Пропавший взвод

Remarque: Пропавший взвод

2 июля 1939 года, левый берег р.Халхин-гол
— Я намерен начать наступление немедленно, — объявил генерал-лейтенант Ясуока.  — Мы ударим по противнику не утром 3 июля, а сегодня же вечером. Это дезориентирует русских, а мы успешно форсируем реку и таким образом выполним нашу основную задачу.
Пехотный командир, полковник Ямагато, едва держался на ногах. Переход был изматывающим, и полковник опирался на меч, как на трость.
— Мы уверены, что противник отступает, — продолжал Ясуока.
Майор Ногучи морщился: он считал, что разведданные о противнике недостаточны для таких решительных действий, да еще ночных.
Позиции русских были отмечены на карте масштаба 1:100 000 весьма приблизительно. Эти пометки взяты с фотографий двух-, а то и трехдневной давности. Приблизительно две дивизии противника развернуты к югу от Номонгана и на обоих берегах Халхин-Гола. (Приблизительно!)
Воздушная разведка докладывала о большом количестве машин. Каких машин? Грузовики или танки? Чем вообще сейчас заняты русские?
На правом берегу красноармейцы соорудили три рубежа обороны. И что?.. Что там происходит?
Какая чертовски неудобная война, думал Ногучи. Здесь не Китай. Нет никакого мирного населения, которому можно было бы задать пару-тройку вопросов. Местные всегда что-нибудь да знают.
Хорошо бы захватить пленных и допросить. Но и это не удалось. Ногучи жаждал информации «из первых рук» — как жаждет воды умирающий в пустыне. Увы.
Пару дней назад усиленная японская пехотная рота семь часов двигалась в направлении Халхин-Гола — и ни одного русского не обнаружила. Через пару дней попытку повторили — и опять ничего.
А у Ногучи складывалось впечатление, что русские вовсе не отходят. Напротив — усиливают позиции на правом берегу.
И высшее командование постоянно давит: «Атаковать! Атаковать! Атаковать! Форсировать Халхин-Гол, атаковать русских!»
Обсуждению не подлежит. Так велели высшие.
Подчиненным остается лишь одно: понять — как выполнить невыполнимое.
Ясуоке были подчинены не только танки, но и пехота, и артиллерия. Одно лишь плохо: эти части никогда не вели совместных боевых действий. Они вообще плохо знают друг друга. Их соединили в сводный отряд десять дней назад.
— Что же нам остается? — вслух проговорил Ногучи. — Только одно: как и всегда, полагаться на боевой дух японского воина.
Адъютант принес яблочного вина. Высшие офицеры выпили и пожелали друг другу удачи.
* * *
Командир четвертого танкового полка майор Огата приказал раздать консервированные мандарины и пиво.
— Что ж, друзья, — говорил он, посмеиваясь, — нам сильно повезло! Труп пехотинца суют в очень дешевый белый деревянный ящик! Но если мы, танкисты, сегодня умрем, наши замечательные гробы обойдутся в сто тысяч йен каждый. Что тут сказать? Определенно, наша судьба куда лучше судьбы простого пехотинца!
Кругом раздался смех. Огата умел поднять настроение своими шутками!
Танки выстроились ромбом. Было около шести часов вечера.
Каждый танк имел личное имя. В зависимости от взвода это были имена гор, рек и «всего, что летает в небе» — «Хаябуса» («Сокол»), «Хирю» («Летящий дракон»), «Фубуки» («Снежная буря»). Красный круг восходящего солнца украшал обе стороны башни — этот знак хорошо виден в бинокль, но был достаточно мал для того, чтобы стать мишенью.
Вперед, вперед!
Близился час последнего участия танков в «Номонганском сражении».
20 часов (вечер 2 июля)
— Я не помню такого ужасающего огня у русских, — признал полковник Ямагато в разговоре с майором Ногучи.
Ногучи нагнал его вечером, когда уже темнело, с приказом — продолжать наступление.
— Мои люди измучены, — сказал Ямагато. — В Китае мы не сталкивались ни с чем подобным. Все едва держатся на ногах. Если мы пройдем еще немного, то присоединимся к небожителям.
— Где лошади? Где припасы? — спросил Ногучи.
— Все уничтожено. Когда «Советы» открыли огонь, солдаты привязали лошадей и бросили рядом свои вещевые мешки, пайки, палатки. «Советы» били на слишком большую дистанцию...
— Командование предполагало, полковник, что ваши пехотинцы будут атаковать во взаимодействии с танками Йошимару.
— Когда тело перестает повиноваться, — ответил Ямагато, — разум ничего не может с этим поделать.
— Послушайте, полковник, — Ногучи заговорил грозным, устрашающим тоном, — двадцать минут назад японский самолет сбросил для штаба тубус с новыми сведениями о противнике. Русские отступают на запад. Мы должны преследовать их, преследовать!
Пошел дождь. Пехотинцы, измученные жаждой, выбегали под жалящие струи, собирали воду в каски, жадно пили.
— Вы обязаны идти, — сказал Ногучи полковнику. — В шести километрах к северо-востоку от слияния рек стоит пехотный батальон противника. Вы обязаны уничтожить его и переправиться через реку по мосту, наведенному русскими.
Ямагато мрачно кивнул.
Пехотинцы выступили в темноте, под дождем.
* * *
Командир танкового взвода лейтенант Тасуо Кога мчался на своем танке «Хаябуса». Лишь одного он желал: скорейшей схватки с противником.
Танкисты были всемогущими героями сражений. Именно они выигрывали битвы. Они шли перед пехотой, врывались на позиции противника, их неожиданные атаки сокрушали все.
В Китае происходило именно так.
Но у китайцев не было собственных танков... А у русских они были.
Сверкая очками, лейтенант Кога, сказал бойцам своего взвода:
— Помните: члены экипажа должны разделить судьбу своего танка, а последний патрон сохранить для того, чтобы совершить самоубийство. Устав Императорской армии запрещает оставлять танк под огнем, даже если машина полностью выведена из строя.
— Банзай! — прокричали солдаты.
Другой командир, лейтенант Такешита на танке «Асо», не разделял оптимизма своего товарища. Русские определенно уделяют внимание тактике взаимодействия танков, пехоты и артиллерии. В Японии каждый род войск обладал собственной независимой военной доктриной.
Командир роты капитан Миятаке был по-настоящему счастлив. В первые же минуты боя ему удалось захватить бронемашину русских.
А потом пришло известие о том, что потеряна связь с командиром второго взвода, лейтенантом Шимизу.
Капитан принял решение и отправил на поиски бравого Кога.
— Ситуация сложная, — сказал капитан, — связь затруднена — русские глушат эфир. Местность разведана плохо. Компас не поможет — надвигается гроза, электричество в воздухе сбивает стрелку. Действуйте, полагаясь на инстинкт.
Кога яростно кивнул.
Во вспышках молнии видны были советские солдаты. Капитан Миятаке помахал им рукой и крикнул:
— Привет!
Ответом был ураганный артиллерийский огонь. Сливаясь с громом непогоды, гремели залпы там, где, по всей вероятности, находился Шимизу.
— Кога, Вакабаяши, Ирие, ваша задача — уничтожить противотанковые орудия русских, которые нацелены на нашего товарища, лейтенанта Шимизу!
Танк Кога, озаряемый вспышками взрывов, исчез в темноте.
Следом за Кога двинулся второй танк, которым командовал лейтенант Вакабаяши.
В ночи ехали навстречу стрельбе неприятеля два японских танка.
Вакабаяши был уверен в том, что артиллерия русских не сумеет пробить японскую броню.
И тут из мрака на него выехали четыре неизвестных танка, и с тыла в машину Вакабаяши попал снаряд.
К счастью, снаряд не разорвался. Сдетонировал взрыватель, а сам снаряд упал за ящиком с боеприпасами. Танк продолжал двигаться вперед. Загорелись дымовые шашки, и противник решил, что цель уничтожена.
Вакабаяши схватился за огнетушитель.
— Вперед, вперед, не останавливайся! — кричал он водителю.
Тот не снимал ногу с педали газа, только время от времени высовывался из машины, чтобы глотнуть воздуха. Командир отчаянно пытался потушить пожар.
От огня начали рваться боеприпасы для пулемета. Несколько пуль попали в ноги бойцов.
И вот наконец — спасение.
Ночь обступила японский танк.
Вакабаяши приметил еще два японских танка. Они ползли едва-едва, несмотря на опасную близость русских.
Это были подбитые танки пропавшего взвода лейтенанта Шимизу.
Вакабаяши продолжал ехать в полной темноте. Обессиленный водитель отдыхал, командир сам вел свой танк.
...И опрокинулся в траншею.
На мгновение наступила тишина, показавшаяся Вакабаяши страшной. Чья это траншея? Куда он заехал?
Спустя несколько минут он услышал японскую речь. Это было расположение пехотного полка Ямагато. Его обессилевшие солдаты спали прямо на земле.
— Помогите мне, — сказал Вакабаяши.
Танкистов вытащили из машины, дали воды, перевязали раны. У Вакабаяши были обожжены руки, кровоточили раны на ногах. Получил ранение и водитель.
Поблизости горел еще один японский танк.
Несколько солдат со слезами сожаления сложили ладони и низко поклонились погибшей машине.
Это была «Хаябуса» — танк лейтенанта Кога.
Забыв о собственной боли, Вакабаяши бросился к машине. Он хотел вынести труп своего взводного командира, но тот сгорел вместе с танком.
— Он покончил с собой, когда русские его подбили, — сказал пехотный офицер почтительно. — Так же поступил и механик-водитель.
Где же лейтенант Шимизу?
Вакабаяши понял, что сейчас больше ничего сделать не может...
Нужно было ждать рассвета.
Лейтенант Ирие не сдался так быстро. Вместе со своим взводом он продолжал движение сквозь тьму. Несколько членов экипажа покинули машины, привязали к спине куски белой ткани, достали пистолеты и пошли перед танками, показывая им путь.
Моторы ревели. Но вот что-то темнеет...
— Стой! — крикнул Ирие.
Он увидели тело убитого японского пулеметчика. Ирие узнал его. Этот человек погиб почти два часа назад.
— Мы ходим по кругу, — сказал Ирие.
Он приказал заглушить мотор и ждать остальных. Оставался еще один танк, потерявшийся в ночи.
Чьи-то шаги.
— Кто идет?
— Банзай! — был глухой ответ.
Танк завяз в песке. Устав, к счастью, разрешал оставлять транспортное средство, если оно не находится под огнем, а просто застряло в болоте.
Танкисты тащили пулемет, снятый с боевой машины. Ирие сказал им:
— Пойдем вместе.
Всю ночь они брели, скрываясь во мраке. Иногда до них отчетливо доносилась русская речь. Непрерывно шел дождь. Солдаты были благодарны влаге. И наконец на рассвете они увидели над траншеями японский флаг.
Всходило красное солнце.
Это было все то же расположение полка Ямагаты.
Майор Ногучи, который провел здесь ночь, садился на мотоцикл, чтобы ехать к генерал-лейтенанту Ясуоке с новейшими оперативными сведениями.
Ирие доложил ему о потерях и сам не заметил, как рухнул на землю и заснул.
Он спал и не знал, что великое сражение 3 июля уже началось.
Ударная группа Кобаяси, сломив сопротивление  монгольской кавалерии, подошла к реке в районе горы Баин-Цаган и начала переправу на правый берег.
Читать рассказ на портале http://worldoftanks..../lost_army_tale