Старый вояка
Дата: 22.08.2012 12:42:29
Remarque: Старый вояка
7 августа 1915 года, Париж
Члены французской военной комиссии испытывали весьма необычное для столь солидных людей чувство: воодушевление.
Они обостренно понимали, что стоят на пороге принципиально нового, доселе еще не виданного. Конечно, человечество воюет с тех пор, как было изгнано из рая. Но сейчас начинается абсолютно другая эпоха военного дела. И они — в числе творцов этой эпохи.
Как только «молниеносная» война немцев против Франции завязла в окопах, началось царство колючей проволоки и пулемета.
Противостоять пулемету чертовски трудно. Возникла насущная необходимость в создании безопасного способа уничтожения колючей проволоки.
— Как мы видим, — доносился голос инженера Бретона, демонстрировавшего свое изобретение, — мой механизм представляет собой ряд заостренных зубьев, расположенных вертикально на цепи, протянутой через блоки. Приводится в действие отбором мощности у двигателя.
Демонстрация впечатляла. Бретон использовал пятитонный бензиновый колесный трактор «Баяк». Механизм был установлен, подобно плугу, в задней части трактора.
— Мы предполагаем, что трактор необходимо укрепить бронированными листами, — продолжал изобретатель. — Поэтому для демонстрации мы положили на него груз, соответствующий массе возможной бронировки.
Он подал знак водителю, скрытому в недрах «Баяка», и трактор двинулся по полю. Оставляя глубокие борозды, он достиг проволочного заграждения и за несколько минут, в дыму и страшно взревывая, уничтожил их.
Послышались аплодисменты. Бретон отирал пот со лба нечистым, когда-то белым платком.
Он верил в технический прогресс. Верил как инженер, как изобретатель. Но со времен «марнских такси» он поверил в прогресс почти религиозно.
Немцы уже почти прорвались к Парижу, когда к французам прибыло подкрепление. Солдаты успели потому, что их довезли парижские таксисты. Без автомобилей, способных развивать надлежащую скорость, — еще неизвестно, как сложилась бы судьба Франции в этой войне.
Бретон сложил платок и убрал его в карман.
20 сентября 1915 года
Трактор «Баяк» был лишь моделью. Комиссия желала увидеть резак в действии на реальном бронеавтомобиле.
Бретону выделили бронеавтомобиль «Рено» модели пятнадцатого года. И... разочарование: бронеавтомобиль обладал слишком низкой проходимостью.
Бретон затребовал другой носитель. Ему предоставили американский полноприводный грузовик «Джеффри».
— Учтите, машина нужна фронту, — предупредили инженера. — Так что вы уж постарайтесь, чтобы ваша игра с автомобилями завершилась чем-нибудь полезным.
Бретон проглотил обиду.
Проходимость у «Джеффри» получше, чем у «Баяка».
Но «Джеффри» застрял, не сумев преодолеть траншею. Бретон снова вытащил платок и обтер лицо. Капли пота стекали на глаза.
— Пришлите тягач, — усталым голосом сказал он в телефон.
Несколько часов ждали, пока прибудет трактор, затем еще несколько часов вытаскивали «Джеффри». Идея, еще недавно такая перспективная, показалась мертворожденной.
Бретон напрасно атаковал комиссию просьбами о предоставлении ему других машин.
— Звоните на фронт! — сказали ему в сердцах.
Инженер был в таком отчаянии, что позвонил одному из генералов. В штабе Бретона обругали с армейской простотой и фронтовой невзыскательностью к выражениям.
— Мы не намерены и дальше снабжать грузовиками какого-то сумасшедшего профессора! — таков был общий смысл услышанного Бретоном. — Машины остро необходимы на фронте. Надеюсь, это вы в состоянии осознать.
И тогда Бретон обратился к полковнику Этьену, а тот подал идею — взять за основу гусеничный трактор.
— Гусеничный трактор? — недоверчиво переспросил Бретон. — Но ведь это... сельскохозяйственная...
— Тяжелая артиллерия требует мощных тягачей с повышенной — повышенной! — проходимостью, — напомнил Этьен. — Я считаю «Холт» наилучшим выбором.
Февраль 1916 года, концерн «Шнейдер ле Крезо»
Президент Республики положил телефонную трубку. Он был доволен услышанным.
Из Америки прибыли пятнадцать машин, заказанных концерном «Шнейдер» по требованию военных. Испытания начнутся немедленно. Трактора будут приспособлены под механизм Бретона.
Президент подавил желание лично позвонить Бретону и поздравить его с победой. Незачем. Инженер и без того слишком впечатлительный человек. Сообщить ему о предстоящей работе было поручено секретарю.
Бронированный трактор с конструкцией Бретона был представлен очередной военной комиссии, состоявшей на сей раз из артиллерийских офицеров.
— Малопригоден для действий на поле боя, — был неутешительный вывод. — Маневренность машины... гм... как бы это выразить более мягко... оставляет желать лучшего.
Бретон уже привык к разочарованиям. В своем рабочем кабинете он создавал все новые и новые проекты. Он повелевал бронированными автомобилями, смертоносными, способными пережевывать не только колючую проволоку, но и вражеские армии, — на бумаге. Тевтоны сотнями погибали под гусеницами, их сминала броня, расстреливали пулеметы.
Два пулемета Гочкиса появились на «бумажном» тракторе: один в лобовом листе корпуса, второй — во вращающейся башенке, расположенной на крыше.
Так был создан первый проект французского танка.
Он так и остался в чертежах.
А потом позвонил полковник Этьен. Снова.
— Как продвигаются дела? — осведомился он бодро.
Этьен размышлял о бронированной машине с самого начала войны. Цельная концепция сложилась в его голове к декабрю пятнадцатого года, когда он подробно изложил генералу для поручений Жанену все свои соображения касательно «сухопутного броненосца».
— Это будет совершенный убийца, — объяснил Этьен, выкладывая на стол перед министром докладную записку. — Масса — двенадцать тонн, длина — четыре метра, толщина брони — до двадцати миллиметров. Тридцатисемимиллиметровая пушка и два пулемета. Он будет развивать скорость до девяти километров в час и преодолевать ров шириной в два метра.
— На словах — просто изумительно, — признал Жанен. — Вы произвели расчеты?
Этьен кивнул.
— Я предполагаю также, что такие машины должны использоваться внезапно и в большом количестве, — продолжил он. — Новая техника, господин министр, диктует новую тактику! Атака должна начинаться на рассвете, под прикрытием темноты или тумана.
— Внезапно? — прищурился генерал.
— Да, и без артиллерийской подготовки, — сказал Этьен.
Это прозвучало практически как ересь. Жанен поднял бровь. Но полковник не смутился.
— Я предполагаю, что нам необходима одна машина на сто метров фронта. Задача броненосцев — захватить две первые линии окопов противника и обеспечить продвижение пехоты.
Генерал Жанен был впечатлен.
— Я доложу ваши соображения Генеральному штабу. Думаю, вы получите добро на постройку своего броненосца.
И вот полковник Этьен сообщает изобретателю резака об успехе.
— Главнокомандующий генерал Жоффр дал добро!
На заводе «Шнейдер ле Крезо» их как будто уже ждали. Очевидно, там тоже понимали необходимость создания сухопутных броненосцев, штурмовых тракторов — как ни назови, тяжелых машин, способных преодолевать рвы, уничтожать колючую проволоку и сминать линии обороны противника.
21 февраля 1916 года, Венсенский лес
Главный конструктор фирмы «Шнейдер ле Крезо» Брилье наблюдал, как его детища — два опытных образца гусеничных бронированных тракторов — преодолевают полосы проволочных заграждений.
— Как слон ломится сквозь заросли папоротника, — с удовлетворением отметил Брилье.
Комиссия, присутствовавшая на испытаниях, была с ним целиком и полностью согласна.
— Одно требование, — остановил главного конструктора председатель комиссии. — Мы считаем, что вашу машину, помимо пулеметов, необходимо также вооружить семидесятипятимиллиметровым орудием.
8 сентября 1916 года
Первый экземпляр «Шнейдера» вышел из ворот концерна. Его назвали СА.1 (char d'assaut-1) — «штурмовой трактор первой модели». В просторечии — «Шнейдер».
Он был невероятно красив — первобытной, смертоносной мощью. Конструкция носовой части представляла собой упрощенную идею резака колючей проволоки Бретона. В передней нависающей части корпуса вертикальные и нижние бронированные листы устанавливались с таким расчетом, чтобы препятствие — вывороченные колья и разрезанная проволока — подминались под гусеницы.
Гусеничная цепь состояла из тридцати четырех траков. Чтобы «трактор» мог одолевать широкие рвы, Брилье сконструировал «хвост», установленный в корме. В передней части корпуса располагался двигатель «Шнейдер» мощностью в сорок лошадиных сил.
Как и требовали военные, танк был вооружен пушкой. Фирма «Шнейдер» разработала ее специально для этой цели. А по бортам корпуса в полусферических бронированных установках располагались два пулемета Гочкис. Угол наведения составлял около ста шестидесяти градусов.
Машину показали генералу Фердинанду Фошу. Старик был в восторге.
16 апреля 1917 года, местечко Бери-о-Бак
— Новое масштабное наступление приведет нас к верной победе! — заявил недавно назначенный на должность главнокомандующего генерал Нивель.
Немцы знали об этих планах и подготовили сильные укрепления.
Французы готовились применить танки.
Бригадный генерал (теперь уже генерал!) Этьен мечтал о том, чтобы его соотечественники были первыми, кто применят танки в бою. Увы, этой мечте сбыться не было суждено: только в наступлении апреля семнадцатого «Шнейдеры» оказались на передовой.
Двести восемь машин. Из них лишь сто тридцать две были готовы принять участие в битве.
— Майор Боссю! — обратился командующий к командиру группы танков. — Вы и майор Шобэ вводитесь в сражение. Вам поручено атаковать противника в направлении междуречья Ла Мьет и Лэн с целью прорыва второй линии немецкой обороны. Майор Шобэ, вы наступаете с запада от Ла Мьет в направлении Жюверкура.
Взревели моторы, танки двинулись. Они шли медленно. Продвижение затруднялось тем, что дорога оказалась забита обозами и пехотой.
Группа Шобэ, состоявшая из пятидесяти танков, остановилась перед рвом. Ширина препятствия оказалась непреодолимой — до пяти метров.
Группа Боссю дошла до реки Ла Мьет и задержалась там. Переправа была возможна лишь в одном месте — по мосту.
— Огонь!
Тяжелая немецкая артиллерия обстреляла французские танки, и несколько машин загорелись.
Боссю сам занимал место водителя в своем танке: командир вел машину. Согласно штатному расписанию, экипаж танка состоял из четырех человек — офицера, унтер-офицера и четырех солдат. Водитель, он же командир танка располагался между пушкой и двигателем. Его заместитель находился сзади него и являлся наводчиком орудия. Стрелок левого пулемета был еще и механиком, обслуживающим двигатель.
Хоть обзор и был затруднен, Боссю видел, как дымятся танки. Два... нет, три.
— Продолжаем движение!
Чтобы избежать дальнейших потерь от артобстрела противника, танки рассредоточились по полю боя. Они двигались медленно, неостановимо и около одиннадцати утра оказались у второй линии немецкой обороны.
— Проклятье! — Рвы оказались слишком широкими. — Выйти из машины!
Один стрелок остался возле пулемета, другой — возле пушки. Остальные с лопатами выскочили наружу. Необходимо было что-то делать с препятствиями. Пятиметровые рвы «Шнейдерам» не преодолеть.
— Огонь! Огонь!
Вспыхнул танк майора Боссю... Снаряд попал в топливный бак.
— Где пехота? — кричал рядом чей-то осипший голос.
Пехота была рассеяна непрерывным огнем противника. Оставшиеся «Шнейдеры» возобновили движение.
Еще четыре танка подбиты. Еще шесть охвачены огнем — один за другим.
— Скорей! — Из горящего танка выскакивают экипажи, падают на землю, бросаются в траншеи. Кругом взлетает земля, грохочут взрывы, все затягивает пороховым дымом. Танки — черные громадины, окутанные яростным пламенем, — громоздятся посреди изрытого поля.
Наконец приходит приказ отступать.
Потери огромны: из восьмидесяти двух «Шнейдеров» группы Боссю уничтожены сорок четыре. Группа Шобэ застряла у первой линии обороны и несла потери там — от обстрелов.
— И все же это удача, — подводил итоги генерал Нивель. — Да, господа, я считаю операцию удачной! Наши штурмовые трактора, машины поддержки пехоты, показали себя наилучшим образом.
— Операция провалилась, — подал голос Этьен. Он физически страдал за свои танки.
— Нет, господа, мы не можем этого утверждать! — самоуверенно возразил Нивель. — «Шнейдеры» продемонстрировали противнику нашу мощь. Да, без сопровождения пехоты, — что было ошибкой; да, при крайне слабой поддержке артиллерии, — но все же они прорвали германские позиции на всю глубину. А там, где наступление происходило без танков, мы продвинулись только-только через передний край обороны немцев. Вопросы?
— Необходимо доработать танки, — сказал Этьен. — И мой вопрос: где и когда?
— Когда — немедленно, — отозвался Нивель. — Где? На ваше усмотрение.
— Полевые мастерские лагеря Шамплие, около Компьена, — тотчас сказал Этьен.
— Действуйте.
* * *
...В последний раз танки «Шнейдер» вступили в бой при обороне Мадрида от войск генерала Франко. Их было всего четыре. Старые вояки дали последний залп и ушли на покой.
Единственный сохранившийся экземпляр «Шнейдера» сейчас находится в музее бронетехники в Сомюре. Танк на ходу и участвует в показательных выступлениях.
7 августа 1915 года, Париж
Члены французской военной комиссии испытывали весьма необычное для столь солидных людей чувство: воодушевление.
Они обостренно понимали, что стоят на пороге принципиально нового, доселе еще не виданного. Конечно, человечество воюет с тех пор, как было изгнано из рая. Но сейчас начинается абсолютно другая эпоха военного дела. И они — в числе творцов этой эпохи.
Как только «молниеносная» война немцев против Франции завязла в окопах, началось царство колючей проволоки и пулемета.
Противостоять пулемету чертовски трудно. Возникла насущная необходимость в создании безопасного способа уничтожения колючей проволоки.
— Как мы видим, — доносился голос инженера Бретона, демонстрировавшего свое изобретение, — мой механизм представляет собой ряд заостренных зубьев, расположенных вертикально на цепи, протянутой через блоки. Приводится в действие отбором мощности у двигателя.
Демонстрация впечатляла. Бретон использовал пятитонный бензиновый колесный трактор «Баяк». Механизм был установлен, подобно плугу, в задней части трактора.
— Мы предполагаем, что трактор необходимо укрепить бронированными листами, — продолжал изобретатель. — Поэтому для демонстрации мы положили на него груз, соответствующий массе возможной бронировки.
Он подал знак водителю, скрытому в недрах «Баяка», и трактор двинулся по полю. Оставляя глубокие борозды, он достиг проволочного заграждения и за несколько минут, в дыму и страшно взревывая, уничтожил их.
Послышались аплодисменты. Бретон отирал пот со лба нечистым, когда-то белым платком.
Он верил в технический прогресс. Верил как инженер, как изобретатель. Но со времен «марнских такси» он поверил в прогресс почти религиозно.
Немцы уже почти прорвались к Парижу, когда к французам прибыло подкрепление. Солдаты успели потому, что их довезли парижские таксисты. Без автомобилей, способных развивать надлежащую скорость, — еще неизвестно, как сложилась бы судьба Франции в этой войне.
Бретон сложил платок и убрал его в карман.
20 сентября 1915 года
Трактор «Баяк» был лишь моделью. Комиссия желала увидеть резак в действии на реальном бронеавтомобиле.
Бретону выделили бронеавтомобиль «Рено» модели пятнадцатого года. И... разочарование: бронеавтомобиль обладал слишком низкой проходимостью.
Бретон затребовал другой носитель. Ему предоставили американский полноприводный грузовик «Джеффри».
— Учтите, машина нужна фронту, — предупредили инженера. — Так что вы уж постарайтесь, чтобы ваша игра с автомобилями завершилась чем-нибудь полезным.
Бретон проглотил обиду.
Проходимость у «Джеффри» получше, чем у «Баяка».
Но «Джеффри» застрял, не сумев преодолеть траншею. Бретон снова вытащил платок и обтер лицо. Капли пота стекали на глаза.
— Пришлите тягач, — усталым голосом сказал он в телефон.
Несколько часов ждали, пока прибудет трактор, затем еще несколько часов вытаскивали «Джеффри». Идея, еще недавно такая перспективная, показалась мертворожденной.
Бретон напрасно атаковал комиссию просьбами о предоставлении ему других машин.
— Звоните на фронт! — сказали ему в сердцах.
Инженер был в таком отчаянии, что позвонил одному из генералов. В штабе Бретона обругали с армейской простотой и фронтовой невзыскательностью к выражениям.
— Мы не намерены и дальше снабжать грузовиками какого-то сумасшедшего профессора! — таков был общий смысл услышанного Бретоном. — Машины остро необходимы на фронте. Надеюсь, это вы в состоянии осознать.
И тогда Бретон обратился к полковнику Этьену, а тот подал идею — взять за основу гусеничный трактор.
— Гусеничный трактор? — недоверчиво переспросил Бретон. — Но ведь это... сельскохозяйственная...
— Тяжелая артиллерия требует мощных тягачей с повышенной — повышенной! — проходимостью, — напомнил Этьен. — Я считаю «Холт» наилучшим выбором.
Февраль 1916 года, концерн «Шнейдер ле Крезо»
Президент Республики положил телефонную трубку. Он был доволен услышанным.
Из Америки прибыли пятнадцать машин, заказанных концерном «Шнейдер» по требованию военных. Испытания начнутся немедленно. Трактора будут приспособлены под механизм Бретона.
Президент подавил желание лично позвонить Бретону и поздравить его с победой. Незачем. Инженер и без того слишком впечатлительный человек. Сообщить ему о предстоящей работе было поручено секретарю.
Бронированный трактор с конструкцией Бретона был представлен очередной военной комиссии, состоявшей на сей раз из артиллерийских офицеров.
— Малопригоден для действий на поле боя, — был неутешительный вывод. — Маневренность машины... гм... как бы это выразить более мягко... оставляет желать лучшего.
Бретон уже привык к разочарованиям. В своем рабочем кабинете он создавал все новые и новые проекты. Он повелевал бронированными автомобилями, смертоносными, способными пережевывать не только колючую проволоку, но и вражеские армии, — на бумаге. Тевтоны сотнями погибали под гусеницами, их сминала броня, расстреливали пулеметы.
Два пулемета Гочкиса появились на «бумажном» тракторе: один в лобовом листе корпуса, второй — во вращающейся башенке, расположенной на крыше.
Так был создан первый проект французского танка.
Он так и остался в чертежах.
А потом позвонил полковник Этьен. Снова.
— Как продвигаются дела? — осведомился он бодро.
Этьен размышлял о бронированной машине с самого начала войны. Цельная концепция сложилась в его голове к декабрю пятнадцатого года, когда он подробно изложил генералу для поручений Жанену все свои соображения касательно «сухопутного броненосца».
— Это будет совершенный убийца, — объяснил Этьен, выкладывая на стол перед министром докладную записку. — Масса — двенадцать тонн, длина — четыре метра, толщина брони — до двадцати миллиметров. Тридцатисемимиллиметровая пушка и два пулемета. Он будет развивать скорость до девяти километров в час и преодолевать ров шириной в два метра.
— На словах — просто изумительно, — признал Жанен. — Вы произвели расчеты?
Этьен кивнул.
— Я предполагаю также, что такие машины должны использоваться внезапно и в большом количестве, — продолжил он. — Новая техника, господин министр, диктует новую тактику! Атака должна начинаться на рассвете, под прикрытием темноты или тумана.
— Внезапно? — прищурился генерал.
— Да, и без артиллерийской подготовки, — сказал Этьен.
Это прозвучало практически как ересь. Жанен поднял бровь. Но полковник не смутился.
— Я предполагаю, что нам необходима одна машина на сто метров фронта. Задача броненосцев — захватить две первые линии окопов противника и обеспечить продвижение пехоты.
Генерал Жанен был впечатлен.
— Я доложу ваши соображения Генеральному штабу. Думаю, вы получите добро на постройку своего броненосца.
И вот полковник Этьен сообщает изобретателю резака об успехе.
— Главнокомандующий генерал Жоффр дал добро!
На заводе «Шнейдер ле Крезо» их как будто уже ждали. Очевидно, там тоже понимали необходимость создания сухопутных броненосцев, штурмовых тракторов — как ни назови, тяжелых машин, способных преодолевать рвы, уничтожать колючую проволоку и сминать линии обороны противника.
21 февраля 1916 года, Венсенский лес
Главный конструктор фирмы «Шнейдер ле Крезо» Брилье наблюдал, как его детища — два опытных образца гусеничных бронированных тракторов — преодолевают полосы проволочных заграждений.
— Как слон ломится сквозь заросли папоротника, — с удовлетворением отметил Брилье.
Комиссия, присутствовавшая на испытаниях, была с ним целиком и полностью согласна.
— Одно требование, — остановил главного конструктора председатель комиссии. — Мы считаем, что вашу машину, помимо пулеметов, необходимо также вооружить семидесятипятимиллиметровым орудием.
8 сентября 1916 года
Первый экземпляр «Шнейдера» вышел из ворот концерна. Его назвали СА.1 (char d'assaut-1) — «штурмовой трактор первой модели». В просторечии — «Шнейдер».
Он был невероятно красив — первобытной, смертоносной мощью. Конструкция носовой части представляла собой упрощенную идею резака колючей проволоки Бретона. В передней нависающей части корпуса вертикальные и нижние бронированные листы устанавливались с таким расчетом, чтобы препятствие — вывороченные колья и разрезанная проволока — подминались под гусеницы.
Гусеничная цепь состояла из тридцати четырех траков. Чтобы «трактор» мог одолевать широкие рвы, Брилье сконструировал «хвост», установленный в корме. В передней части корпуса располагался двигатель «Шнейдер» мощностью в сорок лошадиных сил.
Как и требовали военные, танк был вооружен пушкой. Фирма «Шнейдер» разработала ее специально для этой цели. А по бортам корпуса в полусферических бронированных установках располагались два пулемета Гочкис. Угол наведения составлял около ста шестидесяти градусов.
Машину показали генералу Фердинанду Фошу. Старик был в восторге.
16 апреля 1917 года, местечко Бери-о-Бак
— Новое масштабное наступление приведет нас к верной победе! — заявил недавно назначенный на должность главнокомандующего генерал Нивель.
Немцы знали об этих планах и подготовили сильные укрепления.
Французы готовились применить танки.
Бригадный генерал (теперь уже генерал!) Этьен мечтал о том, чтобы его соотечественники были первыми, кто применят танки в бою. Увы, этой мечте сбыться не было суждено: только в наступлении апреля семнадцатого «Шнейдеры» оказались на передовой.
Двести восемь машин. Из них лишь сто тридцать две были готовы принять участие в битве.
— Майор Боссю! — обратился командующий к командиру группы танков. — Вы и майор Шобэ вводитесь в сражение. Вам поручено атаковать противника в направлении междуречья Ла Мьет и Лэн с целью прорыва второй линии немецкой обороны. Майор Шобэ, вы наступаете с запада от Ла Мьет в направлении Жюверкура.
Взревели моторы, танки двинулись. Они шли медленно. Продвижение затруднялось тем, что дорога оказалась забита обозами и пехотой.
Группа Шобэ, состоявшая из пятидесяти танков, остановилась перед рвом. Ширина препятствия оказалась непреодолимой — до пяти метров.
Группа Боссю дошла до реки Ла Мьет и задержалась там. Переправа была возможна лишь в одном месте — по мосту.
— Огонь!
Тяжелая немецкая артиллерия обстреляла французские танки, и несколько машин загорелись.
Боссю сам занимал место водителя в своем танке: командир вел машину. Согласно штатному расписанию, экипаж танка состоял из четырех человек — офицера, унтер-офицера и четырех солдат. Водитель, он же командир танка располагался между пушкой и двигателем. Его заместитель находился сзади него и являлся наводчиком орудия. Стрелок левого пулемета был еще и механиком, обслуживающим двигатель.
Хоть обзор и был затруднен, Боссю видел, как дымятся танки. Два... нет, три.
— Продолжаем движение!
Чтобы избежать дальнейших потерь от артобстрела противника, танки рассредоточились по полю боя. Они двигались медленно, неостановимо и около одиннадцати утра оказались у второй линии немецкой обороны.
— Проклятье! — Рвы оказались слишком широкими. — Выйти из машины!
Один стрелок остался возле пулемета, другой — возле пушки. Остальные с лопатами выскочили наружу. Необходимо было что-то делать с препятствиями. Пятиметровые рвы «Шнейдерам» не преодолеть.
— Огонь! Огонь!
Вспыхнул танк майора Боссю... Снаряд попал в топливный бак.
— Где пехота? — кричал рядом чей-то осипший голос.
Пехота была рассеяна непрерывным огнем противника. Оставшиеся «Шнейдеры» возобновили движение.
Еще четыре танка подбиты. Еще шесть охвачены огнем — один за другим.
— Скорей! — Из горящего танка выскакивают экипажи, падают на землю, бросаются в траншеи. Кругом взлетает земля, грохочут взрывы, все затягивает пороховым дымом. Танки — черные громадины, окутанные яростным пламенем, — громоздятся посреди изрытого поля.
Наконец приходит приказ отступать.
Потери огромны: из восьмидесяти двух «Шнейдеров» группы Боссю уничтожены сорок четыре. Группа Шобэ застряла у первой линии обороны и несла потери там — от обстрелов.
— И все же это удача, — подводил итоги генерал Нивель. — Да, господа, я считаю операцию удачной! Наши штурмовые трактора, машины поддержки пехоты, показали себя наилучшим образом.
— Операция провалилась, — подал голос Этьен. Он физически страдал за свои танки.
— Нет, господа, мы не можем этого утверждать! — самоуверенно возразил Нивель. — «Шнейдеры» продемонстрировали противнику нашу мощь. Да, без сопровождения пехоты, — что было ошибкой; да, при крайне слабой поддержке артиллерии, — но все же они прорвали германские позиции на всю глубину. А там, где наступление происходило без танков, мы продвинулись только-только через передний край обороны немцев. Вопросы?
— Необходимо доработать танки, — сказал Этьен. — И мой вопрос: где и когда?
— Когда — немедленно, — отозвался Нивель. — Где? На ваше усмотрение.
— Полевые мастерские лагеря Шамплие, около Компьена, — тотчас сказал Этьен.
— Действуйте.
* * *
...В последний раз танки «Шнейдер» вступили в бой при обороне Мадрида от войск генерала Франко. Их было всего четыре. Старые вояки дали последний залп и ушли на покой.
Единственный сохранившийся экземпляр «Шнейдера» сейчас находится в музее бронетехники в Сомюре. Танк на ходу и участвует в показательных выступлениях.
Старый вояка