Штурмовой бой
Дата: 03.06.2012 15:27:56
Remarque: Штурмовой бой
— Красотища просто запредельная, что и говорить, — не скрывая иронической улыбки сказал Ганс Шмульке. — Изящнейшее решение ходовой части, симпатичная, пускай и абсолютно бесполезная башенка, ну и разумеется, конечно же — огромное семидесятипятимиллимитровое достоинство!
— За «достоинством», — фыркнул лейтенант Фюрст, — обращаться надо к «Ягдтигру» или «Ленивцу» Т95. Я собственными глазами видел, как при удачном попадании Т95 ваншотил ИС-4 уже после того, как танк перевели на десятый уровень. Настолько удачные попадания — большая редкость, и тем не менее к ПТ-САУ лучше не поворачиваться бортом или кормой.
— При хорошем навыке и удачливости даже «Мардер» способен уничтожить «Мауса». Точнее снять с него последний процент.
— Тебе смешно, но если в ближайшем будущем мы встретимся в бою с французской ПТ наподобие AMX 50 Foch, с тысячесильным «Майбахом» и чудовищной скоростью в шестьдесят пять километров в час, мало не покажется — один единственный барабан со стопроцентным попаданием, и VK4502 отправляется на долгий и дорогостоящий ремонт!
— Я вовсе не смеюсь, — Ганс Шмульке пожал плечами. — За минувшие месяцы мы научились относиться к французам с полной серьезностью, а проклятущий Bat-Chatillon мне уже в кошмарных снах снится — кажется, он постепенно выдавливает из ниши топовых СТ старичка Т-54, не говоря уже про Е-50.
Объект пристального внимания унтер-офицера и герра Фюрста находился в ангаре с техникой, прошедшей основные испытания и готовой к серийному производству — танковые заводы «Варгейминга» к лету переориентировались на выпуск принципиально новых образцов: французской самоходной артиллерии и противотанковых машин.
Наибольший шок вызывали, конечно же, образцы старших уровней, вроде помянутого аппарата «Маршал Фош», отчетливо смахивавшего на многократно увеличенную в размерах «Ягдпантеру» с реактивным двигателем, но и у малышей тоже было на что посмотреть. В частности, на Somua SAu 40.
— В любом случае эти машины выглядят какими-то... — Ганс Шмульке запнулся, подыскивая нужное слово, — какими-то инопланетными. Отправленными на Землю марсианами для порабощения человечества! Хотя, для своего времени S35 Somua был неплохим танком.
— Я бы уточнил, очень хорошим, — дополнил лейтенант. — Эдакий французский Т-34 со сравнимой бронезащищенностью. Орудие, конечно, послабее, всего сорок шесть миллиметров, да и скорость почти в два раза меньше. Однако, в 1940 году Somua был способен противостоять практически любому немецкому танку и запросто разделывал под орех «единички», «двоечки» или чешские 35.t вкупе с 38.t. Другое дело — неумение командования пользоваться танковыми соединениями в маневренной войне! У них ведь даже собственный КВ был — тяжелый B1 bis, а толку-то?
— Ровным счетом никакого, — кивнул Шмульке. — В итоге вся техника досталась Германии в качестве трофеев... О, взгляните-ка, кто пришел. Надо убегать и прятаться?
У входа в ангар нарисовался грузный силуэт мадам Ротвейлер. За королевой бухгалтерии поспешала свита — французский лейтенант Тьерри, товарищ Котятко, командир Е-100 гауптман Хаммершмидт и двое взмыленных менеджеров «Варгейминга», явно получивших нагоняй от ее божественной милости, распределявшей финансовые потоки и там самым вершившей судьбы многих экипажей.
— Да, я знаю о чудовищных, неслыханных убытках! — низко рокотала мадам Ротвейлер. — Будь моя воля, все французские танки немедля отправились бы на переплавку! Мсье Тьерри, только за двухнедельный отчетный период ваш AMX 50 120 обошелся общекомандной казне почти в полмиллиона серебром, не учитывая расходов в золоте, выданном вам на покупку подкалиберных снарядов! Берите пример с герра гауптмана!
Шмульке и Отто Фюрст переглянулись. Е-100, традиционно участвовавший в высадках на Глобальной карте, снабжался «золотыми» кумулятивами GR.39, что в сочетании с калибром 150 миллиметров делало немецкий супертяж самой настоящей машиной апокалипсиса, сеявшей вокруг себя смерть и разрушения. С одной оговоркой, конечно — если у Е-100 были качественная поддержка и прикрытие.
Но зачем давать голду французам, и так славившимся на танкистской базе если не криворукостью, то по меньшей мере не всегда адекватным поведением: высадить весь барабан во вражеского тяжа и тут же героически погибнуть — невелик подвиг. Отсюда, кстати, и большие траты на постоянный ремонт.
Ясность в вопрос внес Парамон Нилыч:
— Товарищ начальник финотдела самую суть уловила, — сказал комиссар, обращаясь к французу. — Поймите же, в режиме штурмового боя время будет играть против нас, как атакующей стороны! На вашей совести поддержка сверхтяжелых танков прорыва и отвлечение противника — необходимо по максимуму использовать преимущество в скорости!.. Та-ак, а вы что здесь делаете? Подслушивали?
Товарищ Котятко заметил Ганса Шмульке и господина лейтенанта. Нахмурился.
— Насколько я понял, речь идет о новых режимах боев, введенных на супертесте? — не смутился Отто Фюрст. — Подумаешь, военная тайна! Во встречном бою мы уже участвовали.
— Ах да, конечно, любимчики господина Storm’а, — вздохнул комиссар. — Тогда идите сюда, поговорим, дело-то серьезное. Первый выезд на штурмовку, мы как раз набираем роту. «Тапок» машина крепкая, будете поддерживать десятый уровень. Как, согласны?
— Когда мы отказывались? — Шмульке развел руками. — Насколько я понял, в штабе уже составлен план действий?
— Именно, — кивнул Парамон Нилыч. — Полигон Карелия, отбить у противника северный респ. Задачка сложная — двухуровневая возвышенность, опасность массового применения ПТ, подходы отлично простреливаются. Ради такого дела руководство выделяет дополнительные средства в золоте.
Мадам Ротвейлер недовольно поджала губы. Слова «дополнительные средства» были ей как ножом по сердцу. Идеальный Мир Танков представлялся бухгалтерше как череда нескончаемых побед без малейшего повреждения техники, без расходов на снаряды, «ненужное» оборудование и прочие глупости наподобие доппайков или шоколадок.
— Мысль такова, — продолжил комиссар, — данный тип боев большинству экипажей пока что непривычен, следовательно обе стороны могут совершать самые нелепые ошибки. Наша задача таковых ошибок избегать, одновременно пользуясь неуверенностью и промахами врага. Герр Фюрст, вы командир с огромным опытом, больше полутора тысяч боев. Есть предложения по тактике и составу?
— Три тяжелые арты, три светляка, лучше всего легкие AMX, — не раздумывая ответил лейтенант. — Три средних в поддержку. Остальные — тяжелые и супертяжелые. Самоходки, полагаю, атакующей стороне не требуются. ПТ девятого уровня слишком медлительны, за исключением Объекта 704.
— Разумно, — согласился Парамон Нилыч. — В первые минуты работаем на расстоянии, отстреливая выявленные цели, затем попытка прорыва. Теоретически, обороняющаяся сторона будет сидеть на базе...
— Теория часто расходится с практикой, — заметил Шмульке. — Противник может оказаться не глупее нас с вами и выставить половину команды артиллерии, пяток самоходных ДОТов вроде Е-100 или ИС-4 для прикрытия базы и ближнего боя, плюс малышня для максимального засвета. В результате на нас обрушивается дождь из «чемоданов» и прорыв заканчивается мясорубкой. Нет?
— Да, — мрачно подтвердил комиссар. — Придется разрабатывать сразу несколько вариантов тактики. Предложение: вернуться в штаб, собрать командиров всех топовых машин и подумать над их предложениями. Незачем бросаться в бой сломя голову, можем серьезно нарваться.
— Поддерживаю, — кивнул лейтенант Фюрст. — И тогда уж следовало бы организовать тренировочный бой, проверить, насколько адекватны наши наработки. Идемте, господа!
— Стоять! — рявкнула мадам Ротвейлер. — Это я не вам. Тьерри, останьтесь! Мы еще не закончили с отчетностью. И кроме того, для компенсации убытков командованием приказано купить для французской команды премиумную машину.
Финансистка зыркнула на менеджеров из центрального офиса. Те передали папку с документацией.
— Издеваетесь? — ахнул французский лейтенант. — Эта каракатица — премиум? Я танкист, а не самоходчик!
— Именно. Других машин пока нет и не предвидится. Покатайтесь на FCM36 с немецкой пушкой PaK.40, поучитесь воевать, а там посмотрим — выпускать вас в ротные бои или нет!..
— Красотища просто запредельная, что и говорить, — не скрывая иронической улыбки сказал Ганс Шмульке. — Изящнейшее решение ходовой части, симпатичная, пускай и абсолютно бесполезная башенка, ну и разумеется, конечно же — огромное семидесятипятимиллимитровое достоинство!
— За «достоинством», — фыркнул лейтенант Фюрст, — обращаться надо к «Ягдтигру» или «Ленивцу» Т95. Я собственными глазами видел, как при удачном попадании Т95 ваншотил ИС-4 уже после того, как танк перевели на десятый уровень. Настолько удачные попадания — большая редкость, и тем не менее к ПТ-САУ лучше не поворачиваться бортом или кормой.
— При хорошем навыке и удачливости даже «Мардер» способен уничтожить «Мауса». Точнее снять с него последний процент.
— Тебе смешно, но если в ближайшем будущем мы встретимся в бою с французской ПТ наподобие AMX 50 Foch, с тысячесильным «Майбахом» и чудовищной скоростью в шестьдесят пять километров в час, мало не покажется — один единственный барабан со стопроцентным попаданием, и VK4502 отправляется на долгий и дорогостоящий ремонт!
— Я вовсе не смеюсь, — Ганс Шмульке пожал плечами. — За минувшие месяцы мы научились относиться к французам с полной серьезностью, а проклятущий Bat-Chatillon мне уже в кошмарных снах снится — кажется, он постепенно выдавливает из ниши топовых СТ старичка Т-54, не говоря уже про Е-50.
Объект пристального внимания унтер-офицера и герра Фюрста находился в ангаре с техникой, прошедшей основные испытания и готовой к серийному производству — танковые заводы «Варгейминга» к лету переориентировались на выпуск принципиально новых образцов: французской самоходной артиллерии и противотанковых машин.
Наибольший шок вызывали, конечно же, образцы старших уровней, вроде помянутого аппарата «Маршал Фош», отчетливо смахивавшего на многократно увеличенную в размерах «Ягдпантеру» с реактивным двигателем, но и у малышей тоже было на что посмотреть. В частности, на Somua SAu 40.
— В любом случае эти машины выглядят какими-то... — Ганс Шмульке запнулся, подыскивая нужное слово, — какими-то инопланетными. Отправленными на Землю марсианами для порабощения человечества! Хотя, для своего времени S35 Somua был неплохим танком.
— Я бы уточнил, очень хорошим, — дополнил лейтенант. — Эдакий французский Т-34 со сравнимой бронезащищенностью. Орудие, конечно, послабее, всего сорок шесть миллиметров, да и скорость почти в два раза меньше. Однако, в 1940 году Somua был способен противостоять практически любому немецкому танку и запросто разделывал под орех «единички», «двоечки» или чешские 35.t вкупе с 38.t. Другое дело — неумение командования пользоваться танковыми соединениями в маневренной войне! У них ведь даже собственный КВ был — тяжелый B1 bis, а толку-то?
— Ровным счетом никакого, — кивнул Шмульке. — В итоге вся техника досталась Германии в качестве трофеев... О, взгляните-ка, кто пришел. Надо убегать и прятаться?
У входа в ангар нарисовался грузный силуэт мадам Ротвейлер. За королевой бухгалтерии поспешала свита — французский лейтенант Тьерри, товарищ Котятко, командир Е-100 гауптман Хаммершмидт и двое взмыленных менеджеров «Варгейминга», явно получивших нагоняй от ее божественной милости, распределявшей финансовые потоки и там самым вершившей судьбы многих экипажей.
— Да, я знаю о чудовищных, неслыханных убытках! — низко рокотала мадам Ротвейлер. — Будь моя воля, все французские танки немедля отправились бы на переплавку! Мсье Тьерри, только за двухнедельный отчетный период ваш AMX 50 120 обошелся общекомандной казне почти в полмиллиона серебром, не учитывая расходов в золоте, выданном вам на покупку подкалиберных снарядов! Берите пример с герра гауптмана!
Шмульке и Отто Фюрст переглянулись. Е-100, традиционно участвовавший в высадках на Глобальной карте, снабжался «золотыми» кумулятивами GR.39, что в сочетании с калибром 150 миллиметров делало немецкий супертяж самой настоящей машиной апокалипсиса, сеявшей вокруг себя смерть и разрушения. С одной оговоркой, конечно — если у Е-100 были качественная поддержка и прикрытие.
Но зачем давать голду французам, и так славившимся на танкистской базе если не криворукостью, то по меньшей мере не всегда адекватным поведением: высадить весь барабан во вражеского тяжа и тут же героически погибнуть — невелик подвиг. Отсюда, кстати, и большие траты на постоянный ремонт.
Ясность в вопрос внес Парамон Нилыч:
— Товарищ начальник финотдела самую суть уловила, — сказал комиссар, обращаясь к французу. — Поймите же, в режиме штурмового боя время будет играть против нас, как атакующей стороны! На вашей совести поддержка сверхтяжелых танков прорыва и отвлечение противника — необходимо по максимуму использовать преимущество в скорости!.. Та-ак, а вы что здесь делаете? Подслушивали?
Товарищ Котятко заметил Ганса Шмульке и господина лейтенанта. Нахмурился.
— Насколько я понял, речь идет о новых режимах боев, введенных на супертесте? — не смутился Отто Фюрст. — Подумаешь, военная тайна! Во встречном бою мы уже участвовали.
— Ах да, конечно, любимчики господина Storm’а, — вздохнул комиссар. — Тогда идите сюда, поговорим, дело-то серьезное. Первый выезд на штурмовку, мы как раз набираем роту. «Тапок» машина крепкая, будете поддерживать десятый уровень. Как, согласны?
— Когда мы отказывались? — Шмульке развел руками. — Насколько я понял, в штабе уже составлен план действий?
— Именно, — кивнул Парамон Нилыч. — Полигон Карелия, отбить у противника северный респ. Задачка сложная — двухуровневая возвышенность, опасность массового применения ПТ, подходы отлично простреливаются. Ради такого дела руководство выделяет дополнительные средства в золоте.
Мадам Ротвейлер недовольно поджала губы. Слова «дополнительные средства» были ей как ножом по сердцу. Идеальный Мир Танков представлялся бухгалтерше как череда нескончаемых побед без малейшего повреждения техники, без расходов на снаряды, «ненужное» оборудование и прочие глупости наподобие доппайков или шоколадок.
— Мысль такова, — продолжил комиссар, — данный тип боев большинству экипажей пока что непривычен, следовательно обе стороны могут совершать самые нелепые ошибки. Наша задача таковых ошибок избегать, одновременно пользуясь неуверенностью и промахами врага. Герр Фюрст, вы командир с огромным опытом, больше полутора тысяч боев. Есть предложения по тактике и составу?
— Три тяжелые арты, три светляка, лучше всего легкие AMX, — не раздумывая ответил лейтенант. — Три средних в поддержку. Остальные — тяжелые и супертяжелые. Самоходки, полагаю, атакующей стороне не требуются. ПТ девятого уровня слишком медлительны, за исключением Объекта 704.
— Разумно, — согласился Парамон Нилыч. — В первые минуты работаем на расстоянии, отстреливая выявленные цели, затем попытка прорыва. Теоретически, обороняющаяся сторона будет сидеть на базе...
— Теория часто расходится с практикой, — заметил Шмульке. — Противник может оказаться не глупее нас с вами и выставить половину команды артиллерии, пяток самоходных ДОТов вроде Е-100 или ИС-4 для прикрытия базы и ближнего боя, плюс малышня для максимального засвета. В результате на нас обрушивается дождь из «чемоданов» и прорыв заканчивается мясорубкой. Нет?
— Да, — мрачно подтвердил комиссар. — Придется разрабатывать сразу несколько вариантов тактики. Предложение: вернуться в штаб, собрать командиров всех топовых машин и подумать над их предложениями. Незачем бросаться в бой сломя голову, можем серьезно нарваться.
— Поддерживаю, — кивнул лейтенант Фюрст. — И тогда уж следовало бы организовать тренировочный бой, проверить, насколько адекватны наши наработки. Идемте, господа!
— Стоять! — рявкнула мадам Ротвейлер. — Это я не вам. Тьерри, останьтесь! Мы еще не закончили с отчетностью. И кроме того, для компенсации убытков командованием приказано купить для французской команды премиумную машину.
Финансистка зыркнула на менеджеров из центрального офиса. Те передали папку с документацией.
— Издеваетесь? — ахнул французский лейтенант. — Эта каракатица — премиум? Я танкист, а не самоходчик!
— Именно. Других машин пока нет и не предвидится. Покатайтесь на FCM36 с немецкой пушкой PaK.40, поучитесь воевать, а там посмотрим — выпускать вас в ротные бои или нет!..
Штурмовой бой