневном свете.
— Проклятье! — Геринг поспешно посадил «Альбатрос» и выскочил наружу.
Английский летчик не успел скрыться. Германец захватил его.
— Я второй лейтенант Сли из первой эскадрильи, — хмуро представился пленник.
— Англичанин! — хмыкнул Геринг. — Что ж, не только Красный барон ловит англичан себе на завтрак.
— С вашего разрешения я австралиец, — возразил Сли, несколько уязвленный. Он был совсем молодым и, честно признать, неопытным пилотом и еще не понимал, что против Геринга шансов у него не было.
— Да какая разница! — рявкнул Геринг. — Теперь ты никто, желторотик.
...Сли отправился в германский плен. В те дни ни он, ни его победитель не знали, что второму лейтенанту суждено пережить Вторую мировую и умереть в 1967 году — спустя много лет после самоубийства Германа Геринга.
И уж точно не подозревали ни один, ни другой, что стройный, поджарый, героический летчик превратится в карикатурного толстяка...
Пока что день был ясным, прекрасным, и стройный, мужественный стаффельфюрер лейтенант Геринг одержал свою очередную победу. Шестнадцатую? Семнадцатую?
А впереди еще было много боев — много полетов — много славы.
21 сентября 1917 года, Западный фронт, расположение Jasta-27, местность к западу от Рулера
В девять утра прозвучал сигнал тревоги, и Геринг вместе со своими ведомыми поднялся с аэродрома.
В середине лета истребительная эскадрилья получила новые самолеты — «Альбатрос» D V. Геринг был одним из первых, кто пересел на эту машину — его верный  «Альбатрос» D III был списан 16 июля после аварии.
Новинки появились у союзников еще весной — Сопвич «Кэмел», RAF SE.5 и SPAD S.7. Как ни печально это признавать, некогда непобедимый «Альбатрос» D III уже не справлялся с ними.
Летчики поговаривали о том, что новая конструкция любимого полутораплана превзойдет прежнюю — и уж тогда держитесь, англичане!
Густав Лахманн, главный конструктор проекта, понимал: время поджимает. От него не ждут принципиально нового самолета. Нужно лишь улучшить старый.
Да и смысла нет радикально менять передовую концепцию «Альбатроса» D III. Все внимание было сосредоточено на совершенствовании аэродинамики.
Фюзеляж приобрел овальное сечение. Толщина его покрытия составила всего шесть миллиметров (у D III она равнялась девяти). Было уменьшено расстояние между верхним крылом и фюзеляжем.
Новый самолет по-прежнему оставался полуторапланом.
И старая «ньюпоровская» болезнь никуда не делась...
Аэродинамика у «Альбатроса» D V была по-настоящему хорошей. Соответственно, и на пикировании он развивал большую скорость.
Следствие — сильная вибрация нижнего крыла — то, что называли «ньюпоровской болезнью»... Однолонжеронная конструкция не рассчитана на такую значительную нагрузку. И случалось, крыло отрывалось.
На фронте произошла серия катастроф по этой самой причине.
Но других машин пока не было. Приходилось пока геройствовать на том, что имелось.
...Вражеский отряд — четырнадцать бомбардировщиков «Бристоль» — возвращался с задания.
Англичане направлялись к линии фронта.
«Альбатрос» Геринга поднялся на четыре с половиной тысячи метров и атаковал превосходящего силой противника.
Он занял позицию ниже хвоста одного из вражеских самолетов и открыл огонь.
Английский летчик Ральф Кертис был ранен, но сумел посадить самолет, разрушившийся при падении. Геринг не стал проверять, жив ли англичанин.
Кертис умер от полученной раны. Герман Геринг не без удовлетворения записал себе восемнадцатую победу.
Его ведомый, унтер-офицер Вилли Кампе, уже немолодой — по меркам авиаторов — человек, по возвращении на аэродром поздравил командира.
— Придет время, Кампе, и ты тоже начнешь сбивать англичан! — подбодрил его Геринг.
Он был доволен. Конечно, теперь уже не получается щелкать самолеты противника, как орешки. И все-таки быть асом — чертовски приятно.
Как удачно вышло, что в начале войны он заболел ревматическим артритом и угодил в госпиталь! Тогда-то он злился и страдал: идет война, а он, профессиональный военный, закончивший военную Академию в Карлсруэ и военное училище в Берлине, лейтенант Баденского пехотного полка принца Вильгельма, лежит на койке...
Но вот заехал к нему старый друг, бывший сослуживец по полку, а ныне — летчик Бруно Лёрцер, поговорил с ним по душам, — и жизнь мгновенно переменилась.
Бруно, а вслед за ним и его младший брат Фриц, прошел специальную подготовку и сделался пилотом. Фриц когда-то учился в религиозном учебном заведении.
— Его теперь называют «летающий пастор», — давясь от смеха, сообщил Бруно. — Ну, поправляйся, Герман, вставай скорей на ноги — и к нам. Не пожалеешь!
И Геринг не пожалел. С пятнадцатого года он летал с Лёрцером на двухместном самолете — наблюдателем, а потом не выдержал — решил сам сделаться летчиком.
В октябре того же пятнадцатого года мечта сбылась... Герман рвался туда, где шли бои.
— Я не могу прохлаждаться здесь, где за неделю не встретишь ни одного вражеского самолета! — одолевал молодой летчик свое начальство. — Переведите меня туда, где действительно сражаются!
Памятуя о том, что отец новоиспеченного пилота — влиятельное лицо, не последний человек в мире военных, да и вообще личный друг Отто фон Бисмарка, — начальство пошло молодому патриоту навстречу.
— Я уверен, эскадрилья моего друга Лёрцера будет счастлива заполучить нового бойца во славу великой Германии! — не обременяя себя лишней скромностью, заявил Герман Геринг.
После радостной встречи в эскадрилье Геринг потребовал, чтобы ему позволили вылететь при первой же возможности.
Вечером, в офицерском клубе, наспех оборудованном в каком-то местном французском кабаке, Герман как ни в чем не бывало рассказывал:
— Когда я направил мой верный «Альбатрос» навстречу «Ньюпорам», сразу семь самолетов врага повернули и стремительно унеслись прочь. Они действительно бегут, едва завидев германца!
Кругом смеялись и одобрительно хлопали его по спине.
Новый летчик-истребитель действительно не отличался скромностью. С другой стороны, не отличался он и робостью. Казалось, ему чужд инстинкт самосохранения: он бросался в бой неистово, как дикий зверь, и не испытывал ни малейшего страха перед врагом.
2 ноября 1916 года он был сбит и с тяжелой раной бедра опять угодил в госпиталь.
— Лёрцер, — жаловался Герман своему другу, когда тот заглянул к нему с визитом, — забери ты меня, черт побери, отсюда. Не могу больше. Скучно!
— Заберу, — обещал Лёрцер.
И с начала 1917 года Геринг летал в его эскадрилье... пока сам не стал командиром.
8 июля 1918 года, Западный фронт
— Капитан Геринг! — Голос адъютанта полка звучал торжественно. — Сейчас, когда вы стали нашим командиром, позвольте вручить вам нашу культовую полковую трость. Ее вырезал из терновника искусный мастер родом из Баварии и в свое время подарил Манфреду фон Рихтгофену. Сейчас она переходит к вам как к командиру JG I — Jagtgeschwader «Манфред Рихтгофен»!
...Пройдут годы, и эта трость превратится в маршальский жезл. Но ни о чем подобном не ведает молодой капитан Герман Геринг, когда высоко поднимает этот символ воинской славы и власти.
17 июля 1918 года, Западный фронт
Геринг был мрачен.
Он только что вернулся после очередного боевого вылета и был крайне неудовлетворен произошедшим. Такое случалось уже не в первый раз.
Опять линию фронта пересекли французские двухместные «Кудроны» — двухмоторные тяжелые самолеты.
Как обычно, они прорывались вперед плотным строем и с малой высоты производили свои налеты. Двухмоторные бронированные аэропланы практически «не замечали» летчиков Геринга.
Да уж, есть, от чего прийти в ярость! Герман лично атаковал один из «Кудронов» и попусту расстрелял весь боезапас: француз преспокойно летел себе дальше.
Сбивать такие самолеты — дело зенитчиков. И незачем подставлять под пули истребителей, чьи пулеметы, как выяснилось, бессильны.
Геринг взял лист бумаги и принялся писать рапорт начальству — командующему авиацией генералу фон Хёппнеру.
«Моих летчиков заставляют делать  пять вылетов в день. Такие перегрузки не под силу выдержать ни людям, ни машинам. И, кстати, о технике: я уже докладывал о том, что до сих пор отсутствует нормальная телефонная связь между эскадрильями...»
Но была у Геринга и другая проблема, о которой он как командир не мог не задумываться.
В самом начале войны еще не существовало никаких тактических приемов воздушного боя. Учились на ходу — точнее, «на лету», на ошибках, преимущественно на чужих (потому что те, кто совершал ошибки сам, как правило, погибал)...
Сейчас все изменилось. Уже имеется значительный опыт. А пилоты по-прежнему настроены лишь на одно — «свободную охоту».
Увлечены лишь тем, чтобы нарисовать на фюзеляже побольше звездочек. «Прямо как в оперном театре — капризные примадонны и серенькие мышки-статисты», — с раздражением думал Геринг.
Всем и каждому должно быть ясно: примадонна в полку только одна — сам командир. Только он принимает решение: кому атаковать, когда атаковать и каким способом.
«Павлинов следует ощипать прежде, чем они потеряют свои перья», — решил Геринг.
18 июля 1918 года, Западный фронт, район леса Бандри
Ранним утром восемнадцатого июля вылет был необычным.
Всех, кто считал себя «звездой», командир оставил в резерве.
— Но как же так?.. — прозвучал чей-то недовольный голос.
Не оборачиваясь, Геринг поднял руку:
— Молчать! — рявкнул он. — ...Трибунал!.. Полетите, когда я дам сигнал!
Невнятная угроза трибунала подействовала.
В воздух поднялась первая группа и направилась в сторону леса Бандри.
Самолеты противника — SPAD — приближались.
Геринг с ведомыми вступил с ними в бой.
И когда сражение уже шло, подал сигнал «павлинам» и ввел их в бой.
Ему хотелось показать, что взаимодействие в воздушном бою приводит к желаемым результатам скорее и вернее, чем «творческое самовыражение» одиночек.
И Геринг не ошибся.
Во время боя неожиданно на англичан сзади напали германские самолеты, которые до сих пор оставались на земле.
Сражение закончилось быстро: несколько английских истребителей остались догорать на земле. Остальные улетели.
Геринг, довольный, нарисовал очередную звездочку на своем фюзеляже.
Никто и никогда не отнимет у германского летчика его славы. Один за всех и все за одного. И этот один — он, Герман Геринг.
И никто не мог тогда предположить, что этот бравый летчик спустя много лет закончит свою жизнь в тюрьме Международного трибунала, приняв яд...
Читать рассказ на портале.

Fleget: Кам-1 Работа под номером 28. Действительно достойно представленный аппарат. Красивая модель, красивый чертеж, внятное описание, плюс в отличии от большинства проектов по всей видимости действительно мог летать.
P.S. заметил несколько конструкторов АвтоВАЗа.

Zvika_Greengold: Сейчас все разрешим.

Catus_domesticus: Обратите внимание: начало технических работ на WarGag.ru перенесено на 15:00 по МСК.
11 марта с 15:00 (МСК) до 16:00 (МСК) развлекательный ресурс WarGag.ru был недоступен для пользователей в связи с техническими работами.

Midnight: В понедельник будет отличный повод потроллить того, кто отправлял посылки  
Спасибо, пожелания учтем, будем внимательннее.

Fleget: Добрая половина висит у меня в рамочке над монитором. Никогда не забываю и пользуюсь этими правилами.

Jluca: Какая Лисичка няяяя^^

Midnight: Да ну? Не может быть!
Присоединяюсь к поздравлениям!

Midnight:

Midnight: Ура! Девушки, мы вас любим!

Reytar1979: С Днем Любви и красоты Вас, уважаемые посетительницы форума и участницы тестирования! Пусть ваши мечты сбываются!

Catus_domesticus: Команда разработчиков поздравляет всех представительниц прекрасного пола с Международным женским днем.
Читать новость полностью.

Reytar1979: Точность стрельбы авиапушкам несколько ухудшили.

Reytar1979: В конкурсной естественно.

Reytar1979: Викторина завершена.
Большое спасибо всем участникам за проявленный интерес!
Результаты будут обработаны, а призы начислены через неделю.

Reytar1979: Уважаемый тестер, "вывозила с фронта раненых бойцов" не равно "служила в армии и участвовала в боевых действиях". Извините, но именно выдергиваете.

Reytar1979: Не стоит выдергивать из контекста понравившиеся фразы. Все, что было сказано в вопросе относилось к одному и тому же человеку, соответственно вопрос корректен.

Reytar1979: На самолете висела огромная табличка, а кроме того направление рейса проговаривалось голосом.

Reytar1979: Правильные ответы были.

Reytar1979: Выше уже назвали первоисточник.

Reytar1979: От подобной реакции - еще нет, но возможно будем. Ответы на вопросы легко гуглятся - проверяли.

Reytar1979: В соответствующей теме. В новости туда есть ссылка.

Reytar1979: Начали!

Midnight: Ответа разработчика.
Уважаемый, если Вы испытываете проблемы и не находите ответов и понимания на форуме - обращайтесь в Центр поддержки пользователей, там всегда Вам окажут квалифицированную помощь и обязательно найдут решение, если оно существует.

Catus_domesticus: Ил-40, «ненужный штурмовик», интересный, однако не пошедший в серию самолет КБ Ильюшина.

Жертва «ракетного лобби»
— Да мы тут, можно сказать, вообще живем как при коммунизме! — разгорячился товарищ младший лейтенант Вася. — От каждого по способностям, каждому по возможностям!
Дракон Змей Горыныч оглушительно захохотал.
— Хорош «коммунизм»! — выговорил он в промежутках между взрывами смеха. — «По возможностям»!
— Да что ты можешь знать об этом? — возмутился Вася.
— Гораздо больше, чем ты, — заверил его Горыныч. — И хватит говорить глупости. Мы живем в мире авиационной мечты, где любой проект летает, а любой летчик, если у него не хватает тех самых «возможностей», — падает. И никто при этом не погибает, вот что самое главное. Всегда есть шанс вернуться и начать сначала. Когда я думаю о самолетах, которые не полетели просто потому, что изменилась политическая ситуация, — мне плакать хочется.
— Плакать? Тебе? — с подозрением переспросил Вася. — Горыныч, ты меня дурачишь... — Младший лейтенант поразмыслил немного: — Или под «изменением политической ситуации» ты подразумеваешь окончание войны? Тогда твои слезы понятны, древний змей.
— Я толкую о политике вообще, — вздохнул Горыныч. — Тебе не понять, о смертный. Печаль моя — о зависимости прекрасных, совершенных созданий, то есть самолетов, от побуждений и устремлений невнятных, не всегда чистых и нередко некомпетентных... В общем, плохо, когда самолет погибает от рук человеческих.
— Горыныч, самолет — это машина, — терпеливо произнес Вася. На Змея Горыныча иногда накатывало, и он начинал изъясняться былинным слогом. — Машина строится людьми и для людей. И, что естественно, погибает тоже от людей. Или от законов природы, — добавил он, желая быть справедливым. — Вроде закона тяготения. А что за самолет ты сейчас имел в виду?
— Я имел в виду, о смертный, самолет Ил-40, — выдохнул Горыныч. — Прекрасный, реактивный, хищный, смертоносный и все такое прочее. Ты знаешь, что когда его показали иностранным журналистам, а случилось это в пятьдесят шестом году на аэродроме в Кубинке, — те просто попадали в обморок!
— Что, правда? — недоверчиво переспросил Вася.
— В переносном смысле! — нашелся Горыныч. — И когда очнулись от шока, тут же принялись строчить в блокнотах. Они прямо признавали, что подобной машины ни в одной армии мира нет. — Он поскреб когтем бетон. — Ну, вообще-то, это была делегация от ВВС США. Приехали в Москву на празднование дня ВМФ. Но журналисты там тоже были, не сомневайся!
— Погоди, погоди, — остановил его Вася. — Какой год, говоришь, пятьдесят шестой? Разве над самолетом Ил-40 не начали работать в пятьдесят первом?
— Верно говоришь, — кивнул дракон. — Конструкторская мысль Ильюшина устремилась к новым высотам. Разумею, создание штурмовика с турбореактивным двигателем. Мировая военная авиация уже переходила на реактивные двигатели, а тут еще война в Корее. Эти «малые войны» всегда, начиная с Испании, служили отличным полигоном для испытания нового оружия.
— Звучит бесчеловечно, — заметил Вася.
— Если бы у них были игровые серверы, как у нас... — проворчал дракон. — Так или иначе, «бронепоезд» Советской Армии никогда не позволял себе дремать, и Ильюшин начал проектные исследования.
— Сам начал? — спросил Вася. — Он ведь был к тому времени уже пожилой?
— Для тебя все старше двадцати пяти лет уже пожилые, — заметил древний дракон. — Ильюшин в пятидесятом году был совсем молодой — пятьдесят шесть лет. Да, Сергей Владимирович, да будет тебе известно, сам возглавил работы. И идея исходила тоже непосредственно от него. Он пришел к выводу, что двигатели Микулина, еще одного гения той эпохи, АМ-5 — небольшие, экономичные, легкие и, главное, турбореактивные, — позволят построить желаемый самолет: двухместных бронированный штурмовик с мощным артиллерийским, ракетным и бомбовым вооружением. Бронекорпус из стальных листов толщиной от трех до восьми миллиметров — неплохо так, да?
— Ну так это же предложение было поддержано правительством, — вспомнил Вася. — В феврале пятьдесят второго Совет Министров выпустил постановление о проектировании и изготовлении опытного самолета Ил-40. Все шло прекрасно.
— Мда, прекрасно, — процедил дракон. — Самолет этот ты видел, Вася, дорогой товарищ.
— Видел и летал, — кивнул Вася. — Двухдвигательный низкоплан. Стреловидное крыло. Убирающееся трехстоечное шасси с носовым колесом. Экипаж, кстати, предполагался из двух человек: пилота и стрелка-радиста. Очень недурная защита: спереди кабины десятимиллиметровая бронестенка, сверху и сзади — восьмимиллиметровый бронелист на сдвижной части фонаря и шестнадцатимиллиметровый бронезаголовник. У стрелка тоже кабина имела бронезащиту. Да, и еще катапультируемые сиденья. Фонари кабин могли открываться аварийно, причем не одним способом, а сразу двумя: при катапультировании срабатывала воздушная система, а если нужно было просто открыть фонарь — то работала электрическая система, то есть просто нажимаешь на кнопочку, и «дверца открывается»...
— Какая еще «дверца»?  — проворчал дракон.
Вася отмахнулся:
— Ты меня понял. Самолет строили так, чтобы он был надежным. Системы дублировали. Двигатели располагались по бортам бронекорпуса. Один выйдет из строя — можно лететь на втором. Весило все это бронированное счастье чуть меньше двух тонн.
— А пушки? — Дракон потерял над собой власть и облизнулся. — Ты из них стрелял?
— Четыре пушки, Горыныч, тысяча триста выстрелов в минуту, — отозвался Вася. — Конечно, я из них стрелял. И бомбы. Четыреста килограммов бомб — при перегрузке до тысячи килограммов. Чем еще был прекрасен этот самолет — он мог летать и днем, и ночью, и при хорошей погоде, и при погоде отвратительной. Противообледенители, электрообогрев стекла кабины пилота, навигационный индикатор, автоматический радиокомпас, радиостанция, переговорное устройство, радиовысотометр... Будь у Амелии Экхарт такое оборудование — не пропала бы она над Тихим океаном.
— И не стало бы любимой авиационной загадки для нашей Брунгильды, — подхватил дракон. — К тому же не Амелией единой. Леваневский, сдается мне, тоже не отказался бы от таких приборов.
— Давай лучше о более веселом, — предложил Вася, вздохнув. — О бомбах, например. Коллиматорный прицел позволял производить бомбометание при горизонтальном полете и с пикирования. Когда сбрасывать бомбу — определялось автоматически. Сбрасывание производилось тоже автоматически. Тут же делается фотография — что днем, что ночью, безразлично.
— Скажи, Вася, не ты ли говорил, что многое зависит от летчика? — вкрадчиво вопросил Горыныч. — И вот я слышу от тебя хвалу автоматике...
Вася отмахнулся:
— Смотри на вещи диалектично, Горыныч! Летчик в единстве с самолетом — вот настоящая сила. А Ил-40 стал в начале пятидесятых как раз тем самолетом, с которым хотелось установить единство... И вот, уже через три месяца после выхода постановления правительства комиссия ВВС изучает макет будущего самолета. Дают добро. В феврале пятьдесят третьего опытный самолет готов. 7 марта 1953 года летчик-испытатель Владимир Коккинаки поднимает Ил-40 в воздух...
— И?.. — выжидательно спросил дракон.
— Что — «И»? — не понял Вася. — Ждешь подвоха?
— Всегда есть подвох, — сказал Горыныч.
— И самолет очень хорошо полетел, — сказал Вася. — Летно-технические данные, характеристики управляемости, устойчивости. Все в порядке. В конце марта Коккинаки вылетел на полигон «Фаустово», чтобы испытать переднюю пушечную установку. Установили наземную цель. Летчик подошел к полигону на высоте пяти тысяч метров. Ввел самолет в пологое пикирование. Нажал на гашетку пушек...
Младший лейтенант остановился и уставился на Горыныча. Дракон демонстративно отвернулся.
— Вот сейчас, Горыныч, самое время сказать «И?..» — укорил его Вася. — Ты ведь знал, а? Вырывающееся из пушек пламя ослепило летчика, тут же сбавили обороты и отключились двигатели. Коккинаки прекратил стрельбу. Он находился достаточно высоко, поэтому у него хватило времени снова запустить двигатели. После этого он вернулся на базу и доложил Ильюшину о произошедшем.
Дракон кивнул:
— Ильюшин человек опытный, в обморок падать не стал — всякое случается, поэтому срочно взялся исследовать проблему: почему такое безобразие, на советском самолете двигатели при стрельбе из передней пушечной установки начинают работать неустойчиво? Кстати, на первом варианте Ил-40 было шесть пушек, а не четыре, Васенька. В конце концов, переделали самолет: для передних установили газоотводную камеру, которая одновременно была носовой частью штурмовика. Из-за всех этих дел государственные испытания самолета были отложены на полгода.
— И прошли успешно, — быстро сказал Вася.
— Ильюшин был не вполне доволен, так что он продолжал дорабатывать машину, — подхватил дракон. — Немыслимого совершенства Ил-40 достиг в декабре пятьдесят пятого. Уже предполагалось начать его серийный выпуск в Ростове. Уже перестроили на тамошнем заводе часть производства под новый заказ. И уж весною пятьдесят шестого на площадке летно-испытательной станции в Ростове стояло пять «Илов». В разгар этого праздника жизни штурмовая авиация была упразднена.
Вася помрачнел так, словно катастрофа случилась только что и задела его лично.
— Это все «ракетное лобби», — проворчал он. — Новая военная доктрина требовала учитывать, что тактическое ядерное оружие может быть применено. Следовательно, совершенно иначе воспринимается роль авиации. Основные военно-воздушные силы направляются для ударов по объектам, находящимся за пределами досягаемости огня сухопутных войск. Отсюда — штурмовик не нужен.
— Звучит кощунственно, — согласился дракон. — Как это — штурмовик не нужен?
— Они же носились с теорией, что любой самолет, появившийся над полем боя, будет немедленно сбит самонаводящейся зенитной ракетой. И так далее. Фронтовая авиация не имеет будущего. В результате авиапредприятие в Ростове передали ракетостроителям. И все стало плохо.
— Ничего, — дракон шумно выдохнул пламя, стараясь ничего не подпалить. — Будучи своего рода живым штурмовиком, могу сказать одно: наше дело живо и жить будет.
Читать сказку на портале.

Reytar1979: В этом случае пришлось бы разбираться кем именно мелодия использовалась - как-никак главу Люфтваффе рейхсмаршала Геринга осудили на Нюрнберге, соответственно это пришлось бы учитывать и перекопать кучу источников для принятия решения.

Reytar1979: В общем так. Уважаемый, кельтику, которая у вас в профиле спрячьте пожалуйста под спойлер, дабы любого, вошедшего на вашу страницу в том числе по долгу службы, она не нервировала. В этом случае, впредь, я уверен, ваша любезная сердцу кельтская мелодия никуда не денется.

Reytar1979: Говорят, что некоторые несознательные товарищи считают эту мелодию и песню гимном Люфтваффе. Мелодия безусловно кельтская, а текст на немецком в данном случае современный, потому увы, к Люфтам она отношения не имеет.

Fleget: Проблема не в этом. Фпс скорее всего падает из-за некудышной оптимизации клиента. Моя машинка хоть и старовата, но отлично тянет 90% онлайн игрушек на максималках в худшем лсучае средних настройках. ВоВп же у меня выдает пять-восемь ФПС в лучшем случае. клиент к сожалению построен ужасно. Сижу жду не дождусь, когда смогу поиграть снова - все зависит от разработчиков.

Catus_domesticus: Команда разработчиков предлагает вам принять участие в викторине, посвященной Международному женскому дню.
Читать новость полностью.

Midnight: Список кланов, допущенных в совет.Red Orchestra [ROWG] - командир FenMixUA
Golden Warrior [GW] - командир GlebBukin
Squad [SQUAD] - командир KUKEpSV
Black Guards [BG] - командир TeacheR_Teen
Special Flight Squadron [SFS] - командир Nikita_Primakov
Onward Team [OT] - командир YarVoin04
Hollywood [HWD] - командир P_Johann, дипломат Mendreyk
Речь Посполитая [RZEP] - командир Tannenfels
U.S. Air Force «Two Shots» [TS] - командир BrooonS
Royal Air Force [RAF] - командир Arngrim_RN, дипломат ShrikeVerner
Свободное игровое сообщество Небо [SKY] - командир Elene_, дипломат RomulDkor
X I I I [XIII] - командир Aftermax, дипломат redwar6
Клан АC [AC] - командир AC_Admiral
Suomi [BG-S] - командир UberEnot Для получения доступа и попадания в текущий список, командир клана должен написать мне личное сообщение на форуме, указав:Ссылку на клановую тему
В клановой теме должен присутствовать актуальный список клана
Указать никнейм дипломата, если таковой имеется для добавления его в совет дополнительно к командиру, дипломат должен присутствовать в списке в клановой теме

Catus_domesticus: История Освальда Бельке, выдающегося аса времён Первой мировой войны.

1 октября 1915 года, поезд, идущий к линии фронта, Франция
Лейтенант Освальд Бельке привык к тому, что на него оборачиваются. Он был своего рода знаменитостью — летчиком, которому удалось сбить целых четыре самолета противника!
— Позвольте? — Рядом с Бельке появился молодой человек в военной форме.
Бельке сидел за столиком в вагоне-ресторане. Поезд бежал по территории Франции, направляясь к линии фронта.
Лейтенант приветливо кивнул молодому человеку:
— Прошу вас.
На вид тому было лет двадцать. Типично германское лицо — светлые глаза, правильные черты.
— Вы ведь лейтенант Бельке? — продолжал молодой человек, тут же воспользовавшийся приглашением. — Позвольте представиться: барон Манфред фон Рихтгофен. Моя мечта — стать летчиком, как вы.
Бельке чуть улыбнулся:
— Нет ничего невозможного.
И тут молодой Манфред выпалил:
— Как вы делаете это? Как вы их сбиваете?
Бельке засмеялся:
— Ничего особенного: подлетаю к противнику поближе, хорошенько прицеливаюсь — и бац! Он сбит.
Рихтгофен покачал головой:
— На тренировках я пытался... Но мои условные противники продолжали летать как ни в чем не бывало.
— Какой у вас самолет? — серьезным тоном спросил Бельке.
— Моноплан Фоккера, — ответил Рихтгофен. — Eindecker — «самолет с одним крылом».
— Думаю, времена монопланов подходят к концу, — сказал Бельке. — Они не могут быть настоящими соперниками бипланам. Скоро мы все перейдем на Doppeldecker — «самолет с двойным крылом».
— Но ведь и вы летаете на «Айндеккере», — возразил Рихтгофен. — На моноплане Фоккера. Не так ли?
— Все меняется слишком быстро, — ответил Бельке.
18 июля 1916 года, Западный фронт, Франция
Командующий полевой авиацией полковник Герман фон дер Лиз-Томсен стоял перед своей походной палаткой — огромным сооружением из полотна с развевающимся флагом перед ним, — заложив руки за спину и оглядывая зеленые луга взглядом хозяина.
— К вам лейтенант Освальд Бельке, Herr Chef des Feldflugwesens, — обратился к нему адъютант.
Полковник благосклонно кивнул.
Знаменитый ас вернулся на фронт после отпуска. Он заслужил эту передышку — к началу лета шестнадцатого года Бельке сбил уже девятнадцать самолетов противника. Во всяком случае, так значится во всех официальных рапортах.
Очень хорошо. Фатерланду нужны герои.
— Господин полковник, — обратился к командующему Бельке, — я изложил свои соображения письменно... Но, боюсь, как боевой летчик я не слишком хорошо владею пером...
— Не прибедняйтесь, — улыбнулся фон дер Лиз-Томсен. — Уверен, вы пишете так же метко, как и стреляете. Однако я с удовольствием выслушаю ваши соображения.
Они начали прогуливаться перед палаткой.
Освальд Бельке заговорил:
— Я долго раздумывал над тем, как нам эффективнее использовать наши истребители, и пришел к выводу: необходимо собрать их в единый кулак и использовать не только для обороны, но и для наступления.
Командующий нахмурился.
Бельке коснулся одной из самых болезненных тем: в количественном отношении германская авиация постоянно уступала союзнической.
Это прискорбное обстоятельство диктовало Германии, по необходимости, оборонительную авиационную доктрину. Монопланы Фоккера преимущественно занимались сопровождением двухместных самолетов-бомбардировщиков. Вступать в единоборство с самолетами-разведчиками противника разрешалось только «в свободное от работы время».
Другое дело — британцы. Командование их Королевского воздушного корпуса неизменно стремилось к наступательным действиям. Англичане искали немецкие самолеты и атаковали их, едва лишь видели.
— Мне кажется, с появлением у нас новых самолетов, бипланов «Альбатрос», мы можем перейти к более агрессивным действиям, — настаивал Бельке.
— Как вам это представляется? — осведомился командующий.
— До сих пор истребители оставались вспомогательными самолетами, — начал объяснять Бельке. — Мне кажется... Да что там, я убежден! — спохватился он.
— Да, я убежден в том, что мы лучше послужим отечеству, если соберем истребительную авиацию в крупные истребительные подразделения и начнем самостоятельную охоту на врага.
— И как вы предлагаете назвать эти подразделения? — прищурился полковник. — «Охотничьи эскадрильи»?
— Почему бы нет? — вскинулся Бельке. — Jagdstaffel — вполне подходящее наименование. Сокращенно — Jasta. Людям должно понравиться. А кроме того, — прибавил он, — эти подразделения могут использоваться и для обороны. Двухместные самолеты не пострадают — истребители по-прежнему будут их сопровождать.
— Действуйте, — после короткого размышления ответил командующий. — Для этих Jastas рекомендую отбирать наиболее агрессивных, активных молодых летчиков. И самолеты...
Он задумался. Лучшим был, несомненно, «Альбатрос» — достойный ответ германского конструктора Роберта Телена на вызов английских и французских аэропланостроителей.
«Альбатрос» был исключительно чистым — в отношении аэродинамики — самолетом: плавные обводы фюзеляжа нарушали лишь выступающие между винтом и кабиной радиаторы.
А использование двигателя жидкостного охлаждения позволило снизить лобовое сопротивление самолета.
По маневренности этот «Доппельдеккер» вполне мог сравниться с «Ньюпором» или «Де Хевилендом». А превосходство в скорости и скороподъемности позволит немецким летчикам навязывать противнику условия поединка, время и место схватки.
Одним из принципов таких поединков было — стараться начать бой над территорией, занятой немецкими войсками. Это повышало шансы немецкого летчика — в случае аварийной посадки. И сводило на нет все шансы англичанина или француза.
— Полагаю, будет разумным, — продолжал командующий, — направлять в истребительные эскадрильи летчиков, уже имеющих опыт полетов на многоместных самолетов. Такие пилоты уже знакомы со всеми возможностями двухместных машин и, следовательно, прекрасно изучили противника.
— Британцы, как стало известно, готовят своих летчиков-истребителей сразу на одноместных машинах, — заметил Освальд Бельке. — А не переучивают.
Командующий повысил голос:
— А мы будем переучивать! Я хочу, чтобы наши истребители имели хотя бы минимальный боевой опыт. Мы не можем позволить себе разбрасываться людьми и самолетами.
Они помолчали.
— Полагаю, я начну с добровольцев, — проговорил Освальд Бельке и вспомнил молодого барона, с которым познакомился в поезде. — И что-то подсказывает мне, что в добровольцах недостатка не будет.
...Казалось бы, совсем недавно Германия радовалась своему объединению. Столетиями разобщенная, разбитая на отдельные княжества страна вновь стала единой. И диалекты, на которых говорили живущие в разных княжествах немцы, устремились в единую реку немецкого языка.
И тем не менее при формировании истребительных эскадрилий — die Jastas (слово сразу прижилось) — старались следовать именно территориальному принципу.  «S» в названии указывало на преобладание саксонцев, «W» — выходцев из Вюртемберга, «B» — баварцев... Хотя — и это тоже следует отметить — большинство летчиков были родом из Пруссии.
Соперничество между германскими «землями» сохранялось: в эскадрилье с литерой «S» не обязательно служили одни только саксонцы, но уж пруссаков там точно не сыщешь: любви между этими княжествами никогда не было.
Пруссаки летали только в составе Королевских прусских подразделений. По крайней мере, так обстояли дела поначалу.
И ничего с этим не поделаешь...
20 августа 1916 года, Западный фронт, Франция, расположение Jasta-2
Командир Второго ягдтстаффеля вытянулся, приветствуя командующего.
Фон дер Лиз-Томсен пожал ему руку.
— Рассказывайте, — попросил он. — И показывайте. Говорят, у вас уже появились первые герои-асы?
Бельке скромно потупился.
— Сперва мы хотели бы поделиться нашими соображениями касательно тактических приемов боевого применения немецких истребителей, собранных в ягдтстаффель.
— Кто автор? — благосклонно улыбнулся командующий.
— Командиры и самые инициативные из пилотов, — ответил Бельке. — Мне бы не хотелось, чтобы все заслуги были приписаны исключительно мне... Итак, мы предлагаем следующее: наша основная задача — дежурство на аэродроме. Как только наблюдатели сообщают нам по телефону о пересечении линии фронта самолетами противника, мы поднимаемся в воздух. Таким образом, сражение будет проходить преимущественно над нашей территорией.
— Хорошо, — кивнул командующий. — Однако не получится ли так, что союзники успеют сбросить бомбы прежде, чем вы их перехватите?
— Чтобы этого не произошло, эскадрильи должны базироваться как можно ближе к линии фронта, — отозвался Бельке. — Для перехвата нам потребуется всего несколько минут. Способ атаки выбирает командир, Staffelfuhrer, — и он же возглавляет атаку. Остальные прикрывают его от возможных атак. Таким образом, в случае нападения группы самолетов в бою принимают участие все летчики стаффеля, а при атаке одиночного аэроплана достаточно одного командира.
— Не хочу этого произносить, но... если командир будет подбит? — спросил фон дер Лиз-Томсен.
— В таком случае его заменяет пилот второго корабля — и так далее, — ответил Бельке.
Четкая организация показалась командующему более чем разумной. Правда, при таком положении дел одерживать победы разрешалось лишь асам. Но летчики часто погибали, их место занимали новые — а славы хватит на всех.
Осенью 1916 года Бельке — командир Jasta-2 — уже одержал семь новых побед. Его подчиненные все еще «топтались на пороге» в ожидании, когда им позволят совершать подвиги.
Бельке лично отбирал их: Манфред фон Рихтгофен, Эрвин Бёме, Макс фон Мюллер, Макс Иммельман, Отто Гене...
— Летчиками я доволен и будущих героев мне хватает, — сказал под конец Бельке командующему, — но у нас очень мало самолетов: два биплана Фоккера и один «Альбатрос».
— Будут еще, — обещал командующий.
28 октября 1916 года, Западный фронт, расположение Jasta-2 (район Камбре)
Три германских самолета поднялись по тревоге. Такие вылеты стали уже привычными.
Стаффель возглавлял командир — Освальд Бельке. За ним летели Рихтгофен и Бёме.
Вскоре все трое увидели несколько британских самолетов, и первый из англичан атаковал Бёме. Бельке выпустил в неприятеля очередь, и британец задымил.
— Подбит? — жестом спросил Бёме, но Бельке покачал головой: англичане нередко прибегали к хитрости — пускали дым, а когда соперник расслаблялся — наносили смертельный удар.
Но сейчас, похоже, англичанину было не до трюков — он изо всех сил тянул самолет к линии фронта. Ну еще бы, кому охота падать на окопы врага! Там уже готова «теплая встреча».
Внезапно от самолета — это был Сопвич «Страттер», как ясно видел Бельке, — отвалилось крыло, и машина перешла в беспорядочное падение.
На место одного подбитого британца поспешили еще два. Оба набросились на командира. Бельке находился ниже «Де Хевилендов» и не мог как следует отбиться от них, поэтому отвернул.
В этот момент британцев атаковал Бёме.
Бельке не мог допустить, чтобы подчиненный отобрал у него славу, и, поднявшись выше, сам набросился на врага.
У первого «Де Хевиленда» был пробит топливный бак. Бельке ясно видел лицо летчика, залитое кровью и похожее на маску. Самолет англичанина пошел на снижение. Бельке успел увидеть, что тот благополучно сел... и тотчас был схвачен германской пехотой.
Бельке снова развернул самолет, чтобы разделаться со вторым «Де Хевилендом».
Бёме, раззадоренный удачной двойной атакой, сделал то же самое.
И два самолета Jasta-2 столкнулись в воздухе...
Они лишь соприкоснулись, но этого оказалось достаточно: когда две машины идут на такой огромной скорости, при малейшем их контакте происходит сильнейшее сотрясение.
Самолет Бельке был сильно поврежден и начал падать.
Бёме летал вокруг него кругами, словно пытаясь задержать падение.
Рихтгофен изумленно смотрел на происходящее. Сначала ему казалось, что Бельке просто садится, но тут самолет командира начал разваливаться на части... Теперь «Альбатрос» стал неуправляемым и просто падал.
Бёме все так же кружил возле него, и даже просто наблюдая за самолетом можно было понять, в каком отчаянии летчик.
Затем грянул взрыв.
Освальд Бельке погиб.
Эскадрилья тяжело переживала смерть «отца ягдтстаффелей» — Освальда Бельке.
— Удивительно, — сказал Манфред фон Рихтгофен, когда командира провожали в последний путь, — все, кто был знаком с Бельке, считал себя его единственным настоящим другом. Каждому казалось, что именно его Бельке любит больше, чем всех остальных. У него совершенно не было личных врагов. Со всеми он был одинаково доброжелателен, ни для кого не делал исключений.
Кругом молчали. Все знали, кто был тем единственным, по-настоящему близким к Бельке человеком, — тем, кого погибший особенно выделял.
Это был Эрвин Бёме, ставший по случайности причиной его гибели.
— На все Божья воля, — заключил Рихтгофен, чувствуя, что горло у него перехватывает рыданием, — таково единственное утешение души во время войны.
Читать рассказ на портале.

JamesWhite: Очень импонирует ваш  дотошный подход к работе. Желаю удачи!

JamesWhite: О Геннадии Елисееве есть замечательная книга Анатолия Сульянова "Расколотое небо". Книга, конечно не документальная, но почитать интересно. Атмосфера отношений в военных городках очень хорошо описана.
Модель посмотреть очень интересно, творите, успехов вам!