Испытания первого прототипа танка — «Машины № 1 Линкольн» — оказались довольно успешными. Её «отец Эрнест Суинтон в сентябре 1915 года посылал «наверх» бодрые рапорты вроде: «Морякам удалось соорудить первый экземпляр гусеничной машины, переезжающей через канавы шириной 4,4 фута (около 1,3 м. — Прим. ред.) и возвышения в 4 фута 6 дюймов (около 1,5 м. — Прим. ред.) и вертящуюся вокруг своей оси, как собака с блохой на хвосте». В реальности дела обстояли менее радужно. Тракторная ходовая часть оказалась не готова к нагрузкам, которые серийному танку пришлось бы испытывать ежедневно. Вдобавок у машины постоянно сваливались гусеничные ленты. Прототип нужно было либо срочно довести до ума, либо (тоже срочно) предложить ему достойную альтернативу.
Устройство первенца
Корпус машины напоминал бронированную коробку. Спереди, в отделении управления, находились два водителя с распределёнными обязанностями. Правый водитель при помощи педалей управлял двигателем, переключал передачи рычагом и с помощью лебёдки контролировал колёсный «хвост». Левый отвечал за работу гусениц — левой и правой по отдельности. С помощью ручного тормоза он регулировал скорость каждой из них.
В корме машины конструкторы разместили моторно-трансмиссионное отделение с карбюраторным двигателем «Фостер-Даймлер» мощностью 105 лошадиных сил. Боевое отделение находилось в середине машины, но вооружения у «Машины № 1 Линкольн» пока не было. Также для прототипа разработали вращающуюся башню, но пока не стали монтировать. То есть схема «прото-танка» на два года опередила французский Renault FT 17, на долгие десятилетия ставший законодателем классической компоновки боевых машин.
Чем вооружать новую технику — этот вопрос военные и инженеры обсуждали жарко и активно. Создатели очень хотели оснастить машину 40-мм автоматической пушкой «Виккерс». Но генерал-фельдцейхместер Стэнли фон Доноп, начальник британской артиллерии, предупреждал: на поставку большой партии этих орудий может понадобиться до полугода. А поскольку «истребители пулемётов» (так называли тогда машину Суинтона) имело смысл выпускать только большими партиями, то угадать с вооружением желательно было с одной попытки, не затягивая. Как мрачно пошутил безымянный участник работы над танком: «Мы будем глупо выглядеть, если война закончится на следующий день». Увы, но война заканчиваться пока не собиралась.
Промедление и его цена
Пока в старой доброй Англии военные и конструкторы ломали головы над доводкой новой машины, на фронте готовилась очередная крупная операция — сентябрьское наступление англо-французских войск у города Лооса в Северной Франции. В своей книге о Первой мировой войне британский историк Бэзил Лиддел-Гарт назвал главу об этой операции «Нежеланное сражение». А генерал Дуглас Хейг мрачно отметил: «Местность по большей части голая и открытая, она будет простреливаться огнём пулемётов и винтовок как с фронта германских окопов, так и из многочисленных укреплённых деревень, непосредственно расположенных за линией фронта. Быстрое наступление окажется совершенно невозможным». К несчастью, французское командование считало иначе. Результат? «…Этот день стал днём трагедии, и в нём не было ни единого проблеска успеха, который мог бы смягчить её горечь», — можно прочесть в официальной британской истории Первой мировой. Статистика потерь говорит почти о 60 000 убитых и раненых в период с 25 сентября до середины октября 1915 года.
Если бы у англичан были танки, эту страшную цифру можно было существенно сократить. Инженеры не виноваты, они делали всё, что могли, но в это время «Машина № 1 Линкольн» ещё только ушла на доработку. Улучшенный прототип почти построили, когда Британия отправила главного покровителя Суинтона и компании — Уинстона Черчилля — сперва в отставку, а потом и в окопы.
На передовой Черчилль видел, как не хватает солдатам надёжной поддержки и мощных средств атаки. Он вдохновлял командиров: «Около семидесяти [гусеничных машин] в настоящее время близится к завершению в Англии. Ни одна не должна быть использована, пока не будут готовы все сразу... Они способны обойти любое обычное препятствие, преодолеть канаву, бруствер или траншею. Они несут два или три пулемёта Максима и каждая может быть оснащена огнемётом. Ничто, кроме прямого попадания из полевой пушки, не остановит их...» На самом деле история развивалась совсем иначе, и Черчилль опередил события почти на год.
В конце ноября 1915 года был готов улучшенный прототип. Один из сотрудников фирмы, строившей машину, решил, что она похожа на одного из конструкторов, Уолтера Вильсона, и дал ей имя «Маленький Вилли». Её корпус собрали на клёпках из листов котельной стали, он стал выглядеть иначе, чем у предшественника, и получил выступ в носовой части. Направляющие катки ходовой части теперь были приподняты над грунтом, чтобы облегчить «Маленькому Вилли» передвижение по пересечённой местности. «Вилли» был готов к новым испытаниям, но танковые отцы уже отреклись от своего детища, потому что работали над машиной совсем другой конструкции и с другой, не башенной, схемой размещения вооружения. Если верить воспоминаниям Суинтона, на эту идею его натолкнул фантастический рассказ Г. Уэллса «Наземные броненосцы».
Новая машина ещё была скрыта покровом глубочайшей тайны, когда у неё появилось имя.
Маска, как тебя зовут?
Председатель Комитета по сухопутным кораблям Юстас Теннисон д’Энкур буквально помешался на конспирации вокруг перспективного творения Суинтона и его коллег. Даже британским аэропланам категорически запретили летать над заводом Фостера, пока шла сборка машины. Но по-прежнему был риск, что слухи о необычной машине просочатся наружу. Поэтому нужно было придумать для техники кодовое название — как минимум для отвода глаз. Причём такое, чтобы потенциальный шпион и близко не понял, что за ним скрывается. Главное: никаких намёков на корабли, пусть даже сухопутные.
4 ноября 1915 года прототип окрестили «водовозом». С таким именем он прожил почти до Нового года. 24 декабря Суинтон и подполковник Дейли Джонс из Комитета имперской обороны решили заменить его каким-нибудь другим. Из вариантов рассматривали «контейнер», «цистерну» и даже «водохранилище». В конце концов остановились на коротком и звучном слове tank (рус. «бак», «ёмкость»). По легенде подразумевалось, что на заводе строят водяные ёмкости, чтобы отправить в колонии в Месопотамию. Но к тому времени британская корона уже лишилась своих владений в Междуречье, так что мнимым заказчиком пришлось назначить Российскую империю.
Никто, кроме узкого круга избранных, даже отдалённо не представлял, какова хотя бы форма корпуса этого «танка». Разного рода испытания проводились, как правило, ночью. Например, конструкторы решили проверить броню новой машины на прочность. Военная разведка помогла добыть образцы немецких боеприпасов.
12 января 1916 года, в поле неподалёку от древнего Линкольнского собора прошли стрельбы. Хетерингтон поспорил с Вильсоном на 50 фунтов стерлингов, что первым же выстрелом пробьёт корпус, и сам стал за орудие. То ли спорщики неудачно поставили танк, то ли целились небрежно, но дело едва не кончилось скандалом. Хетерингтон выстрелил. Орудие дало осечку, но через несколько секунд капсюль всё-таки сработал и грохнул так называемый «затяжной» выстрел, пославший снаряд аккурат в сторону собора. Лучшие инженерные умы Великобритании наперегонки помчались к церкви, чтобы убедиться, что не причинили ей ущерба, а потом ещё часа два ходили по округе с фонарями и лопатами в поисках снаряда.
Дальнейшие испытания продемонстрировали: броня «танка» удар держит. Осталось провести решающий эксперимент, показав своё детище его заказчикам. Сначала это хотели сделать на стадионе Уэмбли, но потом решили, что это чересчур публичное место. Ходовой прототип «танка» отправили по железной дороге в поместье маркиза Солсбери в Хэтфилде. Там под контролем Суинтона была построена полоса препятствий. Демонстрацию и испытания невиданной военной машины назначили на 2 февраля 1916 года.
В поместье съехались сливки военно-политического руководства Великобритании: министр снабжения Д. Ллойд-Джордж, министр иностранных дел лорд Артур Бальфур, начальник Имперского генерального штаба генерал Уильям Робертсон. Своим присутствием мероприятие почтил даже сам «Лорд Кей» — военный министр Горацио Китченер, главный противник танков. Зимнее солнце уже клонилось к закату, когда высоких гостей поприветствовало рёвом мотора бронированное чудовище невиданной ромбовидной формы. Рассказывая о своих впечатлениях, Ллойд-Джордж не поскупился на эмоции: «Чувство удивительного восхищения овладело мной, когда я увидел это безобразное чудовище под названием “Королевская сороконожка”». Так эффектно вышел на испытания первый серийный танк.
Автор текста — Юрий Бахурин
Источники:
- Федосеев С. Л. Танки Первой мировой. М., 2012.
- Glanfield J. The Devil’s Chariots. Osprey, 2013.
- Neillands R. The Great War Generals on the Western Front 1914-18. London, 1999.
- Stern A. G. Tanks 1914-1918. The Log-Book of a Pioneer. London, 1919.
- Swinton D. E. Eyewitness. Being Personal Reminiscences of Certain Phases of the Great War, Including the Genesis of the Tank. New York, 1933.