Братья-близнецы
Дата: 28.11.2014 20:31:45
Frau_Leutnant: Новая сказка Андрея Мартьянова — уже на портале! — Воображаю, как выглядел бы танк
на этом шасси, — сэр Генри критически рассматривал самоходку
СУ-100-У, с которой возились ремонтники. — Господин комиссар, это
что-то из области гигантомании — восемь двускатных опорных катков с
шинами на борт, пять поддерживающих, общая длина корпуса не меньше
десяти метров!.. — Если быть совсем точным, — усмехнулся Парамон
Нилыч, — десять целых и девять десятых метра. Не понимаю, чему вы
удивляетесь — ваш TOG-IIвсего-то на семьсот миллиметров короче! —
При всех достоинствах TOG-II, — сказал британский майор, — он не
производит настолько массивного впечатления. Если мне память не
изменяет, СУ-100-У создана на базе одного из советских тяжёлых
танков нового поколения, разрабатывавшихся перед Второй мировой? —
Не изменяет, — легко согласился товарищ Котятко. — Мы совсем
недавно подробно обсуждали британский A1E1 «Independent». Танк
окончательно устарел к началу новой мировой войны, однако был
первенцем среди многих проектов, главной характеристикой которых
была многобашенность, повальное увлечение которой приходится как
раз на межвоенный период. Может быть, британцы и являются
изобретателями танка как такового и авторами ультрасовременной для
середины двадцатых годов машины «Independent», но Советский Союз
дал фору всем индустриальным державам в области создания
многобашенных машин! — ...И СССР единственный в мире производил
тяжёлые многобашенные танки серийно, — подтвердил командир TOG-II.
— Я подразумеваю проект Т-35. Но данное шасси на ходовую Т-35
абсолютно не похоже: та гораздо более архаична, с катками,
сдвоенными в одной тележке, по принципу патента фирмы «Виккерс». —
Тут виновными следует признать два фактора, — сказал комиссар
Котятко. — Гражданскую войну в Испании и особенности производства
военной техники в первом рабоче-крестьянском государстве. Вот
допустим, как в Великобритании тогда проектировали танки? — Как
как? — не понял сэр Генри. — Обычно! Военное министерство
разрабатывает спецификации и основные требования. Масса,
вооружение, бронирование, скорость и так далее. Спецификации
передаются фирме-производителю, тому же «Виккерсу», коллектив
инженеров начинает работать... И при чём тут Испанская война? —
Сейчас объясню, — кивнул Парамон Нилыч. — Во-первых, в СССР новую
технику было принято разрабатывать на конкурсной основе, а не
отдавать монополию одному капиталисту. Во-вторых, гражданская война
в Испании, где впервые с 1918 года массово использовалась
бронетехника, показала, что советские БТ и Т-26, поставлявшиеся
республиканцам, представляют собой слишком лёгкую цель для
противотанковой артиллерии. Даже немецкие 7,92-мм бронебойные пули
марки S.m.K.H. лёгких танков Pz.Iпробивали броню Т-26 на дистанции
в полторы сотни метров! По испанскому опыту заключение было сделано
такое: Красной армии требуется новый танк с противоснарядным
бронированием. Логично? — Логично. Кажется, примерно в это время
начали разрабатывать очень удачный КВ, ставший предтечей целой
линейки тяжёлых танков? — Совершенно верно. Ближе к концу тридцатых
годов и военные, и конструкторы поняли, что пятибашенный Т-35 —
тупиковая ветвь. Решили разработать новый танк меньших размеров, но
с усиленным бронированием. Тем не менее полностью отказываться от
многобашенности так и не решились. Двум конструкторским группам в
Ленинграде — на Кировском заводе и заводе Опытного машиностроения
имени Кирова — предложили конкурс: требуется создать танк массой
50-60 тонн с бронёй не менее 60 миллиметров и скоростью выше 35
километров в час. Хотя конструкторы Жозеф Котин и Семен Гинзбург,
возглавлявшие группы, работали не совместно, а параллельно, на свет
появились фактически два брата-близнеца — танки «Сергей Миронович
Киров», сокращённо СМК, и машина с индексом Т-100. — Так что там с
многобашенностью? — продолжал настаивать сэр Генри. — Как и было
сказано, полностью отказаться от данной концепции конструкторы не
решились. У самого первого варианта СМК было аж целых три башни с
одним 76-миллиметровым орудием и двумя 45-миллиметровыми
соответственно. Причём располагались башни не по продольной оси, а
со смещением, передняя влево, задняя вправо. — Для более широкого
сектора обстрела? — понимающе кивнул британский майор. — Правильно.
Товарищ Сталин, осмотрев макет в декабре 1938 года, остался
недоволен и счёл заднюю башню СМК излишней. Что, впрочем, было
вполне справедливо, — да и сам Жозеф Котин не имел никаких
возражений. Конструкция упростилась: в главную башню добавили
пулемёт для защиты со стороны кормы, предусмотрели крепления для
зенитного пулемёта, а сэкономленный вес пустили на усиление брони.
Справедливости ради надо сказать, что «близнец» Т-100 тоже исходно
проектировался с тремя башнями, но ещё на стадии эскизов стало
ясно, что масса танка превышает запланированную, и третью башню
убрали... — Но зачем такие сложности? — озадачился сэр Генри. —
Многоярусное вооружение, две пушки? Тогда как в разработке
параллельно находился КВ нормальной компоновки? — Помните теорию
штурмового танка? Обязанного проламывать эшелонированную оборону
неприятеля? Пушка главной башни ведёт борьбу с дотами противника,
45-ммиллиметровое орудие используется против пехоты и
легкобронированных целей. Впрочем, уже на испытаниях выяснилось,
что командирам СМК и Т-100 тяжело управлять огнём орудий и
пулемётов сразу в двух башнях. Вот тут-то представился случай
опробовать новейшие машины в реальных боевых условиях... — Финская
война? — полуутвердительно-полувопросительно сказал сэр Генри. —
Конечно же, небезызвестная линия Маннергейма, прорвать которую без
тяжёлых штурмовых танков было крайне затруднительно! — В Финляндию
отправили все три новинки: оба двухбашенных танка и КВ Кировского
завода. Советское командование рассуждало вполне здраво:
бронетехника с противоснарядным бронированием может существенно
помочь войскам, а конструкторы прямо на месте могут выявить
имеющиеся недостатки. Первый же бой на линии Маннергейма показал,
что все три машины для финской артиллерии неуязвимы:
37-миллиметровые пушки «Бофорс» не пробивали броню в любой
проекции! — То есть три новейших, можно сказать, секретных, танка
пошли в атаку на узком участке фронта? Вы помните, что случилось с
первыми германскими «Тиграми» на фронте под Ленинградом? Когда
после самого первого боевого применения немцы потеряли несколько
«Тигров», а один из танков красноармейцы утащили в свой тыл?.. —
Едва не случилось нечто похожее, — согласился Парамон Нилыч. — СМК,
Т-100 и КВ 17 декабря 1939 года поддерживали наступающую пехоту при
штурме передовых дотов Хоттиненского упрепрайона в полосе
Сумма-Хоттинен. СМК легко преодолел надолбы и проволочные
заграждения, в сумме танки подавили три пулемётных дота и выехали к
наблюдательному пункту финнов. Что любопытно, наибольшую точность и
эффективность стрельбы показал однобашенный КВ. — А потом? — Потом
начались неприятности. СМК подорвался на фугасе и оказался
обездвижен: были повреждены гусеница, ленивец и трансмиссия,
прогнулось днище. Экипаж практически не пострадал. Вытащить СМК
возможным не представлялось — танкисты покинули танк через нижний
аварийный люк и переползли в Т-100, который вместе с КВ и
сопровождавшими их Т-28 отступил. — Воображаю, как обрадовались
финны, — скривился сэр Генри. — Такой трофей! — Ничего не вышло, —
возразил комиссар. — СМК оказался слишком тяжёлым для буксировки, а
советская артиллерия поставила вокруг него огневой заслон. С этим
связан один курьёз: финские разведчики ночью всё-таки пробрались к
танку, обследовали его и даже свинтили с башни верхний люк. Одна
беда: люк был, как сейчас сказали бы, «контрафактным» — Жозеф Котин
вспоминал, что перед сборкой опытного образца СМК одной крышки люка
не хватило, ждать её поставки было некогда, и мастера Кировского
завода изготовили крышку сами, использовав для этого сталь,
имевшуюся у них в распоряжении. Именно эта крышка через финнов и
попала в руки немецкой разведки, сделавшей в итоге абсолютно
неверные выводы о качестве брони новейших советских тяжёлых танков!
— Забавно, — покивал командир TOG-II. — И чем история «близнецов»
закончилась? — СМК остался стоять перед позициями противника до
конца Финской войны. Т-100 участвовал в нескольких боях, причём
вызвал серьёзные нарекания относительно точности ведения огня.
Когда наступило перемирие и финны отошли на новую границу, СМК
удалось отбуксировать к железнодорожной станции с помощью шести
средних Т-28, но погрузить его на платформу не получилось. Машину
разобрали, отправили на Кировский завод для исследования. А там
окончательно признали бесперспективной. Эпоха многобашенных танков
окончательно завершилась, и им на смену пришёл более совершенный
образец — КВ-1. — Но, в отличие от «Independent», два «близнеца»
хотя бы успели повоевать, — ответил сэр Генри. — Очень жаль, что ни
одного экземпляра не сохранилось, а впечатление о габаритах машин
мы можем получить только по фотографиям и шасси СУ-100-У, стоящей в
музее Кубинки... — Они и впрямь были огромными, с неприемлемо
большим силуэтом, — согласился товарищ Котятко. — Немецкий «Тигр»
был сопоставим с «близнецами» по массе, но имел куда меньшие
размеры. В конце концов, советские КБ получили уникальный опыт,
особенно в области разработки гусеничного шасси на торсионах,
применявшегося и далее на тяжёлых танках. © А. Мартьянов, 2014
Братья-близнецы