«Независимый»

Frau_Leutnant: Новая сказка Андрея Мартьянова — уже на портале! — Если я не ошибаюсь, Т-28 у нас единственный из плеяды многобашенных танков? — сказал комиссару командир британского TOG-II, наблюдая за ремонтниками, которые возившимися с вернувшейся из боя разбитой машиной. — Формально, — согласился товарищ Котятко. — В теории, ещё можно вспомнить про M3 Lee, но у него вооружение в спонсоне. С чего вдруг вы завели этот разговор, господин майор? — Помните, мы как-то беседовали о проблеме многобашенности в «Мире танков» и её принципиальной нереализуемости? — сказал сэр Генри. — А ведь сколько преинтереснейших, уникальных машин могло бы выйти на поле боя! Т-28 с тремя башнями выглядел бы рядом с ними весьма бледно! Взять хотя бы советский Т-35, единственный серийный пятибашенный танк в мировой истории! — Увы, — развёл руками Парамон Нилыч. — Как вы себе представляете управление таким агрегатом? С одной 76-миллиметровой пушкой и тремя 45-миллиметровыми? Пулемётные башенки мы в расчёт не принимаем, у нас тут пехоты, по счастью, нет... — И тем не менее! — упрямо ответил британский майор. — Если бы вы видели такого красавца, как A1E1 «Independent», самый первый проект в этой области танкостроения! Для двадцатых годов это была неслыханно футуристичная машина, будто сошедшая со страниц романов Жюля Верна или Герберта Уэллса! — Первый? — призадумался комиссар. — Впрочем, вы правы. Невзирая на все... Э-э... все странности, присущие британской школе создания бронетехники, «Independent» был прорывной технологией, даже несмотря на то, что впоследствии многобашенные танки признали тупиковой ветвью развития. Однако я не вижу особых предпосылок к его созданию: Первая мировая война кончилась, чтобы гонять туземцев в колониях, вполне подходили лёгкие танки Renault FT-17, выпущенные колоссальной серией, а серьёзных войн в Европе не намечалось! — Отчасти в этом вина Советской России, — усмехнулся сэр Генри. — Европейский театр Великой войны, как известно, был знаменит позиционными боевыми действиями, медленные и неповоротливые танки применялись для прорыва позиций неприятеля. Предполагалось, что «ромбы» неплохо покажут себя и в России — их поставляли в качестве помощи белым армиям, боровшимся с большевиками. — Постойте, кажется, понял, — кивнул Парамон Нилыч. — Гражданская война была высокоманёвренной, главную роль играла кавалерия. — Именно, коллега! Претензий к вооружению и бронированию танков Mk не возникало, однако их подвижность оказалась ниже всякой критики. В британском военном ведомстве быстро сделали выводы и решили, что «ромбы» окончательно устарели и армии следует перевооружаться — Mk отправили на переплавку, им на смену пришли куда более прогрессивные и отлично знакомые нам по песочнице Medium Mk.I и Mk.II. Впрочем, память о Первой мировой оказалась очень крепка, и в армии невероятно боялись новой позиционной войны. Какой отсюда напрашивается вывод? — Требуется тяжёлый танк новой конструкции, обладающий сильным вооружением и способный преодолевать эшелонированную оборону противника, — без запинки отчеканил комиссар Котятко. — Вы ведь помните концепцию применения бронетехники в Великобритании? — спросил майор. — Пехотный танк и кавалерийско-крейсерский? Пехотный одновременно являлся танком штурмовым. В 1924 году знаменитой фирме «Виккерс» поступает спецификация на создание тяжёлого танка массой не менее тридцати тонн — в военном ведомстве настаивали, чтобы машина была не только хорошо вооружена, но прежде всего оказалась быстроходной. — Быстроходной? — не без иронии переспросил комиссар. — По тогдашним меркам, конечно! Спецификации требовали скорость до сорока километров в час, а для начала двадцатых годов это было весьма существенно! Наконец, было решено окончательно отказаться от вооружения в спонсонах и переднем бронелисте, этого наследия военно-морского флота! Впрочем, инженеры «Виккерс» разрабатывали оба варианта, но победил прогресс: всем было ясно, что будущее за вращающейся танковой башней! Ну а, раз так, — башен надо сделать много! Остановились на одной орудийной и четырёх пулемётных. — Значит, 1924 год? — задумчиво протянул Парамон Нилыч. — Пять башен? Это действительно прорыв. — Готовый прототип был готов два года спустя, к ноябрю 1926 года. Машина и впрямь оказалась неслыханно, запредельно прогрессивной! Уйма принципиально новых технологий! Например, ларингофонная внутренняя связь, без которой взаимодействие восьмерых членов экипажа было бы невозможно, — допустим, в более поздние времена французские и чехословацкие танки оснащались световой сигнализацией. Из новшеств обязательно следует отметить командирскую башенку, телескопический орудийный прицел, морской индикатор поворота с репетиром и вытяжной вентилятор — тоже впервые в мире! — Недурно, — согласился товарищ Котятко. — Комфорт для экипажа играет очень важную роль. Меня интересует другое: огневая мощь. — Здесь возникли некоторые осложнения. Во-первых, конструкция главной башни полусферической формы была весьма спорной: башня не литая, она собиралась на клёпках их шести «лепестков» 28-миллиметровой брони. Пули и осколки от неё рикошетили бы, но попадание снаряда полевой артиллерии выбьет заклёпки и вырвет из башни целый сегмент! Во-вторых, всё испортили армейские бюрократы: изначально в фирме «Виккерс» предполагали установку 75-миллиметрового орудия, что оставляло бы за бортом любых существующих конкурентов A1E1 «Independent» и делало его до крайности опасным противником при прорыве оборонительных рубежей! — Догадываюсь, — сказал комиссар. — Проблема унификации с другой бронетехникой? Единообразные орудия? — Конечно же! — воскликнул сэр Генри. — Поставщикам проще иметь дело с одной пушкой и одним типом боеприпасов! Таким образом, в «Independent» поставили орудие 3-pdr. QF gun, иначе говоря, 47-миллиметровое, использовавшееся на танках Medium Mk. В малых башнях разместили четыре пулемёта, но, к сожалению, у башенок не было кругового вращения — только поворот вперёд по курсу, что позволяло бы сосредоточить огонь сразу из пяти огневых точек. Для двадцатых годов это очень и очень серьёзно! — Хорошо, — покивал Парамон Нилыч. — С вооружением мы разобрались, хотя, конечно, для танка с такой массой пушка откровенно слабовата. Но как конструкторы решили проблему скорости и манёвренности? Ведь в этом состояло одно из центральных требований Военного министерства? — Главной проблемой танков эпохи Первой мировой была не только низкая скорость, — сэр Генри назидательно поднял палец к потолку ангара. — Вопиюще низкий запас хода по пересечённой местности делал «ромбы» крайне уязвимыми: когда заканчивалось топливо, экипажам частенько приходилось бросать машину. Двигатель «Armstrong-Siddley» мощностью 398 лошадиных сил разгонял «Independent» на шоссе всего до тридцати двух километров в час, а требовалось сорок. Запас хода, благодаря большим по объёму бензобакам, подняли примерно до двухсот километров, но военных постигло разочарование: он снижался вдвое на пересечённой местности... — То есть мощность двигателя оказалась недостаточной? — Для шоссе её вполне хватало, но, как мы знаем, танки по шоссе ездят редко, — вздохнул майор. — Если отсутствовало твердое покрытие, двигатель перегревался, было отмечено несколько случаев возгорания. Большие претензии также предъявлялись гидравлической трансмиссии, справиться с которой мог только очень опытный механик-водитель. Наконец, развернуться на месте танк не мог. И последнее: стоимость одного экземпляра «Independent» оказалась запредельно высока — 77 тысяч фунтов стерлингов, по тем временам оглушительная сумма! — И впрямь, чересчур, — развёл руками комиссар. — Помнится, советская закупочная комиссия приобретала у британцев танк Vickers Mk.E Type А по цене всего 4200 фунтов! — Общая стоимость разработки и усовершенствований с 1926 по 1935 годы составила 150 тысяч фунтов, — буркнул сэр Генри. — Это не лезет вообще ни в какие ворота... Единственный прототип неоднократно показывали на парадах, рисовали на пропагандистских плакатах, но пустить танк в серию так и не решились: очень дорогая игрушка. Тем более что к середине тридцатых годов он откровенно устарел. — Очень жаль, — сочувственно сказал комиссар. — Весьма интересная машина. — По счастью, «Independent» не отправили на переплавку — посчитав, в какую безумную сумму обошёлся прототип, было решено подарить танк военному музею в Бовингтоне. Однако он едва не попал на войну в 1940 году... — То есть? — не понял товарищ Котятко. — Танк хотели использовать на континенте, во Франции? — Нет, — покачал головой майор. — Вы же помните, что во время эвакуации британского экспедиционного корпуса из Дюнкерка всю технику пришлось бросить. В метрополии танков практически не осталось, а угроза вторжения Гитлера была вполне реальна. «Independent» извлекли из музея, заново вооружили и поставили на перекрёстке дорог в качестве неподвижной огневой точки. Но война к нему так и не пришла... — Британская бережливость сохранила для нас эту машину, — заключил Парамон Нилыч. — Пусть стоит в музее как памятник. А что не успел повоевать — так это судьба многих танков двадцатых и тридцатых годов... © А. Мартьянов, 2014